Окна
Я вспоминаю все, что было и все, что есть. Вихрями проносятся мысли. Вихри в моей голове, они осязаемы и видны. Вереницы лиц, событий и судеб. Волею случая, сколько я их видела, сколько пережила. Где помогла, где помешала? Не мне решать. Не суди, да и не судим будешь. Я и не пыталась. Слышала, слушала, прислушивалась. Шла за теми, кто приходил. Брала за руку и уводила тех, кто не хотел идти. И за мной шли. Верили. Я старалась не поколебить эту веру, не подвести. Не роптала, когда не получала ответа. Не просила сама. Не считала нужным напрягать. Пусть их. Мне не жалко. Всяко в жизни бывает.
В груди предательски защемило. Корка застарелой любви трескается, не иначе. Царапает изнутри грудную клетку. Сойти хочет, что-то обнажив. А что? Не знаю, не заглянуть туда. Надеюсь, что-то не очень страшное, плохое. Никогда не хотела быть плохой. Неправильно это. Скребу ключицы ногтями. Почти не больно. Не страшно, нормально. К боли быстро привыкаешь. Не чувствовать учишься, когда ее много. Не важно, какая, душевная или физическая, терпеть можно, не замечать, отворачиваться. Не моя. Своя, но не моя. Других боль больнее, ее не могу терпеть, здесь не научилась. Не люблю этого. Всегда пыталась исправить. Как любое несовершенство. В меру возможностей, в меру способностей исправляла, старалась. Получилось? Нет? Не мне решать…
Вихри в моей голове. Крутятся, картинки показывают, призывают к чему-то. Много лиц. Таких близких, незаменимых. Проведать всех надо, когда еще возможность выдастся.
Выхожу на улицу. Поднимаю лицо к небу. Осенняя ночь окутывает город бархатной шалью, шуршит опавшими листьями одной ей известный мотив, каплями с крыш от недавнего дождя себе аккомпанируя. Принимает меня в свои объятья, сонным бормотанием обволакивая. В лужах пляшут звезды, сквозняк по ногам – их партнер по невидимому твисту.
Иду. Оборачиваюсь. Теплые окна угнаться пытаются за славой солнца, в меру сил своих скромных рассеивая темноту вокруг. Маленькие экраны в чужую жизнь. Как много они могут рассказать о своих уютных мирках. Смотрю на свои. Светите, дорогие, когда-нибудь это точно кому-то да пригодится. Ведь все не зря. Ухожу. Надо заглянуть к маме.
Вот я и на знакомом бульваре. Стройный ряд фонарей причудливо подсвечивает влажные стволы лип, что тонкими пальцами почти голых ветвей пытаются ухватиться за темноту ночного неба. Дом возвышается незыблемым монументом надо мной. Я его не боюсь. Я его знаю уже давно. Темная арка с воротами может кому-то показаться входом в преисподнюю. Но не мне. Сколько уже хожено через нее, не перечесть. Но сегодня она мне не нужна. Еще одни окна. Мои союзники сейчас. Заглядываю. Как ты там, мама?
А вот и ты. И бабушка. И брат. Смешной пацан. Подросток с непослушной шевелюрой и проницательными упрямыми серыми глазами. Ваш вечер не сильно отличается от большинства предыдущих. Но для меня он особенный. Хочу посмотреть на вас. Полюбоваться. Бабушка, какая же ты шумная, право слово. Опять кричишь, чем недовольна на этот раз? Понимаю, возраст. Давай не сегодня, пожалуйста. Мама, вздыхаешь примирительно, тебя тоже понимаю. Вставала между вами сколько раз. Мирила. Сама кричала. Это навсегда. Не исправить. Хотела. Здесь не получилось. Мама, ты опять что-то пишешь? Это хорошо. Не сомневаюсь, выйдет что-то достойное, у тебя по-другому никак. Пиши. Твои буквы всем на радость. Ты сидишь, как всегда, в своем кресле, шуршишь тетрадными листами. Они тоже как листья. Листья твоей осени. И каждый из них может рассказать свою историю.
Тоненько звенят бокалы на полке за стеклом. Братик протопал на кухню по старому паркету. Скрипнул дверцей там. Вернулся с кружкой. Милый мальчишка. Расти, набирайся сил. Все получится у тебя, я в это верю. Отворачиваюсь с усилием. Смотрю на пустынную улицу, еще не поздно, а почти никого нет. Или это мне так кажется? Да нет, все верно. Осень загоняет домой пораньше, как заботливый родитель, чтоб не промокли, не простудились. Да не мешали суетливыми шагами звездам плясать в лужах. Ни к чему это. Надо уходить, у меня не так много времени. Но я все успею. Так надо.
Широкий проспект стелется лентой атласной до конца города. Хорошая дорога. По ней можно ходить босиком. Я иду, ощущаю босыми пятками влажный асфальт. Он щекочет мне ноги, подставляет упругую спину. Мне не холодно. Ветер подталкивает, торопит, кружится вокруг меня, путает волосы, пытается остудить голову, попасть внутрь. Не надо, милый, у меня там свои вихри. Я знаю, что нужно делать. Ветер - как щенок, он хочет играть со мной, закружить, повалить, пошуршать со мной листьями. Потерпи. Я поиграю с тобой позже. Мимо проплывают яркие вывески, зазывают неоновыми огнями. Мне до них нет дела, пустые они. Режут глаза светом, зачем их так много? Ничего, это ненадолго.
Сворачиваю в мягкий полумрак дворов. Так гораздо лучше. Здесь окна. Светят ненавязчиво, провожают размытыми бликами на асфальте. Здесь папа. Я смотрю в твое окно. Ты стучишь сосредоточенно по клавиатуре, хмуришь брови над тонкими очками. Ты такой теплый. Вы с мамой так похожи, хоть и не вместе. Это тоже больно. Эту боль я не могу исправить. Она появилась гораздо раньше. Ты уж держись тут. Как-то ведь надо держаться. Только вот седины в твоей бороде все больше, как инеем припорошена. Холод прошедших лет никого не минует, да… Может и это кому-то надо. Отворачиваюсь. Ухожу.
Город уже почти уснул. Но неспокойно спит, ворочается, ворчит что-то неразборчивое. Снится ему что-то неясное. Автомобили редкие пролетают, это стремительные сны его. Промчит мимо, и нет его, и не узнаешь никогда, что там было. Да и надо ли? Это же сны. Какой с них прок.
Я уже совсем в другом месте, далеко от того, где папа. Мне сюда тоже нужно. Огибаю длинный дом. Он изогнут под странными углами, повторяя причудливый замысел неизвестного архитектора в далеком прошлом. Отсвечивает едва белизной кирпичной кладки. Двор темен и неприветлив почему-то. Ну да мне и не к нему надо. Налетает снова ветер-щенок. И здесь меня нашел. Здесь небольшой сквер, он хочет играть, подбрасывать листья, разбрызгивая влагу недавнего дождя. Ну что ж ты так не вовремя, дружок? Но ладно, я тебе обещала.
Я опускаюсь на влажную листву. Мне не холодно и не мокро. Так не должно быть, но это есть. Ну так пусть, какая мне до того печаль? Ничего не делаю, позволяю озорнику закружить вокруг меня маленький разноцветный вихрь. У меня тоже такой есть. Вихрь в моей голове. Даю ему волю. Что будет, если я выпущу его на волю? Он тоже будет играть? Чувствую влагу у себя на лице. Шалунишка-ветер обрызгал меня, как и хотел. Наверное, доволен. Умчался куда-то к дальним кустам. Сидит там, перебирает веточки. Ну и хорошо, пускай занимается.
Возвращаюсь к дому. Смотрю на окна. А здесь живет моя боль. Тот, кто смог ее взять, исправить, хоть немного. Я не просила, да и он не спрашивал. Просто брал, когда это было нужно. Забирал, растворял в себе, в своем сердце. Давал тепло. Окутывал им. Платком пуховым набрасывал на плечи. Не верил, когда молчала. Молчал со мной. Слушал, слышал, прислушивался…. Ты - друг. Я загляну в твое окно. Я немного боюсь тебе помешать, у тебя своя жизнь, часть которой ты безвозмездно отрывал, отдавая мне. Ты не думай, я печалюсь за тебя не меньше. Я смотрю на тебя. Ты сосредоточен. Глаза твои блестят. Маленький ночник на твоем столе почти не дает света, и ты немного бледен от бликов экрана компьютера. Ты играешь. Я знаю твою страсть к играм. А еще знаю, что это никому не мешает. Я рада, что тебе хорошо. Ты сидишь у окна, не оглядывайся, прошу, не надо. Ты не оглянешься, я знаю, слишком увлечен. Только кошка твоя на столе внимательно смотрит на меня, следит янтарными глазищами, топорщит настороженно дымчатую шерстку. Ей можно. Она же кошка. Им вообще многое дозволено. Я улыбаюсь тебе, мне становится тепло. Мир может меняться сколько угодно, одно останется неизменным – ты, немного бледный в свете экрана. Все будет хорошо. Моей боли больше нет.
Снова отворачиваюсь. Снова ухожу.
Куда мне идти теперь? Вихри в моей голове нашептывают, путают, заманивают. Лица, судьбы, истории. Вас так много. Я не хочу никого обидеть. Хочется быть в нескольких местах сразу. Я так не могу. Я опять на дороге. Стараюсь не наступать на лужи – звезды все еще танцуют. Уже больше похож на танго их замысловатый танец. Дождь пришел на смену сквозняку, теперь он их партнер, ему вести и его правила. Я не хочу им мешать.
Я чувствую капли у себя на лице. Они падают на губы, застилают глаза, превращая окружающий мир в причудливый калейдоскоп. Дождь не мешает мне, я просто иду, я знаю, что все равно приду, туда, куда мне нужно. Он приятен. С каждой каплей я становлюсь то ли чище, то ли свободней. А может, он размочит то, что царапает мне грудь изнутри, и не станет немножечко легче. Не важно. Что бы ни произошло, все будет правильно.
Где-то далеко я слышу плач младенца. Теперь я знаю, куда мне нужно еще. Я иду на этот звук, сквозь улицы и дома, и влажный асфальт, кажется, сам помогает мне сократить мой путь, направляя и подбадривая, придавая сил справляться с моими вихрями. Ведь они так и не теряют надежду закрутить, заморочить, утащить в пучину воспоминаний. Это все потом. Все будет.
Город спит. Но сон его чуток. Перемигивается огнями фонарей, напоминая, что он все еще здесь и все чувствует. Я постараюсь его не тревожить. Тем более, я уже пришла. Я почти там же, откуда начала свой путь. Совсем близко. Я могу увидеть свои окна, но стараюсь не смотреть на них. Это позже, сейчас не надо. Ребенок уже не плачет, и это хорошо, я знаю, в какое окно мне надо заглянуть. Окно совсем другое, оно гораздо теплее и нежнее, ведь из него льется свет новой жизни. Он дарит покой и умиротворение, его хочется приложить к сердцу и сохранить, как самый душевный и дорогой подарок.
Я смотрю на тебя. Ты – совсем молодая мама – держишь на руках свою малышку. Баюкаешь, что-то тихонько шепчешь. Все тайны мира ты видишь в ее глазах, но не пытаешься их постичь. Тебе достаточно того, что она просто есть. Я помню тот момент, когда ты держала меня за руку, когда она появлялась на свет. Эти воспоминания бесценны. Я буду помнить. Я вижу вас. Много еще впереди, и радости, и трудности. Вы справитесь, я в это верю. Нельзя не справиться. В конечном итоге, у вас все тоже будет правильно. Я покидаю и это окно.
Я уже устаю. Мне хочется расслабиться. Я уже не слежу за мыслями в моей голове. Снова сажусь на влажную листву. Отпускаю их. Пусть делают, что хотят. Они подхватывают меня и куда-то несут. И опять калейдоскоп ярких бликов, все кружится, как бесконечная осенняя карусель. Мне немного не по себе. Но я не боюсь.
Я видела еще много окон. Там было много близких судеб. Много сценариев жизней. Они все мне дороги, так или иначе. Я их видела, значит, так было надо. Значит, я так хотела. Пусть.
…А теперь я стою там, откуда пришла. И снова разглядываю небо. Оно бесконечно темное и еще нескоро начнет светлеть. Но там много звезд. Они уже не в лужах. Мне кажется, именно наверху им самое место. Ветра нет. И дождя нет. И даже сама ночь, кажется мне, затаилась и смотрит с любопытством, куда еще меня понесет. Но уже никуда. Вихри моих мыслей оставили меня, наигравшись вдоволь, и я уже почти что свободна. Почти… Напоследок я хочу посмотреть в свои окна. Они уже не светятся, в них уже тоже звезды. Но свет мне теперь не нужен.
Ты спишь. Я смотрю на тебя. Ты раскинулся на кровати, и сон твой безмятежен. Мне не нужен свет, чтобы увидеть, как легкая улыбка трогает твои – такие родные – губы. Значит, тебя снятся светлые сны. И это хорошо. Мой путь не был бы закончен, если я не посмотрела бы на тебя. И не простилась с тобой. Меня переполняет нежность и легкая светлая грусть. Но так надо. Так и должно быть. Ведь прощаясь, мы всегда грустим. Мне хочется плакать, но я не могу – снова идет дождь. Это осень плачет вместо меня. Я растворяюсь в ней и понимаю, что мне надо идти. Отворачиваюсь. Ухожу…
…Я открываю глаза. Мне режет взгляд белизна больничного потолка. Тихо шуршат приборы, тянутся ко мне провода и трубки. Я все помню. Я помню окна. Я помню их свет. Почему-то хочется обратно. Наверное, это был сон. А может, и нет. Ведь сон – это маленькая смерть. И, может, смерть в этот раз решила стать сном.