Произошло это утром 11 августа 1941 года. На аэродроме под Калинином, где базировалась одна из эскадрилий 27 иап, несли боевое дежурство командир звена лейтенант А. Н. Катрич и его ведомый младший лейтенант М. И. Медведев. Около десяти часов над командным пунктом (КП) взвилась зеленая ракета — сигнал на вылет. Одновременно с этим на стоянке дежурного звена раздался телефонный звонок. С КП сообщили, что над Осташковом на большой высоте постом ВНОС замечен фашистский бомбардировщик, следовавший в глубь нашей территории, и поставили задачу перехватить его. Летчики бросились к своим машинам — высотным истребителям МиГ-3. Однако уже в процессе выруливания на самолете ведомого забарахлил мотор, и Катрич взлетел один.
При подлете к указанному пункту, следуя в наборе высоты, летчик обнаружил инверсионный след, оставленный вражеским самолетом и уходивший на северо-восток. Он быстро довернул истребитель на параллельный следу курс и сосредоточился на поиске противника, благо видимость была хорошая. Высотомер начал отсчитывать шестую тысячу метров. Температура воздуха за бортом существенно понизилась. Но легко одетый лейтенант не обращал внимания ни на холод, ни на недостаток кислорода, совершенно забыв про висевшую в кабине кислородную маску. Он уже понял, что воздушный пират держит курс на железнодорожный узел Бологое. И через несколько минут полета это полностью подтвердилось. Выдерживая данное направление, Алексей Катрич увидел выше себя на удалении примерно 15 км вражеский самолет. Характерный силуэт с двухкилевым хвостовым оперением сомнений не вызывал — бомбардировщик «Дорнье-215».
Гитлеровцы часто использовали эти самолеты для ведения воздушной разведки. Один из них уже неоднократно появлялся над территорией Московской зоны ПВО, причем всегда внезапно, с нового направления и на большой высоте. Летчики 27 иап, находившиеся на дежурстве, пытались перехватить его, но безрезультатно. Фашистский разведчик действовал очень осторожно, не подпускал истребителей на близкое расстояние и каждый раз благополучно ускользал от преследования за линию фронта. Он не ввязывался в воздушный бой, не бомбил, однако вред наносил немалый. После его разведывательных полетов подмосковные аэродромы и другие важные объекты, как правило, подвергались налетам гитлеровской авиации.
Между тем вражеский бомбардировщик, не долетев до Бологого, развернулся на юго-восток и пошел вдоль железной и шоссейной дорог Ленинград — Москва. Все его действия навели лейтенанта Катрича на мысль, что это и есть тот самый неуловимый разведчик. Советский летчик, продолжая набирать высоту, энергично выполнил разворот. Истребитель оказался несколько правее До-215, отрезав тому возможный путь к отступлению. Однако до врага было еще далековато.
Наконец МиГ-3 достиг примерно одной с фашистским бомбардировщиком высоты. Прибор показывал 8000 м. Катрич перевел машину в горизонтальный полет и увеличил скорость. Расстояние между самолетами стало заметно сокращаться. Истребитель догонял противника, находясь справа под небольшим углом. Главная задача теперь заключалась в том, чтобы как можно дольше остаться необнаруженным. Но До-215 следовал прежним курсом, и его экипаж никаких признаков беспокойства не проявлял. Гитлеровцы, по всей видимости, чувствовали себя в полной безопасности и не особенно заботились об осмотрительности. Они были твердо уверены в том, что на этой высоте их не достанут ни снаряды зенитной артиллерии, ни истребители-перехватчики.
Советский летчик решил подойти к бомбардировщику как можно ближе и действовать только наверняка, благо гитлеровский стрелок почему-то безмолвствовал. Катрич нажал на гашетку только тогда, когда дистанция сократилась метров до 100. Длинные пулеметные очереди прошили вражеский самолет от правого киля до левого двигателя, который тут же задымил.
Ответного огня не последовало, но на этот раз, по-видимому, из-за того, что стрелок сразу же был убит. Однако воздушный пират продолжал полет, лишь довернув в сторону линии фронта и чуть заметно снижаясь. Тогда Катрич, не прекращая сближения с ним, быстро перезарядил оружие и вновь нажал на гашетку. Привычного вздрагивания истребителя не последовало, пулеметы молчали.
Непредвиденный отказ бортового оружия значительно усложнил ситуацию. Враг, преследуемый безоружным МиГ-3, уходил все дальше и дальше на запад. Но Алексей Катрич уже принял единственно верное в данной обстановке решение: таран. Он прекрасно понимал, что фашистский бомбардировщик должен быть уничтожен любой ценой. Никаких сомнений в успехе выполнения маневра для удара винтом по хвостовому оперению не возникало. Уверенности лейтенанту придавало сознание того, что он способен сделать все как надо: в предвоенные годы летчику доводилось не раз участвовать в воздушных парадах, где самолеты шли крыло к крылу, и демонстрировать с товарищами групповой пилотаж, требовавший высокой точности действий, измерявшейся буквально сантиметрами. Да и запас высоты в случае неудачного исхода давал шанс попытаться посадить свой самолет или воспользоваться парашютом.
Несколько успокоившись, Катрич начал осторожно подводить истребитель к вражескому разведчику. Сквозь радужный диск, создаваемый вращающимся винтом МиГа, отчетливо просматривался правый киль бомбардировщика. Ближе, еще ближе, еще одно движение... Удар! Дальнейшие действия летчика также были четкими. Чтобы избежать столкновения, он убрал газ, взял ручку управления на себя и до отказа нажал на левую педаль. Его самолет со скольжением проскочил рядом с До-215. Быстро убедившись в исправности истребителя, Алексей уже ни на секунду не упускал врага из поля зрения. Фашистский стервятник пикировал с правым креном. Собственная же машина Катрича вела себя вполне устойчиво, только ощущалась небольшая вибрация в работе мотора. Поэтому советский летчик сопровождал противника в готовности нанести повторный удар.
Гитлеровский экипаж всеми силами пытался выровнять потерявший управление бомбардировщик. На высоте около 600 метров ему наконец удалось сделать это, но ненадолго. Вскоре До-215 вошел почти в отвесное пике и ударился о землю. Сориентировавшись, что находится в районе населенного пункта Старица, и заметив место падения разведчика, лейтенант А. Н. Катрич взял курс на свой аэродром. Через несколько минут полета он благополучно посадил МиГ-3 и зарулил его на стоянку.
В эскадрилью уже пришло сообщение о таране. Летчики и техники сразу же обступили виновника торжества, начали расспрашивать о деталях боя, с любопытством осматривать и ощупывать самолет. Все удивлялись тому, что никаких заметных повреждений истребитель не имел, лишь концы двух из трех лопастей винта были слегка загнуты.
Находившийся в подразделении представитель контрразведки предложил Алексею выехать с ним на легковой автомашине на место, где упал фашистский бомбардировщик. Офицер уточнил, что это произошло вблизи одного из наших аэродромов. По прибытии их встретил командир базировавшейся там авиационной части, проводил к останкам воздушного пирата и показал тела четырех членов экипажа. Он также сообщил, что им удалось демонтировать имевшиеся на разведчике аэрофотоаппараты, которые вместе с кассетами с пленкой были немедленно отправлены в Москву. При отъезде Катричу предложили взять на память об одержанной победе пистолет и тужурку с несколькими крестами погибшего гитлеровского летчика, оказавшегося командиром 165-го разведывательного авиаотряда, подполковником люфтваффе.
Родина высоко оценила мужество и героизм своего сына. За совершенный подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 октября 1941 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.