От Минска час езды по железной дороге до военного городка, где дислоцировалась до Второй мировой войны наша артиллерийская часть, входящая в состав ордена Ленина сотой стрелковой дивизии.
Туда меня отправили на военную службу. Шли обычные армейские будни. Часто нас поднимали среди ночи по "тревоге", а затем через час-два давали "отбой".
Ничего не вызвало подозрения о начале войны. Даже в субботу, 21 июня 1941 года, заблаговременно мне выдали "увольнительную" – документ на право отсутствовать в части 22 июня. Но отдохнуть не пришлось...
В четыре часа утра – подъем, прозвучала боевая тревога. Думали – обучение. Но то была война. Нам сообщили, что фашистская Германия напала на нашу страну и идут бои на границе.
Мы заняли оборону. День выдался светлым, солнечным. Еще на рассвете увидели на границе первые боевые самолеты с белыми крестами на крыльях.
Они несли смертельный груз – бомбы и сбрасывали их на мирный город. Самолеты делали многократные групповые заходы. Сбрасывали бомбы и возвращались на запад.
От взрывов, пожаров над Минском образовались черные тучи. Наши зенитки вели интенсивный огонь.
Но нашествие была таким массированным, что гитлеровские ястребы, хотя и имели потери, не прекращали бомбить город и территорию, где ранее были дислоцированы части Красной Армии.
Своевременный отвод их на новые рубежи дал возможность развернуться и занять оборону. Солдаты копали окопы, траншеи, а зенитчики непрестанно вели огонь по вражеским самолетам.
В наш тыл фашисты забросили своих парашютистов – одетых в советскую форму офицеров и солдат – для диверсии, разведки, чтобы вызвать панику.
Каждую ночь кто-то запускал в небо осветительные ракеты, что давало возможность врагу вести огонь по нашим позициям. Некоторых гитлеровских соглядатаев удавалось вылавливать и уничтожать.
Минск под бомбежкой превратился в ужасное костра – ночью нам было его видно с линии обороны. Появлялись первые беженцы с чемоданчиками, детскими колясками, сумками.
Взрослые шли с детьми на восток. И мы получили приказ пропустить их через линию фронта.
Командир дивизии генерал-майор Иван Никитович Руссиянов проверял, как его подразделения закрепились и готовы встретить врага. Нам выпало большое испытание.
Уже 26 июня немецкие танковые группировки приближались к Минску. На пути им стали мы – воины сотой стрелковой. Встретили врага у Острошицького городка и дали бой.
Артиллерии у нас было мало, и по рекомендации генерала Руссиянова мы готовили солдат-истребителей танков.
На их вооружении были бутылки с горючей смесью. Все это надо было поспешно подготовить, что было и сделано.
Эти "стеклянные" гранаты бросали бойцы во вражеские танки, когда те переходили окопы, в ту часть машин, где расположены двигатели. От этого они и загорались.
Не все, конечно, потому что здесь и меткость, и выдержка бойца, его мужество имели большое значение.
И потери живой силы с нашей стороны было немало. И все же, когда танки прекращали наступление, наша пехота поднималась в атаку.
Все дни боев были тяжелыми. Мы отступали, хоронили убитых, несли с собой раненых. Горько и больно было отступать и терять своих товарищей, но мы решили, что победа будет за нами.
Сотая стрелковая дивизия принимала участие в боях за Ельню. Это первый город, который был отбит у врага, за что дивизия была переименована в Первую гвардейскую.
Впоследствии она стала механизированным корпусом и принимала участие в обороне Москвы, в разгроме немцев под Сталинградом, освобождении Украины, взятии Будапешта и Вены.
В Австрии, в Альпах, закончили мы свой боевой путь. Об этом там есть запись на обелиске, который был установлен в честь памяти об этом событии.
Из воспоминаний участника Великой Отечественной Войны Сивака Николая Платоновича.
Ставьте лайк! Подписывайтесь на канал! На нём много интересного!