Поступательный процесс возвращения Россией своих геополитических позиций по всему миру начался на подступах к Цхинвалу в горячем августе 2008 года
Грузинская агрессия против Республики Южная Осетия началась в ночь с 7 на 8 августа 2008 года. Позорная акция была пресечена совместными действиями российских и югоосетинских вооруженных сил и ополченцев. Все завершилось через каких-то пять дней полным разгромом агрессора. Для участников событий эти «какие-то пять дней» длились практически вечность, и в памяти каждого из нас они всегда будут тем, что случилось вчера. Тем больше не укладывается в голове, что с того времени прошло уже десять лет. Изменилось многое, но, слава Богу, не то, что лежало и лежит в основе этой драмы десятилетней давности.
Грузия навсегда утратила свою «территориальную целостность». Россия, а вслед за ней и ряд других государств, к которым недавно присоединилась союзная Сирия, признали независимость Южной Осетии и Абхазии. Начался новый этап развития этих бывших грузинских автономий. Молодые республики, опираясь на всеобъемлющую помощь со стороны России, поступательно строят собственную государственность. Нет ни одного человека, рассматривающего хотя бы теоретическую возможность возвращения РЮО и РА в состав грузинского государства, сколько бы об этом – все так же бессмысленно и бесплодно – ни мечтали в Тбилиси.
Август 2008 года полностью и окончательно изменил геополитические расклады в регионе Большого Кавказа, и, пожалуй, не только там. На мировую арену вышла многим непривычная, обновленная, иная Россия, способная ответить мощным справедливым ударом на подлый удар, готовая применить силу и принудить к миру для защиты своих верных союзников и геополитических интересов, не боящаяся «международных санкций» и воя «демократического сообщества» – что в своих границах, что на мировой арене. Не боящаяся, как вскоре выяснилось, совершенно оправданно: там нечего бояться.
Последующее десятилетие показало, что эта и только эта стратегия является единственно верной. Без спасения Южной Осетии не было бы возвращения Крыма в состав РФ – а в тех условиях это означало, что не было бы и самой России. Точно так же, как ее не было бы, если бы в те страшные августовские дни в Кремле не приняли тяжелое, жесткое и честное решение: спасти осетин. Именно этот шаг лег в фундамент другого, не менее трудного решения горячей зимы 2014 года: спасти крымчан. И только Осетия и Крым сделали возможным спасение Сирии осенью 2015 года. Поступательный процесс возвращения Россией своих геополитических позиций по всему миру начался на подступах к Цхинвалу в горячем августе 2008 года. Этот исторический факт, эта кровавая дата войдет во все учебники как день великого перелома, спасшего от исчезновения не только Южную Осетию, но саму великую Россию.
Десять лет назад Россия показала своему главному геополитическому сопернику, США (Европу в расчет не берем), что будет защищать союзников вопреки предупреждениям, санкциям и прямым угрозам. Обещавший (пусть и на словах) то же самое Грузии Вашингтон не выполнил своих обязательств, что привело к поражению грузинской военной машины, в чем не могло быть никаких сомнений, и последующему краху режима Саакашвили, развязавшего агрессивную войну.
От этого поражения в Тбилиси так и не оправились. Публичная истерика несколько пошла на спад. От наполеоновских, вернее, саакашвилиевских планов если не мирового, то регионального господства пришлось отказаться. Окончательно смолкли и разговоры ангажированных профанов о том, «почему у Грузии получилось» – давно уже очевидно, что не получилось абсолютно ничего, от распиаренного «экономического чуда» на пустом месте до «восстановления территориальной целостности», продолжать твердить о которой можно разве что в бреду.
И бред не прекращается. Вопреки реальности, грузинские официальные лица и экспертное сообщество продолжают жить фантастическими идеями о «продолжении осуществления необходимых реформ» и движении страны к якобы возможной евро-атлантической интеграции. «У Грузии нет другого выбора, кроме вступления в НАТО и ЕС», – считают местные «ястребы» (а «голубей» в грузинском истеблишменте нет). Сделать это без активной поддержки Вашингтона (да и с ней тоже) не представляется возможным.
«Хотя в настоящее время существует ряд других насущных проблем, стоящих перед Соединенными Штатами и Европой – от последствий решения США выйти из ядерной сделки с Ираном до постоянно растущей торговой напряженности, – в стратегических интересах трансатлантического сообщества продолжать поддерживать Грузию», – уговаривает «союзников» грузинский политолог Георгий Церетели. Ведь именно она первая (хотя и исключительно по своей воле) столкнулась с Россией, вернувшейся на мировую арену в качестве «реваншистской силы».
В отличие от многих европейских стран, Грузия тратит на военные цели 2% своего ВВП, напоминает Церетели. Но самое главное – страна является верным союзником США, а также «маяком стабильности и западных ценностей в регионе», что делает ее «очевидным стратегическим партнером» для Вашингтона на фоне таких соседей, как Турция, Россия и Иран.
Действительно, американцы продолжают встречаться с грузинским руководством, проводить конференции по «стратегическому партнерству» (как, например, 23 мая в консервативном фонде «Наследие») и даже финансово поддерживать кавказскую «демократию». В текущем году Грузия получит 105 млн долларов – больше, чем любая другая европейская страна, за исключением столь же «демократической» Украины. Идут и военные поставки. Приближает ли это Грузию к «стратегическому партнерству» с США и не продвинулась ли Россия на этом пути, при всех нюансах, несколько дальше – вопрос риторический.
Проблема не в том, какое определение следует дать грузино-американским отношениям, а в том, что стране, грезящей о «евро-атлантической интеграции» на правах старшего помощника младшего союзника вместо участия в российском геополитическом проекте, по определению имеющем куда более внушительные перспективы, не позавидуешь: у нее нет будущего.
«Грузия нуждается в Соединенных Штатах и Западе по соображениям безопасности и экономики, – честно предупреждает Георгий Церетели. – Запад, в свою очередь, нуждается в Грузии ради стратегического доступа к важному региону, а также для продвижения редкой истории успеха демократических преобразований, особенно в эпоху общей неопределенности и отката демократии в большей части мира». Эти надежды выглядят особенно наивными в преддверии июльской встречи президентов России и США, на которой, вопреки пожеланиям грузинских экспертов, вряд ли будут подниматься вопросы «продолжающейся оккупации части грузинской территории» российскими войсками.
Немногочисленные (поскольку данная тематика абсолютно себя не оправдала) лоббисты интересов Грузии в Вашингтоне предлагают все более экзотические варианты решения ее проблем. Как предложил недавно директор Центра внешней политики Дугласа и Сары Эллисон Люк Коффи, для ускорения принятия Грузии в НАТО страны-члены альянса должны временно изменить одну из статей Североатлантического договора 1949 года.
Ведь если бы Грузия была принята в НАТО сейчас, когда Южная Осетия и Абхазия «оккупированы» Россией, это потребовало бы от других участников альянса начать войну с РФ, на что ни американцы, ни европейцы – да еще ради смягчения фантомных болей Грузии – идти, естественно, не собираются. Поэтому Коффи предлагает принять в НАТО всю Грузию, включая «оккупированные территории», но ограничить гарантии безопасности со стороны альянса лишь «материковой» частью страны, за исключением Абхазии и Южной Осетии. «Вопрос только в том, есть ли у лидеров по обе стороны Атлантики необходимые творческие способности и политическая воля», – говорит эксперт.
Ничего, кроме недоумения, такая постановка вопроса, призванная не столько помочь Грузии, сколько продемонстрировать России потенциал ее дальнейшего сдерживания, вызвать не может. Очевидно, что «творческий» подход Люка Коффи не найдет понимания у руководства Североатлантического альянса. И не столько потому, что внесение изменений в основополагающие документы НАТО – вопрос достаточно неоднозначный. Проблема (для Тбилиси) в том, что Грузия, проявив себя как неадекватный и жестокий агрессор, утратила огромную часть симпатий и даже простого интереса со стороны западного сообщества, и потери эти невозвратны.
Страна осталась наедине с проблемами, которые сама себе создала, и иллюзиями собственной значимости в глазах коллективного Запада. Действуя как государство-буйнопомешанный, Грузия загнала себя в геополитический тупик, в котором продолжит оставаться, несмотря на все потуги на вступление в ЕС и НАТО. Вредно даже мечтать об этом, поскольку время, которое занимают бесплодные мечтания, было бы разумнее потратить на достижение более реалистичных целей.
К сожалению, проблема идеологического и общественно-политического тупика характерна отнюдь не только для Грузии. В том же положении, хотя и с другой стороны и по другим причинам (будем надеяться, что и с иными перспективами), оказались и молодые независимые государства. Добившись главной на тот момент, но в целом промежуточной и внешней цели – гарантий безопасности и признанной независимости от Грузии – Южная Осетия и Абхазия оказались во внутреннем вакууме. Стержень постоянного силового противостояния угрозе физического уничтожения, поддерживавший их долгие годы, утратил актуальность. Лишенные его республики как-то «обвисли», потерявшись в ежедневных отнюдь не героических заботах о насущном. Проблемы мирного времени оказались глобальнее военных.
Те же вызовы угрожают и непризнанной пока Нагорно-Карабахской Республике. Каково место НКР в регионе, каким содержанием будет наполнено это государство после его признания (а карабахский конфликт будет разрешен либо международным признанием Арцаха, либо его физическим уничтожением) – обо всем этом нужно думать уже сейчас, поскольку после признания времени на это не будет. Такие уроки лучше извлекать из чужого опыта.
Серьезный удар по мироощущению югоосетинского общества нанесло и то, что стратегическая задача воссоединения разделенного осетинского народа в составе российского государства, ради решения которой были разорваны связи с Грузией и пережит многолетний кровавый грузино-осетинский конфликт, не просто не выполнена, но снята с повестки дня. Это можно объяснить сиюминутной политической конъюнктурой, но на самом деле речь идет, скорее, о несоразмерности народных сил взятой на себя исторической задаче. Нежелание и невозможность формулировки новых задач, актуальных на данном историческом этапе, ведут к пустому распылению национальной энергии, растрате ее на разработку разного рода опасных химер и псевдоисторических конструктов. Все это лишает народ и страну собственного смысла.
В подобном положении оказались не только осетины, но и в той или иной степени весь цивилизованный мир. После краха всех глобальных идеологических проектов – от коммунизма и капитализма (с какими угодно лицами) до радикального исламизма – и Запад, и Россия, и арабский мир оказались перед лицом одних и тех же вызовов, ответа на которые нет ни у кого из них.
Безусловно, хотелось бы, чтобы эта чаемая столь многими цивилизационно-идеологическая альтернатива была сформулирована именно в Москве, но пока и наша страна предлагает исключительно экономические проекты, избегая духовных сфер. Жизнь, однако, показывает, что, наевшись «хлеба», люди хотят чего-то большего, чем «зрелища», и неутолимая тоска по высшим идеалам губит современный мир куда вернее военных действий.
Верности действий России и мужества осетин это никак не умаляет. Но очень и очень важно – двигаться дальше.
Яна Амелина, секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба