Записи в блокноте не дали ничего нового. Пара нераскрытых преступлений, следствие и оперативная работа, по которым зашли в тупик, человек в розыске, да несколько отписанных мне материалов, которые нужно отказать. Судя по всему, будем гневить руководство, рассказывая на рапорте о том, как четыре человека, включая старшего опера, будут героически побеждать скопившуюся у них макулатуру. Оправдание, конечно, так себе, но это все же лучше, чем громогласно заявлять (а такие гении были) о том, что с преступностью на территории обслуживания покончено.
Селекторное совещание тянулось мучительно долго. Самый главный начальник долго и муторно распинал начальника одной из наружных служб города за отсутствие результатов работы за сутки, затем последовали объявления представителей штаба и вот, наконец, настал долгожданный момент представления новоиспеченного начальника уголовного розыска. Из-за того, что руководство сидит на первых рядах актового зала, лиц их не видно, но вот сейчас они предстали во всей своей, так сказать, красе и в лице своего нового руководителя я узнал моего старого знакомого, латентного конкурента, который, благодаря своей природной изворотливости сумел уйти от уголовного преследования по одному очень мутному делу, да так, что ушел на повышение в управление, а вот сейчас, видимо, к нам, - руководить.
После краткого представления, начальник отдела катком прошелся по некоторым особо отличившимся участковым, дознавателям, ну и, конечно, не обошел вниманием оперов. Сразу же последовали указания для нашего командира о том, что нужно обратить внимание на дисциплину, потому как совсем расслабились люди из уголовного розыска. В ответ последовало заверение о том, что в кратчайшие сроки дисциплина будет налажена. Это свое обещание Арсеньтев, а именно так звучала фамилия моего латентного, начал воплощать в жизнь с первых секунд малого рапорта.
- Доброе утро, коллеги! Со многими из вас я уже знаком, для тех, кто меня не знает, еще раз представлюсь, - меня зовут Михаил Юрьевич Арсентьев. В звании, - майор, в должности, - начальник уголовного розыска. Прошу это запомнить и панибратства не допускать. Мое отношение к этому вопросу однозначное, - дружба дружбой, служба службой. В служебное время прошу соблюдать все формальности, обращаться по имени и отчеству, во внеслужебное время, желательно, тоже. Работу будем строить следующим образом: штатная численность отдела уголовного розыска двадцать человек, пять групп по четыре человека, соответственно, с каждой группы мы должны иметь, минимум, два раскрытых преступления в неделю, одно из которых в обязательном порядке ранее совершенное. То есть нам предстоит тяжелая кропотливая работа по объектовым делам. На плечи старших оперов ложится, помимо административной работы, статистика по своему району обслуживания, взаимодействие с специальными оперативными службами, это, кстати, должно помочь вам в раскрытии ранее совершенных, контроль или самостоятельная проверка поднадзорных лиц и каждую пятницу совещание, подведение итогов недели. На этом совещании каждому воздам по делам его. В случае наличия неудовлетворительных результатов у какой-либо из групп, будем принимать меры по их улучшению в выходные дни. Кроме того, работу по материалам с вас никто не снимает, все материалы должны исполняться в установленные законом сроки. В общих чертах пока все. По ходу пьесы будут возникать или корректироваться новые требования. Вопросы есть?
И вопросы были, но не сразу. После рапорта. А сразу было немое согласие с участью, так как тон начальника не допускал никаких компромиссов. Оставшееся время рапорта прошло в легком шоке и гробовой тишине, которая нарушалась только докладами старших групп о планах надень грядущий. С одной стороны, все понимали, что если даже половина из всех требований будет осуществлена, это уже будет большим успехом для нового руководителя, но и с другой стороны, понимали так же, что на этой половине Юрич не остановится и будет по максимуму выжимать из нас соки. Работой в выходные нас не напугать, это дело привычное, но конфликтов с руководителем никто иметь не хотел.
Первым под раздачу попал бывший временно исполняющий обязанности начальника уголовного розыска. То ли он забыл, что он такой же старший опер, то ли еще не перестроился на рабочий лад, но в первую же пятницу он узнал о себе много нового, конкретно о его профессиональных качествах, об умственных способностях и о том, что, оказывается имеет руки не как у всех, а с дефектами в виде искривлений пальцев. На первом совещании досталось, конечно, всем, но Виталик, как наш бывший временный начальник, получил на орехи больше. Его распекали за расслабленность и халатность во время его руководства отделом, за то, что он уронил статистику, убил само понятие сыщика в глазах Юрича и прочие грехи, свойственные, по мнению руководства, его нерадивым подчиненным. После совещания Виталик, ни слова не говоря, собрался и ушел в неизвестном направлении. Лишь спустя час он позвонил и позвал на пиво уже изрядно пьяным голосом.
С этой черной пятницы для нашего отдела настали тяжелые времена. Шашка, не уставая, летала то над одной головой, то над другой. Сыщики в мыле и килограммовыми мешками под глазами отрешённо передвигались по отделу так, что даже следователи выражали им сочувствие, а Михал Юрич с непринужденным видом требовал результатов. Обещанные выходные за два раскрытия в неделю остались пустыми обещаниями, а воздаяние по делам, справедливо или нет, усиливались с каждым днем. Не удивительно, что в коллективе созревал бунт. Одним ненастным, во всех отношениях, утром, после очередной раздачи «подарков», я и мои коллеги в группе решили до обеда заняться материалами, а уже во второй половине дня, в знак протеста, завалиться в какой-нибудь тихий бар, взбодрить его, неоднократно выпив за здоровье нашего командира.