Не так много можно рассказать об этом человеке. Отчасти потому, что сам род его деятельности - боец подразделения специального назначения «Вымпел», не предполагал никакой публичности. Отчасти потому, что сам он не очень стремился славе. С тех пор, как после событий в Беслане его фотография обошла весь мир и дала ему прозвище «Русский танк», он практически не давал интервью.
Родился в Ульяновске, семье простого инженера и преподавательницы музыки в средней школе. Всю жизнь образцом для него являлся брат Дмитрий, который был старше на 7 лет. По примеру брата в 1992 году поступил в Московское высшее пограничное командное училище. Через несколько лет был принят в спецподразделение «Вымпел», тоже вслед за братом, который проходил там службу с 1996 года. Вместе с братом оказался в 2004 году в Беслане с составе бойцов «Вымпела», прибывших для участия в спецоперации по освобождению заложников из захваченной школы.
3 сентября 2003 года начался штурм. Несмотря на то, что операция готовилась, все было спонтанно. В школе раздались взрывы, заложники стали разбегаться из захваченного здания. Действовать пришлось по ситуации. Группа спецназа «Вымпел» во главе с подполковником Дмитрием Разумовским вступила в бой.
Вот что рассказывал Максим Разумовский о том бое: «...на подходе к школе мы попали под плотный огонь. Сразу было ранено 4 человека, среди них был и Дима. Я до конца надеялся, что он жив, и узнал о том, что он не выжил, только после того, как все закончилось. Пока оказывали ему и остальным первую помощь и занимались их эвакуацией, я понял, что и сам ранен в бедро «рубашкой» от пули. Ранение показалось мне незначительным, и я не стал обращать на него внимание, на адреналине боли не чувствуешь. Пошли в школу. Пробились на второй этаж. Там меня и достал духовский гранатомётчик второй раз (извините за военный сленг). Взрыв был близко, над головой, поэтому посекло прилично: голова, плечо, несколько в спину. Вместе со мной в ногу зацепило моего друга Игоря. Из-за крови и контузии почти ничего не видел, пришлось выходить, другой мой друг Вадим вытащил «Гарика». Ну а дальше перевязался и вернулся. То ли на адреналине, то ли обезболивающее помогло, но больно особо не было. Поэтому посчитал себя боеспособным. Наверное, погорячился...
Местность возле школы открытая, и идти приходилось с разных направлений у террористов как на ладони. В поле невидимок не бывает, много раненых было уже на подходе. Основные потери были уже в школе. Будь ты хоть суперспециалистом, но детям, когда они испуганы и хотят спастись, не объяснишь, что не надо бежать на направление огня бандитского пулемёта. Поэтому приходилось их из-под этого огня вытаскивать. А как их вытащить и самому не залезть под огонь? Отсюда и такие потери среди сотрудников.»
Дважды раненый он оставался строю до окончания основной части штурма. После недолгого пребывания в госпитале вернулся в строй. Уже в октябре участвовал в спецоперации в Ингушетии по уничтожению одного из организаторов теракта в Беслане. Был снова ранен и снова оказался в госпитале. Вернулся в «Вымпел».