После бессонной ночи Анна Федоровна не знала, что делать, с работы ее никто не увольнял, значит, надо идти. А может Прокопыч так мерзко шутил, хотя, что-то подсказывало ей, что это были не шутки и тяжкие испытания еще впереди. С ночной работы вернулся зять.
- Мама, вы уже на ногах, что так рано? – Родик широко зевнул.
- Да ничего, надо пораньше пойти, дел много, - Анна Федоровна пока решила ничего не говорить. «К тому же наверняка дочь расскажет» -подумалось ей. И Анна Федоровна заспешила на работу.
Родик прилег рядом с женой, та не спала, ожидая мужа. Ей надо было много рассказать, посоветоваться, как быть. Родик выслушал рассказ и сон, опустившийся было на веки мгновенно исчез. Нехорошо засосало под ложечкой, но он, сглотнув слюну, промолчал.
Весь последний месяц после разговора с Прокопычем Анна Федоровна, как обычно ходила на работу, старалась успокоиться, хотя внутреннее напряжение росло в ожидании чего-то страшного. Разговоры про воровство никто не вел, в сумку ей не заглядывали. Брать хлеб она уже не рисковала, хотя видела, как работники столовой каждый вечер уходили с сумками полными объедков.
Между тем, Люся вышла на работу. Ей повезло, ее приняли поваром в заводскую столовую, график был очень удобный 2\2. Вставать приходилось в 5 часов утра чтобы успеть завести дочку к свекрови (та согласилась приглядывать за ребенком, но не бесплатно), а потом бежать на работу. Отводили дочь по очереди с мужем. Возвращалась с работы она уже домой, потому что муж забирал дочку сам и еще потому, что работу заканчивала за полночь (на заводе люди работали и питались в 2 смены).
На работе Люсю полюбили все, она была работящей, услужливой, сообразительной. Старый опытный повар дядя Вася открывал ей свои секреты, учил мастерству. Целый день стоя на ногах возле огромных котлов Люся забывала поесть, да и стеснялась. Ей казалось, что ее, как и мать назовут воровкой, хотя повара во главе с дядей Васей то и дело бросали в рот куски готовящейся пищи, а раз за смену обедали, сидя за столом в своей коморке. Ее звали с собой, она отказывалась. Никто особо не обращал на это внимание до тех пор, пока она не упала в голодный обморок.
- Дочка, ты себя уморить решила? – дядя Вася смотрел на Люсю с укоризной.
- Да как же можно это есть, не мое же, - Люся сглотнула набежавшую слюну.
- Дурочка ты, - ласково произнес он, - Что же нам тарелки супа что ли жалко. Все люди кушают, как же без еды, ноги протянешь, а мы тут весь день на ногах. Да и положено тебе питание, так что кушай, не стесняйся.
В тот же вечер перед концом работы дядя Вася позвал Люсеньку в коморку и вручил ей небольшой, но увесистый сверток.
- На, мужа накормишь, - подмигнул старый повар.
- Ой, что это? – Люся шарахнулась от свертка.
- Котлетки. Не помнишь разве, сама жарила, да чуть не спалила, - хохотнул дядя Вася.
- Это же воровство, дядя Вася, неужели у рабочих воруете?
- Люська, это ты брось такие разговоры вести. Рабочие у нас сытые, никто их не объедает и тем более не обкрадывает. У завода свое хозяйство, там свиньи жируют, куры несутся. Это ты тощая, в чем душонка держится. Порции у нас большие, не все мужики по стольку съедают. Так что, бери котлетки. В разумных пределах можно и себе взять, зарплата у нас не ахти, - вздохнув, сделал заключение старый повар дядя Вася.
Котлет в свертке оказалось много. На следующий день Люся накормила ими не только свою семью, но и свекровь с золовкой. Лидия Васильевна ковыряла вилкой в тарелке, нюхала котлеты, ворчала, но уплетала за обе щеки дармовой продукт.
Между тем, судебная машина закрутилась и останавливаться не собиралась. В один из выходных дней возле дома Анны Федоровны остановилась серая машина. Вышли двое.
- Гражданка (последовала фамилия Анны Федоровны) здесь проживает? Собирайтесь.
На улицу высыпало все семейство – супруг, Люся с мужем, брат Митя, приехавший на каникулы. Анну Федоровну провожали, как на войну. Люся пыталась вручить матери узелки с наскоро собранными вещами и едой.
- Это лишнее, - железным голосом сказал один из мужчин, - Смену белья пусть возьмет. О дате суда вам сообщат, вернее, сами приходите в отделение и узнавайте. Еще через две недели состоялся суд, Анну Федоровну признали виновной в мелких хищениях и приговорили к полутора годам исправительных работ.
Женщину поселили в бараке, вместе с такими же осужденными, как она. Отапливался барак буржуйками. Это не было тюрьмой в полном понимании этого слова. Людей определяли на работу, где не хватало рабочих рук, и условия были далеки от хороших. Анну Федоровну направили на работы в тарный цех при консервном комбинате. Женщина должна была сколачивать деревянные ящики (тару).
Цех располагался практически под открытым небом, лишь навес защищал рабочих от дождя и снега. Пока стоял август работать на улице и жить в бараке было не страшно, но осень, а за ней зиму никто не отменял.
Анна Федоровна колотила молотком по огромным гвоздям, которые упорно не хотели вбиваться. У женщины не хватало физических сил и умения, чтобы за день выработать положенную норму. А нет нормы, нет и заработка. Тут и так платили копейки, а за невыполнение плана могли оштрафовать всю бригаду.
С ней вместе работали 5 человек мужиков, все вольные, из осужденных она одна. Мужики, конечно, понимали, что не женская это работа, ящики сколачивать, но что они могли сделать. И так, бригадир распределил часть ее работы на всех. Уже два месяца трудилась Анна Федоровна в тарном цеху, за это время сдружилась с бригадой и научилась управляться с инструментом.
Стояла поздняя осень, несмотря на буржуйки в бараке было холодно. Повидаться с ней по очереди приходили все, даже Сергей Иванович, чертыхаясь про скудоумие супруги навещал ее регулярно. Между тем, Люся развернула настоящую борьбу за то, чтобы матери разрешили жить дома и ходить в цех, как на обычную работу. Сама ходила по разным инстанциям на приемы к начальникам, но все было без толку, пока один из них не подсказал, как надо действовать
- Папа, если ты обратишься с ходатайством, как ветеран войны, маму могут отпустить жить дома, - поведала Люся отцу после очередного приема.
Сергей Иванович и сам тосковал без жены, однако просить и кланяться кому-то не привык.
- Ладно, видно придется идти на поклон, - Сергей Иванович тяжело вздохнул и попросил Люсю приготовить ему его парадный китель с орденами.
После его ходатайства прошел месяц, шла последняя декада ноября. Анна Федоровна продолжала сколачивать ящики, холод стоял такой, что руки на морозе деревенели даже в варежках. Темнело рано, как-то в один из вечеров под конец рабочего дня Анна увидела, как бригадир, прислонясь к высокому забору, каким был огорожен цех, что-то кидает через него.
Тот заметил Анну и приложил палец к губам. Она отвернулась и побрела в барак. На следующий день бригадир, пошептавшись с мужиками подошел к ней.
- Слышь, Нюрка, баба ты своя, мы с мужиками это давно поняли. Знаем за что ты сюда попала. Несправедливо это, - переминаясь с ноги на ногу сказал бригадир, - Тут такое дело, похоже, знаем мы ту падлу, которая на тебя донесла. Завтра Егорка подробности выяснит, тогда и тебе расскажем.
ЕСЛИ ХОТИТЕ ЗНАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ, ТО СТАВЬТЕ ЛАЙК И ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ. ИСТОРИЯ РЕАЛЬНА НА 100%.
НАЧАЛО ТУТ
2, 3, 4 - ТУТ