Под учётной записью в Twitter “So Sad Today” [Сегодня мне так грустно] американская писательница Мелисса Бродер ежедневно с 2012 года публикует небольшие описания своего внутреннего мира. Бродер пишет об обычной грусти: “сегодняшнее пробуждение оказалось разочарованием” или “то, что вы называете нервным срывом, я называю – ой, случайно увидела вещи, такими какие они есть” – и она с жестокой искренностью сообщает о собственных недостатках (“ой, мне было больно приспосабливаться к социально общепринятым стандартам красоты, которые я считаю ложными, но я всё равно чувствую необходимость подчиняться им”, или “я только что почувствовала проблеск самоуважения, и думаю – что это за нафиг было вообще”). Учётная запись прославилась, набрала уже 700 000 подписчиков, а в 2016 вышла книга Бродер с рассказами о её борьбе с психическими проблемами, также под названием “So Sad Today“.
Удивительно, что неприкрытое выражение грусти у Бродер и все её отвратные эмоции, так сильно задели людей нашего современного мира, где профили соцсетей тщательно составляются с целью демонстрации самых счастливых моментов. Но, очевидно, что растущее число случаев депрессии во всём мире означает, что мы с трудом находим счастье. Может, мы что-то делаем не так? Популярность Бродер должна заставить нас по-новому взглянуть на грусть и её родственников. Возможно, мы должны подумать над тем, чтобы сравнить себя с представителями такого течения, как романтизм – с группой людей, нашедших утешение в свободном выражении эмоций через поэзию. В своей “Оде Меланхолии” (1820) Джон Китс пишет:
Да,
Меланхолии горят лампады
Пред алтарем во храме Наслаждений
Боль и радость – две стороны одной монеты, и обе они необходимы для полной жизни.
Возможно, Китс имел в виду Роберта Бёртона, учёного и священнослужителя XVII века, написавшего объёмный том “Анатомия меланхолии” (1621), описывавший, как человеком может полностью овладеть грусть (мы знаем такое состояние под названием “клиническая депрессия”), и как с этим бороться. Или же различные книги вида “помоги себе сам” XVI века, которые, как писала Тиффани Уатт Смит, научный сотрудник Центра истории эмоций в лондонском Университете королевы Марии, “пытались вызвать в читателях грусть, перечисляя все причины для разочарования”. Возможно ли, чтобы путь, ведущий к истинному счастью, шёл через грусть?
Недавнее исследование утверждает, что чувства, далёкие от счастья, на самом деле содействуют психологической стабильности. В исследовании, опубликованном в журнале Emotion в 2016 году, принимало участие 365 жителей Германии возрастом от 14 до 88 лет. Им выдали смартфоны, которые в течение трёх недель проводили среди них по шесть опросов ежедневно, пытаясь выяснить их эмоциональное здоровье. Исследователи следили за чувствами испытуемых, за их хорошим или плохим настроением, а также за тем, как они ощущают своё физическое самочувствие в данный момент.
Перед этими тремя неделями участников опрашивали по поводу их эмоционального здоровья (насколько сильно они чувствуют себя раздражёнными или озабоченными, как они ощущают плохое настроение), их физического здоровья, и привычек социальной интеграции (есть ли у них стабильные взаимоотношения со знакомыми им людьми). После выполнения задачи со смартфоном их опросили по поводу удовлетворённости жизнью.
Команда обнаружила, что связь между отрицательными мыслями и плохим эмоциональным и физическим здоровьем была меньше выраженной у людей, считавших плохое настроение полезным состоянием. Плохое настроение коррелировало с низким уровнем удовлетворённости жизнью только у тех людей, которые не считали плохое настроение полезным или приятным состоянием.
Эти результаты находят отклик в опыте практикующих врачей. “Чаще всего проблемы случаются не с первым откликом на ситуацию (с основной эмоцией), а с тем, как человек реагирует на этот свой отклик (вторичная эмоция)”, – говорит Софи Лазарус, психолог из Медицинского центра Векснера при Университете Огайо. “Всё оттого, что нам часто дают понять, что человек не должен испытывать отрицательных эмоций, поэтому люди чувствуют необходимость изменить эмоцию или совсем избавиться от неё, что ведёт к подавлению, чрезмерному обдумыванию, и/или избеганию”.
Как пишет Брок Бастиан, автор книги “Обратная сторона счастья: как принять более бесстрашный подход к жизни” (The Other Side of Happiness: Embracing a More Fearless Approach to Living) (2018), и психолог из Мельбурнского университета, часть проблемы лежит в культуре: человек из западной страны за свою жизнь с вероятностью в 4-10 раз большей будет испытывать клиническую депрессию или беспокойство, по сравнению с людьми из восточных культур. В Китае и Японии отрицательные и положительные эмоции считаются неотъемлемой частью жизни. Грусть – это не помеха положительным эмоциям, и, в отличие от западных цивилизаций, на востоке на человека не оказывают постоянного давления, чтобы он был радостным.
Такой образ мышления может происходить из религиозного воспитания. К примеру, индо-тибетский буддизм, который подробно изучали западные психологи, например, Пол Экман [автор таких книг, как “Психология лжи” и “Узнай лжеца по выражению лица” / прим. перев.], призывают признавать эмоции и принимать боль как часть человеческого состояния. Он подчёркивает необходимость понимания природы боли и причины, которые ведут к её появлению. Многие современные психологические практики, например, диалектическая поведенческая терапия, применяют этот подход, когда человек при лечении депрессии и беспокойства распознаёт и называет свои эмоции.
В исследовании 2017 года Бастиан с коллегами провели два эксперимента по изучению того, как социальное ожидание поисков счастья влияет на людей, особенно перед лицом неудачи. В первом исследовании 116 студентов разделили на три группы, занимавшиеся расшифровкой анаграмм. При этом многие анаграммы расшифровать было в принципе невозможно. Тест был разработан так, чтобы каждый мог испытать на удачу, однако о возможности неудачи сообщили только одной группе. Другая группа находилась в “счастливой комнате”, обвешенной мотивационными плакатами и смешными заметками на бумажках, а также содержала литературу о правильном образе жизни. Последняя группа работала в нейтральной комнате.
По завершению задачи все участники прошли тест на обеспокоенность, измерявший их реакцию на неудачу с решением анаграммы, и заполнили опросник, оценивающий, повлияло ли социальное ожидание счастья на их работу с отрицательными эмоциями. Также они ответили на вопросы по поводу своего эмоционального состояния. Бастиан с командой обнаружили, что люди в “счастливой комнате” беспокоились по поводу своей неудачи гораздо больше, чем люди в двух других комнатах. “Идея состояла в том, что когда люди оказываются в контексте (в данном случае это была комната, но в общем случае в культурном контексте), в котором счастье ценится очень высоко, это вызывает ощущение давления и необходимости чувствовать себя именно так”, – сказал мне Бастиан. А когда они сталкиваются с неудачей, “они начинают обдумывать то, почему они не чувствуют себя так, как, по их мнению, должны”. Это обдумывание, как обнаружили исследователи, ухудшило настроение участников.
Во втором эксперименте 202 человека заполняли два онлайн-опроса. В первом спрашивалось, как часто и как интенсивно они чувствуют грусть, беспокойство, депрессию и стресс. Во втором людей просили оценивать такие утверждения, как “Я считаю, что общество принимает людей, чувствующих депрессию или беспокойство”, и этот тест оценивал, насколько социальное ожидание поиска приятных ощущений и подавления неприятных влияет на их эмоциональное состояние. Оказалось, что люди, считавшие, что общество ожидает от них постоянной радости и никакой грусти, чаще испытывали такие отрицательные эмоции, как стресс, беспокойство, депрессия и грусть.
Неприятные времена дают нам другие преимущества, которые делают нас счастливее в долгосрочной перспективе. Бастиан указывает на то, что мы сильнее всего сближаемся с людьми в неприятные моменты. Ощущение несчастья также повышает нашу устойчивость. “Психологически человек не может стать сильным, если не испытает неприятности в жизни”, – сказал он мне. В то же время, он предостерегает от неправильного понимания недавних открытий. “Суть не в том, что мы должны пытаться больше грустить, – говорит он. – Суть в том, что когда мы пытаемся избежать грусти, считаем её проблемой, ищем бесконечного счастья, мы оказываемся не так уж счастливы, и, следовательно, не способны наслаждаться преимуществами истинного счастья”.