"Они шли по проспекту уже битых сорок минут. Она - метрами десятью - впереди. Он - в арьергарде.
Сказала: "Оторвусь - позвонить надо". Да, так и осталась. Он пробовал догнать - куда там. Проспект оживлённый, народу - тьма-тьмущая. И всем куда-то надо. Столица, мать её...
Питая недоверие к мегаполисам. И мизантропию к его обитателям. Больше всего, он боялся потеряться. Такой тайный детский страх. Взрослого дяди.
Но, ещё больше - в этом он не признавался даже себе - он страшился потерять её.
Коротко стриженая макушка цвета седоватый блонд, то и дело мелькала среди других макушек. Он цепко держал её взглядом, спотыкался, сталкивался с прохожими. Извинялся, матерился...
Иногда, цель пропадала. И тогда холодок струйкой взбегал по спине, забирался в грудь. Начинал колотить сердце. Он поддавал ходу.
Жёстко перестраивался, подрезал. И пёр напролом. Пока знакомая голова и воротник красной кожаной куртки, не возникали вновь в прицеле.
"Она меня не любит..." - вдруг просто и обречённо подумал он, - "за всё время, она ни разу не оглянулась. Как-будто и нет меня".
Свершившееся открытие больно корябнуло по душе.
На плечи легла тихая тоска.
Ноги враз потяжелели.
Он замедлил шаг и почти остановился. В растерянности глядя по сторонам пробормотал: "А, тогда зачем всё это?"
Спешащие по своим неотложным делам, тут же стали бубнить, возмущаться и подпихивать его вперёд. Он на автомате начал двигаться.
И в этот момент она обернулась.
Помахала рукой, что-то крикнула - неразборчиво и весело.
И он ожил.
Улыбнулся в ответ.
Потом облегчённо рассмеялся.
И включил "шашечки"..."