1
— Каков смысл понятия ”выживание” ?
— Мы знаем, что существо человека состоит из четырёх частей: тела, духа, души и нравственного сознания. И каждому человеку дана склонность и возможность бороться за своё телесное, духовное, душевное или нравственное выживание, то есть за выживание более важной и дорогóй для него части, жертвуя при этом в той или иной степени другими частями. Если больше всего я хочу покоя моей Совести, значит я вынужден приносить в жертву этому покою покой моего тела, духа и души; если я стремлюсь к удовлетворённости и сохранению только моего тела, то приношу ему в жертву моё духовное развитие, нравственную чистоту и душевные радости; если я хочу развивать и беспрепятственно насыщать только мой дух, то уже поступаюсь для него здоровьем моего тела, отношениями с Совестью и душевным успокоением. То есть выжить может или одна или две части, остальные будут сохранены, подчинены или уничтожены в той мере, в какой служат или мешают главному для меня. Редчайшие люди брались за такой непосильный труд, чтобы в них выживали все части их существа. Но это практически невозможно в том мире, в котором мы мучаемся. Чего-то одного здесь можно достигать лишь ценой потери другого. Поэтому понятие ”выживания” включает в себя вот такое положение: чтó вы хотите, чтобы в вас выжило, за то вы и боритесь, жертвуя при этом всем остальным.
В Книге Екклесиаста мы видим ярчайший пример того, как человек десятилетия своей жизни посвятил своему духовному, душевному и телесному выживанию. Он рассказывает о том, кáк собрал множество материальных и духовных богатств, как радовал душу событиями и достижениями великой деятельности, как с помощью данных ему средств наполнял свои телесные и духовные владения, но в результате стяжал лишь чувство осквернённости суетой, беспросветную тоску, уныние, отчаяние, отвращение к жизни и сознание тщеты, бессмыслицы и тленности всего приобретённого.
Я предпринял большúе делá: построил себе домы́, посадил виноградники, устроил сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал водоёмы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрёл себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завёл у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих — разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце моё радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем ! — Еккл. 2,4-11.
Да, он выжил телесно, он выжил духовно, он немало порадовал свою душу, но нравственно он ни к чему ни пришёл. Он понял, что всё внешнее и видимое не соединило его душу с Богом — Источником Истинного и Вечного Блага.
Если рассматривать понятие ”выживания” в животном смысле, то есть когда кто-то борется лишь за жизнь своего тела, духа и души, то в таком случае человек опускается на уровень зверя, на уровень насекомого. Но так как для человека такой уровень не свойствен, то он всегда будет чувствовать себя виновным, опустившимся, недостойным, грешным, падшим, не исполняющим должного, и потому всегда будет оправдываться, юлить, лукавить, скрывать свои истинные внутренние движения, заимствовать и накладывать на себя личины праведности. Потому что душа человеческая имеет нравственные чувства и моральные понятия: человеку чего-то стыдно, чего-то совестно, он хоть в самой малой степени осведомлён не только о необходимости выживания, но и о позволительных и непозволительных средствах выживания. Если в человеке животно-звериный страх не перевешивается страхом нравственных мучений, то человек, чтобы не мучиться от раздвоенности, постепенно заглушает в себе чувство Стыда и голос Совести, перестаёт обращать на Них внимание, объявляет их выдумкой, а потом, всё-таки не в силах справиться с ними, начинает одурманивать себя, сходить с ума и убивать себя быстро или медленно.
— Значит, для того, чтобы выжить нравственно, нужно умереть душевно, телесно и духовно ?
— Нужно не умереть, нужно не бояться умереть, а значит быть готовым к разным формам смерти, а значит везде и всюду вести себя так, чтобы не было стыдно за своё телесно-духовное поведение и душевное состояние. А это возможно лишь, когда человек, во-1-х, не подавляет в себе веру в Высшее Разумное и Сердечное Существо, неотступно следящее за его жизнью и поведением; а во-2-х, понимает, что Это Существо заботится о нём, как отец заботится о ребёнке, а значит заинтересовано в его полном выживании ради осуществления его истинного предназначения. Без веры, без постоянно возрастающего и укрепляющегося доверия Этому Существу выжить нравственно, телесно, душевно и духовно невозможно, да и не нужно, ибо зачем выживать, для кого выживать ?
Но у людей животного склада такого вопроса не возникает, они стремятся к выживанию автоматически. Имея, по сути, Отца и Мать, Бога и Природу, они ведут себя так, будто Отца и Матери у них нет, а значит превращаются в опасных, никому не подчинённых, наглых, подлых, трусливых и при этом достаточно умных зверей, постоянно отбирающими и ворующими друг у друга и необходимое и лишнее, при этом называя свою жизнь патетическими фразами — "борьбой за существование", "способом выживания" и т.п. А спросите их: почему вы так себя ведёте, почему выдираете друг у друга кусок, они скажут: "Мы боремся за выживание, это наша задача, мы должны выжить. Почему мы тáк поступаем, почему вот тáк выживаем ? Да потому, что о нас никто не заботится, и если мы сами о себе не позаботимся, то погибнем. А погибнуть мы боимся. Поэтому страх погибнуть и диктует нам такое поведение".
Одна мудрая душа писала:
«Каждый миг нашей жизни приближает нас к вечному сумраку или к вечному свету, — к Евангельским Идеалам или к зверям. А неподвижной середины не существует. Нет точки незыблемой в мире вечно текущих сменяющихся явлений, где каждое мгновение есть производное предыдущего,— нет остановок для мыслящего ума, как нет покоя для живущего сердца. Или — «чёртова ахинея» и укусы тарантула или «Возьми свой крест и иди за Мной!». Или — «Блаженны алчущие и жаждущие правды» — и тогда «не убей», «не укради», «не пожелай!»… Или — ходи по трупам задавленных и рви кусок из чужого рта, езди верхом на других и плюй на всяческие заветы! — А середины не существует, и живое не ждёт».
Вóт закон человеческой и животной жизни. Третьего не дано.
Однако, если мы видим человека, который никого не убивает, ничего ни у кого не крадёт, живёт, якобы, по Евангельским заповедям, то это ещё не значит, что этот человек в крайней ситуации не повёдёт себя, как зверь. Ведь всё раньше или позже проверяется, жизнь проверяет всех. Все хороши, пока всё хорошо, все похожи на людей, пока живут в человеческих условиях. Но попадая в условия звериные, дикие, варварские, а тем более в инквизиторские, тюремные, заточённые, в тесноту, духоту, грязь, немногие остаются людьми, а точнее немногие мучаются и умирают как люди. В нецивилизованных, незащищенных, необеспеченных, неокультуренных, катастрофических условиях человек просто вынужден вести себя или как зверь, каждое мгновение борясь за своё выживание любой ценой, или как человек, осознанно, подготовлено, благородно смиряясь с надвигающимися пытками и приближающейся смертью, понимая, что не только его жизнь, но и его кончина имеет смысл, что не только его бытие, но и его небытие нужно Богу, Общему Благу, Вечной Жизни.
К этому невозможно быть готовым, если не готовиться заранее. А готовиться заранее к этому можно, лишь на каждом шагу молясь Богу и склоняя себя к нравственным, правдивым, человечным, жертвенным, Боговольным поступкам, беспощадно борясь с собою и каясь в поступках звериных, бессовестных, себялюбивых, своевольных и, самое главное, лживых, то есть больше всего нужно ненавидеть себя за привычку даже к самым незаметным лукавым самооправданиям.
Поэтому любой человек должен прежде всего понимать, что сам никто выжить не может, каждому нужна помощь: помощь или его собственного бессердечного, звериного ума, хитрости, подлости, коварства, способности к надувательству ближних, откровенному насилию над ними, — или помощь его терпения, милосердия, стыдливости, честности, совестливости, а значит обращения к Богу, к Отцу, Которому жизнь человека нужна прежде, чем самому человеку. А то ведь люди ведут себя так, как будто их жизнь нужна только им, а Богу она вообще неве́дома.
Нужно сказать ещё и о том, что и тот, кто задаёт вопрос о выживании, и тот, кто на него отвечает, уже как-то выжили. Кáк же они выжили: жертвуя другими ради себя или жертвуя собой ради других ? Ведь это два способа выживания, хотя большинство людей думают, что есть только первый способ. Нет, этих способов два, и если человек не пользуется вторым, то он неизбежно пользуется первым. Но ни в первом, ни тем более во втором способе, по сути, нет ничего позорного и порочного, позорно и отвратительно лишь одно — первый способ прикрывать маской второго.
2
— Согласны ли вы с тем, что сегодня общечеловеческие интересы важнее, чем интересы отдельных наций или народов ?
— Мы не согласны с тем, что только сейчас, сегодня, ныне, теперь общее важнее личного, национального, местного, народного и всех их синонимов, потому что общее всегда было и вечно будет важнее частного и личного. Но не потому, что частное и личное не имеет права на существование, (наоборот, оно должно существовать, ибо составляет собою общее, как части тела составляют тело), а потому, что жизнь всего тела важнее жизни пальца, уха или ногтя. И мы понимаем, что жизнь всех людей была и будет всегда важнее жизни части людей и не только сегодня.
Поэтому важно это было вчера, важно сегодня и будет важно всегда.
Все народы, а точнее любой народ, любая нация, как только она ставила свои интересы выше общечеловеческих, так сразу же она вычленяла себя из Общей Жизни и начинала гибнуть, как гибнет любой выступающий на теле или отделяющийся от тела орган или член, и так было и так будет всегда.
А тот, кто утверждает что рассматриваемая проблема стала важна сегодня более, чем вчера, тот или не понимает, о чём он говорит, или с помощью сло́ва ”сегодня” пытается воздействовать на тех людей, которые в своей близорукости именно сегодня считают себя важнее других.
3
— Чтó, на ваш взгляд, является той фатальной границей в отношениях с Природой, через которую не должно перейти человечество ?
— Вы спрашиваете, гдé пролегает фатальная, то есть роковая, губительная, невозвратная граница, которую человек не должен перейти по отношению к Природе.
Вопрос неправильно сформулирован. Вы говорите ”не должен”, в то время как человек уже давно перешёл эту границу и говорить об этом переходе в будущем времени — значит погрешать против истины. Человек уже давно перешёл эту границу, потому что, если бы он её ещё не перешёл, вы не задавали бы подобных вопросов. Рыба задаёт вопрос о воде, лишь потеряв воду, то есть оказавшись на суше, — пока она в воде, она не знает, чтó такое вода. Человек, пока находился в жизни, не задавался вопросами жизни; лишь потеряв жизнь, он стал размышлять о ней, вопрошать о её назначении и смысле, мучиться одиночеством, никомуненужностью, пустотой и бессмыслием существования.
Только потеряв связь с Природой, перестав быть Её сыном и став Её поработителем и торговцем, а по сути Её предателем, мучителем и убийцей, человек стал задаваться вопросами Природы.
Поэтому фатальная граница уже давно перейдена и остаётся ответить на вопрос, гдé же она находилась.
Так как этот вопрос неразрешим для многих мыслителей всех времён и народов, но есть версии ответов на него, то обратимся просто к одной из расхожих версий, которая излагает теорию свободы выбора и произвола человека. Согласно этой теории человеку дана Богом так называемая свобода выбора, и человек имеет возможность пользоваться ею или отказаться от неё, ибо Бог хочет видеть в человеке сознательного и любящего сына, помощника и сотрудника, а не механически послушного раба или робота. Любовь же истинная всегда предполагает свободу выбора, осознанно отказываясь от которой ради сохранения Отношений с Богом, человек достигает высшей Полноты Жизни и Блаженства Вечности.
Когда мы сами любим человека, мы так же, как и Бог, хотим, чтобы человек любил нас свободно, будучи движим своим, а не нашим желанием, своей, а не нашей убеждённостью, без всякого нашего давления сознавая, что без смысла нашей жизни нет смысла и его жизни.
И вот для того, чтобы человек любил Бога и Природу свободно, желанно и убеждённо, ему не только дана возможность познать то, чтó противоположное Богу и Природе, но его с самого рождения просто ставят на путь безбожной и антиприродной жизни, чтобы её подробное познание и глубокое переживание исключило бы любые сомнения в её бессмысленности, ужасе и гибельности.
Рассматривать же понятие ”человечества”, о котором вы упомянули в своём вопросе, бессмысленно, потому что никакого ”человечества” на самом деле не существует, это пустой звук или спекулятивное понятие. Существует лишь каждый отдельный человек в своём отдельном развитии, которое, конечно же, немыслимо без других людей, но не без "человечества". Лишь достигнув полноты своего совершенства, человек может составлять одно целое с другими достигшими совершенства людьми. Но в процессе движения мы прекрасно видим, как один человек до чего-то дорос, а другой ещё не дорос, один понял, другой ещё не понимает, и потому мы не можем тысячи, миллионы разновозрастных, а тем более разноустремлённых душ называть словом, означающим нечто единое.
Поэтому мы говорим о человеке и Природе, а не о Природе и "человечестве". Ибо в одном и том же "человечестве" одни дорастают до сознания ужаса отторженности от Природы, а другие ещё не доросли, они ещё видят в отторжении от Природы путь, истину и жизнь, которая выражается для них в возможности развлекаться, издеваться и глумиться над Природой, продавать Её, покупать Её, торговать Ею, губить, разрушать или совершенствовать Её, и поэтому ждать от них любви к Природе, а тем более к Её Создателю невозможно, любовь из них польётся только тогда, когда они окончательно расшибут себе голову о все свои игрушки, предприятия и затеи и схватив себя за волосы и вырвав их, скажут: «Господи, чтó же мы наделали ?!», — и только тогда они станут на путь возвращения к Природе, к Богу, к самим себе и вообще ко всему Истинному и Вечному.
Поэтому фатальная граница, которую уже давно перешёл человек, заключается в том, что он пожелал и попробовал жить без Природы, жить вне Природы, быть не частью Природы, а Её господином, торговцем и потребителем для своих развлечений, целей и замыслов. Иллюстрацией к этому трагическому вопросу является «Легенда о святом Юлиане Милостивом», обработанная Гюставом Флобером. Эта легенда повествует о том, как человек, наделённый большими способностями и возможностями, издевался над Природой до тех пор, пока Она не отомстила ему самым страшным для него образом, потому что вырвать его из под власти его безумия и вернуть на путь Первозданного Бытия иначе было невозможно.
Последствиями того, что человек перешёл фатальную границу в отношениях с Природой, является не только использование Природы ради торговли, прибылей и развлечений, а ещё и изучение Природы, и любовь к Природе, и охрана Природы, и забота о Ней, — это всё следствие отделённости от Природы. Ибо изучать можно лишь нечто постороннее, любить можно лишь нечто отделённое от нас. Если я вернулся к Природе, снова стал Её частью, я уже не могу ни изучать, ни любить, ни жалеть Её. Рыба не любит воду, у неё нет чувства любви к воде, она просто не может без неё жить, она её часть.
— Но ведь человек же изучает себя ?
— Человек изучает себя потому, что человек потерял и себя, он и от себя отделён, он вообще изучает всё, потому что он всё потерял. Изучение человеком всего, чтó он изучает, является его извращённым желанием вернутся к тому, чтó он изучает, слиться со всем изучаемым, стать с ним одно. Он думает, что сможет вернуться в Рай с помощью изучения Рая, но это невозможно. Изучение не соединяет с изучаемым, а только ещё больше отдаляет от него.
Единственным средством возвращения в Природу, слияния с Ней является мольба. Человек должен молится Природе, просить Её, как просит и обращается сын к обиженной им матери, чтобы она простила его и допустила к себе. Обидевший мать не изучает мать, это кощунство, а молит её, просит, ползает перед нею в слезах и на коленях, обращается к ней в душераздираюшем покаянии. Вóт каково истинное возвращение. А мать, в свою очередь, ставит ему условия, которые он должен исполнить, дабы обида была искуплена, оскорбление изглажено, сущность очищена, отношения восстановлены, поведение навеки предохранено от чего бы то ни было подобного.
А изучать Мать-Природу — значит ещё больше Её оскорблять, ещё дальше от Неё отдаляться. Тем более, что плоды всех этих изучений Природы всегда использовались и используются бандитами и торговцами ради своих прибылей и развлечений до Её полного изничтожения, чтó мы и наблюдаем на своём векý. Ведь Природы, по сути, уже нет, есть лишь музеи Природы, памятники, заповедники, национальные парки, пробирки, в которых неизвестно для чего хранятся Её остатки.
Сказать, что граница, которую в отношениях с Природой перешёл человек, фатальна и гибельна, нельзя. Человек может вернуться. Природа может восстановиться и возродиться. Фатальна же эта граница только для того, кто не хочет возвращаться, зная, что может вернуться.