- Папа! А где папа? - заходилась в истерике трёхлетняя Полинка. Веки у нее распухли, губы выгнулись в кривую дугу и стали некрасивыми, она то нудно канючила, как мелкий октябрьский дождик, то снова, как нежданный июльский ливень, проливала слёзы. - Где папа?
Уставшая мама Полинки теребила угол ночнушки и закусывала нижнюю губу: ууу, только бы сдержаться и не рявкнуть на маленького бесёнка. У всех детей свой ритуал засыпания, и у Полинки был свой - искупаться в ванне с розовым корабликом, послушать мамину сказку и обнять колючего папу. А сейчас папа где?
Солнце слепило усталого Юру. После долгих изнурительных съемок сезона вечерней передачи, он плакал, но это было профессиональное - у оператора слезились глаза. На улице было солнечно, и если он открывал глаза, всё вокруг покрывалось светло-красными пятнами. Иногда жглось, но не больно. На улице был выматывающий зной, к которому Юрка не привык - уже шестой час вечера, а жара не спадала и сковывала его, как тесная одежда. Горло царапала жажда - всё время хотелось пить. А там сейчас холодно - конец декабря, Наташка с Полинкой к новому году готовятся. Снеговиков лепят, а тут... Песок, песок, один песок! Вот все ему завидовали - командировка в лето! В отеле жить будешь, в море искупаешься, за выезд еще и денег накинут побольше, красота! А тут пашешь, как проклятый, глаза болят, в море за две недели один раз обкупнулся. В отеле все были семейные, и Юрка чувствовал себя обрубком, будто бы его оторвали от чего-то большого, что давало ощущение целостности. Пока работает - еще ничего, суета, туда-сюда, а как дел нет - пустота, всё ищет чего-то, тоскует. Одно хорошо - еще чуть-чуть и закроет уже ипотеку.
***
Полинка принесла из садика пять новых поделок за всю неделю. Четыре папе и одну маме. Наташа от горечи скривила губы, ведь тяжелей всего ей. Конечно, снеговики из ватных дисков и пластилиновая елка не лучшая награда, но для Полинки-то это сокровища! Только и разговоров, что о папе. Сама Наташа будто бы превратилась в воздух и её не видно. А папа приедет? Только бы приехал.
***
Двадцать восьмое декабря. Новогоднего настроения у Юрки нет. Настроение постное: на душе ни красок, ни звуков, ни ожиданий. Невообразимо захотелось обычного нового года - выбирать пушистую ёлку на базаре, нести домой продукты для салатов под пушистыми снежинками, кататься с горки, выбирать подарки и между делами слушать старые советские новогодние фильмы. Но ничего, тридцатого обещали домой отпустить - тут лёту-то четыре часа.
В то же время Наташа и Полинка выбирали на рыночке возле дома ёлку. Закутанные незнакомцы толпились, приценивались, кто-то торговался. Дочка хотела побольше, мама - поменьше, ей же тащить. Выбрали ёлку ростом с Полинку. Ароматную! Уложили на саночки, не спеша повезли домой наряжать. Через два дня приедет папа!
***
Никитка, координатор проекта - холостой тусовщик лет тридцати с отвратительной рекламной улыбкой - пришел на площадку в перерыве между съемок. Сиял, как огоньки на ёлке. Не к добру. "Ребят, мы остаемся! Шеф разрешил! Тут будет банкет новогодний, дискотека! Я всё устроил!" Он был чертовски горд собой, засранец, у него же там, в зиме никого, с кем хотелось бы встретить новый год... А Юрка даже сначала растерялся - как так? Он почувствовал себя обманутым, а кроме того - предателем. Ведь он же обещал своим, что тридцатого прилетит! Хотелось вмазать Никитке.
- Все остаются или можно домой лететь? - с вызовом спросил Юрка.
- Домой не улетишь. До второго января в нашу сторону рейсы раскупили, сорян, - пожал плечами Никитка. - Съемки завтра кончаются, чё ты. У тебя три дня нормального отдыха от работы и семьи!
Юрке не хватало воздуха. Несколько семейных вышли покурить, Юрка с ними, хоть сигареты и не признавал. Обломать сказку себе - чёрт с ним, но вот дочке...
***
Наташа волновалась - Юрик не звонил и не брал трубку. Они каждый вечер созванивались. Что случилось? Ожидание изводило Наташу. Она отправила ему фотографии с Полинкиного утренника - она такая смешная, в костюме лисички. Юрка фотографии посмотрел, но не ответил.
***
В "курящем" кружке стояли пятеро семейных. Они молча курили на солнцепеке, а Юра стоял с закрытыми глазами. Ничего не говорили, но присутствие таких же обманутых и потенциальных предателей поддерживало, как будто кто-то хлопал по плечу и жалел: "Больно тебе, обидели! Ууу!" Первым докурил помощник режиссера:
- Надо деньги брать вперед!
Остальные на него уставились. Деньги - это всегда хорошо, но причем здесь это? Помощник режиссера уточнил:
- Ну, не Магомед к горе, так гора к Магомеду.
***
"Да и чёрт с ней, с ипотекой! Потом когда-нибудь. Сейчас жизнь", - думал Юрка, обнимая в аэропорту Наташку и Полинку. Они были в свитерах и теплых штанах, в багаже у них был рюкзак с наспех скиданными вещами и Полинкиными поделками, а еще перемотанная пищевой плёнкой ёлка - как её пропустили? И у них был свой, сумасшедший летний новый год - со снеговиками из песка, ёлкой на отельном балконе, катанием с водных горок, бенгальскими огоньками и советскими новогодними мультиками с телефона на ночном пляже. Может, это всё и не выгодно, но на душе от этого теплей.
