21 августа 1963 года. В затянутое туманом утреннее небо над Таллином в 8:55 поднимается пассажирский лайнер Ту-124, отрывая от земли 45 пассажиров, чтобы спустя несколько часов доставить их в Москву. Командир воздушного судна Мостовой Виктор Яковлевич и второй пилот Чеченев Василий Григорьевич отмечают полную исправность самолёта и, расслабившись, готовятся к спокойному перелёту, не подозревая, что прямо под ними застыли неподвижно в среднем положении шасси.
Спустя несколько минут кабина пилотов позабудет о спокойствии: экипаж будет пытаться устранить неисправность, параллельно запрашивая о возвращении на аэродром и посадку, однако, из-за непогоды и сильного тумана, Таллин в просьбе откажет, и диспетчеры примут историческое решение: направить самолёт не в Москву, а в Ленинград. На тогдашней «Шоссейной», а сейчас «Пулково», была объявлена боевая тревога, и аэродром стал готовиться принимать аварийный рейс.
Объективно для тревоги повода не было: опытные пилоты спокойно вели самолёт, в Ленинграде сотрудниками аэропорта была подготовлена к посадке грунтовая полоса, на место оперативно прибыли бригады пожарных и медицинских служб; оставалось только одно – выработать как можно больше топлива, чтобы свести к минимуму силу возможно пожара и саму вероятность возгорания. Для этого в небе над Ленинградом СССР-45021 в 11:00 снизился до 500 метров, став кружить над городом. Малая высота позволяла избежать аварийного падения давления и значительно быстрее израсходовать топливо в баках; параллельно с этим экипаж судна через пробитое отверстие пытался с помощью подручных средств выпустить заклинившее шасси, однако этого сделать так и не удалось.
Спустя почти полтора часа датчики показывали уже 750 литров, которых вполне хватало для того, чтобы добраться до аэропорта, и, завершая восьмой круг над Ленинградом, Виктор Мостовой принимает решение выводить самолёт на посадку. До «Шоссейной» остаётся 21 километр, когда у судна по неизвестной причине внезапно отказывает левый двигатель. Что стало виной тому – неизвестно до сих пор, ибо данные отчётов разнятся: по одной версии топлива в баках оставалось ещё две с половиной тонны, однако оно перестало поступать в двигатели, по другой – экипаж, увлечённый попытками выпустить шасси, упустил момент критического расхода. Так или иначе, ситуация из внештатной мгновенно переросла в критическую, и диспетчеры тут же дали разрешение СССР-45021 на сквозной пролёт через Ленинград, однако в то же мгновение борт оказался на грани катастрофы: вздрогнув, издав последний тяжёлый вздох, из строя вышел правый двигатель, отправив самолёт в свободное падение. В полукилометре от земли над самым центром города несся Ту-124 с 52 людьми на борту – одновременно и отчаявшимися, и сохраняющими ещё надежду.
Кто знает, какое решение принял бы командир в иной ситуации, с иными людьми в своём экипаже, но в те минуты, разделяя кабину с пилотом морской авиации, Виктор Мостовой без промедлений решает приводняться на Неву и передаёт управление судном Василию Чеченеву. Имея опыт посадок на воду, второй пилот, пройдя на критической высоте над жилыми домами, пролетев всего в четырёх метрах над Мостом Александра Невского, в конечном итоге плавно опускает самолёт на поверхность Невы, не допустив при этом ни затопления, ни гидроудара, и уже спустя несколько минут все 52 человека, находившиеся на борту, были доставлены к берегу.
Дальнейшие события напоминают драму: первоначально ответственность за произошедшее была полностью возложена на экипаж воздушного судна, однако вскоре обвинения были сняты, и Виктор Мостовой с коллегами были представлены к ордену Красной Звезды, но наградные листы так и не были подписаны… Мостовой и штурман Царёв ходатайствами «Аэрофлота» получили двухкомнатные квартиры. Капитан буксира Ю. В. Поршин был награждён грамотой и часами.