Дело было в школе-интернате для сельских детишек Архангельской области в конце пятидесятых годов. Деревенские школы доучивали учеников до 8 класса, а затем часть детей шли работать, а остальные съезжались в интернат для старшеклассников.
Так пятнадцатилетняя Зоя оказалась впервые в жизни вне родного дома. Жизнь послевоенная была непроста. Хоть Архангельская область и не пострадала от военных действий, лишения и голод не обошли ее жителей стороной.
Многие мужики не вернулись с фронта, вдовы-женщины, надрываясь, поднимали сельское хозяйство. К тому же, Север становился пристанищем для многих политических заключенных, которые отсидев своё, не возвращались в родные места, а оседали, где придётся.
В интернате дети из простых крестьянских семей жили скромно, питались скудно, постигали науку и мечтали стать полезными и достойными членами коммунистического общества.
И вот стали у детей пропадать деньги. Понято, что речь шла о медных копейках, откуда взяться у детворы крупным суммам? Но и эти копеечки каждому были дороги, ибо доставались они родителям-колхозникам с огромным трудом. Работали в те времена не за зарплату, а за колхозные палочки-трудодни.
«Живые» деньги в Зоиной деревне получали только почтальон, да учительница. Остальные жители видели наличность, только если удавалось что-то продать на ярмарке: мёд, ремесленные изделия, рыболовные снасти т.д.
Долго не могли вычислить воришку, что лазил по детским карманам в спальне, пока ученики занимались на уроках. Однажды Зоя с подругой в неурочный час забежали в жилую комнату и застукали уборщицу с поличным, она как раз выворачивала чью-то одежду.
Зоя, воспылав праведным гневом, побежала в учительскую и поведала обо всем, что увидела. Подруга подтвердила, однако учителя как-то странно отреагировали на эту новость. Никакого громкого расследования и порицания не случилось, напротив, девочек попросили активно не распространяться на эту тему.
Сбитые с толку подружки послушались, но долго не могли понять, в чем дело. Много позже выяснилось, что та женщина-уборщица была вдовой «политического» с двумя малышами на руках. Не имея средств к существованию, попросилась она в интернат на любую работу, лишь бы у детей была крыша над головой.
Директор пошел ей навстречу, сжалился, и даже когда всплыла нелицеприятная история, её, видимо, снова пожалели, ведь отдай уборщицу под суд – дети остались бы сиротами.
Много позже, когда Зоя выросла и сама стала матерью, она жалела о том эпизоде, говорила, что пусть бы отчаявшаяся мать взяла несчастные копейки на пропитание своим детям. Не давал Зое покоя вопрос, что сталось с несчастной после того, как она тихо из интерната исчезла…
Сложный вопрос, в чем проявляется истинное милосердие в данной ситуации. А как вы считаете?
Если дочитали статью, можно поставить "палец вверх" и подписаться на канал, это даст автору стимул писать больше и лучше для Вас.