(из романа "У нас в Арагарте" )
Когда тебе нет еще двадцати, как-то не очень веришь в то, что смерть близка.
Даже когда буря выкидывает корабль на берег острова Садаго, откуда еще никто из людей не возвращался.
Даже когда тащат тебя, обвязанного веревками, не разбирая дороги, через густой лес.
Даже когда привязывают к столбу посреди деревни, а столб, как толстым слоем краски, покрыт старой засохшей кровью.
И даже когда видишь, что все хижины в деревне украшены человеческими черепами, а земля вокруг столба усыпана человеческими костями, - все равно не веришь.
Разве можно поверить в то, что скоро тебя не станет?
Их было девять человек, спасшихся при кораблекрушении. Стоит ли говорить о спасении, если остаток жизни – вряд ли больше недели – им предстояло провести в боли и муках?
Уж кто-кто, а садагские ведьмы знают толк в пытках. Болью и кровью питают они свою силу и силу демонов, которым служат. И можно было не сомневаться, что из девятерых чужеземцев ведьмы выжмут все, что только можно.
Умом юный лэр Лаймири это знал. Но в душе своей все же не верил.
И правильно не верил, как оказалось.
Не успели еще ведьмы всерьез взяться за чужеземцев, как в деревню явились проплывавшие мимо эльфы, да не откуда-нибудь, а с Золотого острова. Обычных эльфов ведьмы погнали бы прочь, не слушая, а то и привязали бы где-нибудь рядом, но вот с этими, золотоостровскими, так поступать было чревато: эти эльфы сами хуже всяких демонов. Проще и спокойнее было отдать им то, за чем они пришли, тем более, что и расплачивались «золотые» эльфы всегда по-честному. Вот и в этот раз принесли целую корзину золотоостровских персиков, прося взамен самую малость: им, понимаете ли, нужны люди. Для жертвоприношения, само собой. Так-то вообще им на Золотом острове люди совершенно не нужны, но для жертвоприношений иногда требуются.
Пока эльфы торговались с ведьмами, пленники понемногу приходили в себя.
- Интересно, сколько человек им понадобится, - заметил штурман, привязанный к соседнему столбу.
- И так смерть и этак смерть, - сказал боцман, стоявший еще дальше. Он вообще по жизни был большим пессимистом.
- Ну не скажи, - возразил штурман. – У эльфов без мучений умрешь. Или ты предпочитаешь помучиться?
Юный лэр Лаймири умирать не хотел в любом случае: ни с пытками у ведьм, ни без пыток у эльфов. Однако его мнения, как и мнения остальных пленников, никто не спрашивал.
- Им нужен один человек, - сказал боцман. Он немного понимал по-ходяхски, а на Садаго говорят на родственном языке.
- Ну хоть один, - рассудил штурман.
- Но эльфы никак не поймут, кто именно им нужен для жертвоприношения, - сказал боцман.
- Монетку будут бросать? – хихикнул штурман. Его от нервов вело на неуместные шуточки, но он пытался сдерживаться. Не всегда получалось, правда.
- Всех забирают, - сказал боцман.
- Не шути так, - сказал кто-то из стоявших подальше, лэр Лаймири не узнал по сиплому голосу.
- Не шучу, - сказал боцман.
Да и говорить уже было излишне: всех пленников отвязали от столбов. Им дали немного полежать, ведьмы даже воды принесли пленникам, а потом подняли и погнали к берегу, где ожидал их эльфийский корабль. Не все пленники поднялись. Один остался лежать, и ведьмы сокрушенно поглядывали на него: никак не ожидали, что человек пытки вынесет, а освобождение от пыток – нет.
- И их осталось восемь… - мрачно пробормотал один из матросов, когда проходил мимо покойника.
На эльфийском корабле выяснилось, что эльфы все еще не могут определить, кого им надо принести в жертву, поэтому накормили-напоили, а также помыли и подлечили всех пленников: перед тем, как отдавать жертву божеству, надо чтобы вид у нее был не жалкий.
Это можно было бы считать переменой участи к лучшему, только людей волновал вопрос, что будет, когда эльфы выберут одного в жертву? С остальными-то что будет? Просто выкинут в море? Или выпустят на волю на ближайшем берегу?
Надменные эльфы ничего не говорили. Корабль куда-то плыл. Время шло. Несколько раз к пленникам подходили три эльфа. Эльфы приносили с собой серебряное блюдечко с зеркальной жидкостью. В блюдечке плавала серебряная лодочка. Когда блюдце было далеко, нос лодочки указывал на пленников. Как только пытались выяснить, на кого именно указывает лодочка - нос лодочки начинал метаться. Это вызывало у эльфов ожесточенные споры, скорее всего, теологического характера. У эльфов Золотого острова свой особенный язык, но некоторые слова вполне понятны. Слово «богиня» эльфы повторяли особенно часто.
Кончилось тем, что эльфы спустили на воду ритуальную ладью из серебристого эльфийского ясеня, так тонко сработанную, что людям такого не сработать – заметим сразу, и незачем так работать, потому что эльфийская ритуальная ладья плавает только до первой волны, а потом тонет. Мало того, что конструкция ладьи не подходит для моря-океана, а разве что для небольшого пруда, так еще и материал совершенно непригоден для использования в морском деле. Драгоценное дерево пропитывается влагой как губка. Не сразу, конечно. Два-три дня продержится, при том условии, конечно, что на пруду будет мертвый штиль.
Вот в эту ладью и погрузили пленников. Всех.
- Пусть Богиня сама выбирает, кто из вас ей нужен, - сказал один из эльфов, когда последний из людей спрыгнул в ладью. И эльфы уплыли, спев на прощание какую-то заунывную песню.
Был штиль, сияло солнышко, и ладья вела себя на удивление прилично. Сильное течение тащило ее на северо-восток, так сказал штурман, который примерно представлял, в какой части океана они находятся. Он же вполголоса заметил, что такая хорошая погода в это время года обычно надолго не задерживается.
- А нам надолго и не надо, - беспечно сказал кто-то из матросов.
Беспечность объяснялась тем, что кроме воды эльфы дали пленникам бочонок ариманского вина. Вино помогало отвлечься от воспоминаний от Садаго и размышлений о будущем.
Утром, когда бочонок иссяк, а серебряная ладья заметно просела и почти черпала бортами воду, их заметили с арагартского торгового корабля.
Для заставок использованы рисунки KateMaxpaint
Сам роман выкладывается здесь
Если вам понравилось, подписывайтесь на наш канал и лайкайте :)