Косая от водки свекровь смотрела на Алю с презрением и ненавистью. Пила она с утра, день был жаркий и отдых на черноморском побережье уже стал Але хуже каторги. Каждый день она слушала длинные пьяные монологи на одну и ту же тему: ты разочарование. Ты ничтожество.
Самое плохое, что могло произойти в жизни этой семьи - Аля.
Аля была не такая.
С самого первого дня — у Али был не такой рост, не такой нос, не такие руки, не такие ноги, не такие волосы, глаза, образование и цели.
Им нужна была рослая дородная бабёнка, с голубыми глазами и курносым носом, светловолосая и пышногрудая, широкобедрая и без особых интеллектуальных проблем в голове.
Аля была совсем не такая — выросла в семье музыкантов-преподавателей, среди поэтов и художников, пианистка и гитаристка Алечка сочиняла нежные песни про сказочных принцесс и рыцарей, писала воздушные акварели и иллюстрировала детские сказки. Алечка участвовала в городских выставках и ездила на пленеры. Алечка закончила на композитора и заканчивала на дизайнера. Алечка была миниатюрна, черноволоса, кареглаза и аристократично бледна, и на ее бледном ахматовском носике не было ни одной веснушки.
"Мелкая, тощая... не на что смотреть. Ни груди ни попы."
— Где ты её выдрал, Василий?
Это всё произносилось при Але.
Вернее, когда Люба была трезвая, она поджимала губы и неодобрительно молчала... А потом делала над собой дичайшее усилие и милостиво улыбалась краснеющей от обиды Алечке.
Алечка была воспитанной хорошей девочкой. И это сыграло с нею злую-злую шутку...
Она... никогда не винила свекровь.
Она всегда понимала, что проблема - в ней.
Она привыкла нравиться людям, привыкла не перебивать взрослых, привыкла уважать мнение старших.
Привыкла быть толерантной и гибкой.
И не привыкла к абьюзу и манипуляциям.
Поэтому слушала весь этот бред, потому что перебивать — невежливо, человек может обидеться. А обижать мать своего мужа — ну, такое...
Поэтому, милая, наивная, нежная дурочка — Аля всё слушала и принимала на свой счёт. Мотала на ус, как советовала ей Свекровь-Любовь.
И вот сегодня был один из тех дней, когда Любу прорвало...
Она как всегда, начала монолог издалека, обращаясь вроде как и не к Але, но зорко следя, чтоб она находилась в диапазоне слышимости.
Обращалась она к Василичке, к любимому своему сыночку.
— Вась, ты представляешь... Идем мы вот месяц назад шли по рыночку, у нас там, в Нюрке, и встретили тётю Пашу. Хорошая женщина такая, душевная, мы её знаем давно — она знакомая Люси, подруги сестры Наташки, которая в пятом подъезде жила в том доме, где мы квартиру снимали три года назад, пока еще свою не получили. Мы виделись с нею не часто. но при встрече здороваемся, и женщина она интересная, хорошая. Так вот мы идем по рынку в Нерюнгри, и навстречу нам эта Паша.
И вот она нас спрашивает: Люб, ну что? Ваши-то всё никак?
— Что — никак? — участливо спрашивала Аля, живо втягиваясь в разговор, как "ваша", которая что-то там "Никак"
Люба брезгливо скосила на неё глаза, удовлетворенно скривив рот — клюнула, рыбка! — хлопнула еще рюмашку, запила коктейльчиком из аллюминиевой банки, заела виноградинкой и продолжила:
— Ох... И она еще и спрашивает — "что — никак?!" Как от такой недалёкой можно вообще каких-то внуков ждать?!
— Мама, перестань! — нехотя вступился за жену амбал Василий, — и что ты ей сказала?
Люба налила ещё.
— А что я могла сказать, Васечка, что я могла сказать? Я даже уже и не знаю, что людям говорить и как в глаза им смотреть! — градус повышался, Люба накручивала себя все сильнее и сильнее, спокойный поначалу тон начал явственно срываться на визг, а бутылка пустела на глазах.
"Я даже уже и не знаю, что людям говорить и как в глаза им смотреть! "
Василий, зная свою мать наизусть, почуял начало скандала и предпочел как можно скорее слиться с линии вербального обстрела. Быстро буркнув "Я пойду посмотрю что там батя, не скучай!," оставил ерзающую Алю и сбежал до конца вечера. Аля сбежать не могла — ее воспитали в святой уверенности, что она — хороший человек, она не могла допустить позора, ее родные должны были гордиться ею! А тут, эта добрая женщина была явно ею недовольна. Аля должна была срочно ликвидировать конфликт.
И хотя, логика подсказывала Але возразить "Какого хрена, любезная, мне не должно быть все равно, и вам должно быть как смотреть в глаза мутной тетке на диаметрально противоположном краю земли, которой небезразлично наше потомство?!" , Аля, как вежливая девочка решила задать вопрос иначе:
— Но... Почему Вы должны вообще... — но Люба не дала ей закончить, продолжив якобы незаконченную ранее фразу на полтона выше, с явно выраженным нажимом, что должно было дать в конец стушевавшейся Але явственно понять — она перебила, что было с ее стороны определенно невежливо и вообще по-хамски, куда только ее родители смотрели, когда воспитывали:
— Да, никак, говорю, Паша! Не знаем уже что и думать!!! Наверное, уже, и не дождемся — Алла же у нас бесплодная!!!
"Бесплодная" Алла, сидящая на оральных контрацептивах третий год к ряду, подавилась водой:
— Как это - бесплодная?! Кто бесплодная — я что-ли?
— Ты, ты. Кто ж ещё! Не я же!!! — глаза свекрови метали победные молнии — наконец-то! Зацепила! Сейчас эта дрянная девчонка у нее получит!!! А что? Её, Любушку-голубушку, свекровь бабка Саня гнобила? Гнобила. Чмырила? Ещё как, со свету изживала, паскуда старая. Так почему ж эта чмошница интеллигентная должна довольная ходить? Сейчас она у нее получит таких с неба звезд, о существовании которых она и не догадывалась, принцесска вонючая...
— Но я же не бесплодная!!!
— А я откуда это знаю?!!! Ты ж не беременеешь! Живёте уже три года, а ты всё молчишь и молчишь!!! — Люба торжествовала, крыть мелкой дряни было нечем, но она еще пырхалась и возражала:
— Но... Вы же сами нам же сказали, когда женили нас: "Пока институты не закончите — никаких детей чтоб не было, сначала дипломы на стол, а потом уже о детях думайте!!!" Разве не так было, мама?!
Аля искала глазами Василия, чтоб он подтвердил ее правоту, но он ушел в другой конец сада, где сидя с отцом в беседке издалека наблюдал как Аля держит оборону.
— Мало ли что мы тогда сказали?!!! Мы шутили, мы вообще думали, что вы — по залету женитесь, кому ж в здравом уме и трезвой памяти в голову может прийти что такую как ты можно по любви замуж взять! Ох, вот удружил Васечка, ну подсуетил невесточку — ни рожи ни кожи... Тьфу...
Аля уже плакала.
— Во — во, только сопли развозить умеешь... Ну ладно, мы ждали, пока вы отучитеся, но Вася уже год как диплом получил, а ты все молчишь — откуда нам знать, что ты не бесплодная?
— Но он же отучился год назад, а я только месяц как диплом защитила! Мы предохранялись, чтоб я могла закончить ВУЗ!
— Да кому он нужен — твой диплом? Вася защитился и ладно! А ты могла б и с пузом свои каляки рисовать, будь они неладны! Я вон на восьмом месяце титульный лист подписывала и еще и работала во вторую смену, не переломилася!
— Харе заливать, мам! — подал голос Вася, но мать ему помахала рукой — "не мешай, идиот, для тебя же стараюсь!"
— Предохранялись они... Откуда только идеи такие берутся... А нам что думать? Что нам думать, Алла? Я вот так и сказала тёте Паше: "А она уже наверное и не может, Павлина. Она ж у нас старая..." Ты бы хоть аборт бы сделала раз-другой, чтоб мы хоть знали, что ты в свои годы можешь.
"Старая" двадцатитрехлетняя Алла рыдала в голос, но на последних словах икнула и уставилась на свекровь как на инопланетянку:
— В смысле — аборт? З-з-заччем — аборт?
— Ну а что такого-то? — Любу утомили алины рыдания, и она спокойным будничным тоом, будто читая анекдоты из нижней части странички с сканвордами. — Всё лучше чем резинки терпеть и на таблетки тратиться.
Она свысока посмотрела на Алю, которая продолжала пялиться сквозь неё, не веря своим ушам .
— Я после того как сына родила сделала девять абортов. И ничё.
Аля молчала.
— Первый раз жалко, конечно, было — девочка у меня была, хорошенькая, волосики светленькие, но мы нашей бабушке когда сказали, что мы ей внученьку везем с отпуска, она не обрадовалась, поэтому пришлось ее в шесть месяцев родить. Жалко было, живая была, кричала. Медсестра ее задушила. Но мне-то какая уже разница, воспитывать никто не захотел. А после нее уже восемь, но там попроще — выскабливали, и делов. Только тошнить начинало — я уже знала, пора идти скоблиться. Уже привыкла так , и думаю — что я раньше переживала-то, деньги только на эту муть переводила, на таблетки да резинки, а тут — красота, чик-чик щипцами и нету, котёнка и то жальче утопить, он хоть мявчет...
Последних слов Аля не слышала — её уволок мягкий туман обморока, но богатое воображение усердно до самых последних лет подсовывало ей мерзкий образ: хирургические щипцы, раздавливающие головку маленького существа, которое по нелепому стечению обстоятельств выбрало начать жизнь внутри этой безмозглой дряни, ложка, рвущая на части тельце, кусочки ручек, ошметки ножек, крохотные пальчики и сердце, которое сформировалось уже на сроке 5-6 недель и в момент операции еще продолжало отчаянно биться...
"Чик-чик" — любое воспоминание о голосе свекрови вызывало рвотный спазм. С этого дня Аля ненавидела ее всей душой, за вот эти вот восемь "чисток" и одно убийство. И никогда не могла принять эту лень.
Поймите правильно — Аля не пролайфер, и я здесь не выступаю за то, что аборт это грех божий, и что это убийство и что Вы, если Вы выбрали для себя прерывание беременности как норму — не правы. Мы говорим об Але. И только об Але. Для неё это неприемлемо.
Мы провели много часов, когда она, плакалась мне, что ее хейтили феминистки в сети, когда она посмела публично высказаться о том, что можно обойтись контрацепцией...
Но это — правда. Аля поклялась себе не делать абортов и следовала этой клятве до сих пор, посчитав что осознанность и ответственность - для неё единственно возможный выбор.
И когда она сохранила свою вторую беременность, отстояв сынишку, которого вымаливала так долго, которого желала и звала... Когда она оказалась в той же самой ситуации, что когда-то свекровь: Родные мужа сказали, что он им уже не нужен, раньше надо было; Муж сообщил, что ребенок "не ко времени" и беременность неплохо бы прервать... И все говорили — иди на аборт, ты имеешь абсолютное право, никто тебя не осудит... Чего тебе стоит?
Тогда Аля впервые в своей жизни сказала, что не позволит решать за неё. Что не позволит распоряжаться своей жизнью, здоровьем, содержимым своей матки и жизнью ребенка, который появился по её, Алиному, приглашению, желанию, готовности, ответственности. Аля сказала — "Нет!". От неё отвернулись все.
Позже, она узнает, что все так советовали потому что прекрасно знали о похождениях Василия на стороне и не хотели больше иметь отношения ни к Але, ни к её обоим детям: старшей девочке и малышу, который был таким желанным для матери, и заранее отвергнутым отцом... Это будет позже.
А в тот момент, когда она сказала, что она несет ответственность за ту жизнь, которая появилась по её воле... она перестала слышать это "Чик-чик". И перестала ненавидеть злую тётку, предавшую её детей.
------------------------------------------------------------
Аля прочла этот материал перед публикацией, и просила еще раз особо подчеркнуть:
Аборт — это плохо для здоровья женщины в любом случае, но может быть хорошо для сохранения психики. Насколько это хорошо или плохо морально — решаете вы сами, и никто кроме вас. Вы и только вы.
Для Али это — не вариант. Это её право. Если для Вас вариант — это ваше право и Аля на Вашей стороне и желает Вам скорейшего восстановления!
Что по-настоящему плохо:
— Позволять себе судить других людей по их репродуктивным способностям,
— Распоряжаться чужой жизнью и здоровьем,
Гордиться собственной безответственностью, и
— Навязывать другим свой жизненный опыт.
А мы... будем рады, если вы подпишетесь на канал и прочтете другие наши рассказы)
С любовью, автор текста:
© Анна Честная.