С нашей Татьяной случилась беда. Ну не совсем беда. На некоторое время она стала нетрутодоспособной. Правильнее, на языке работников отдела кадров, это называется несчастный случай по пути на работу. Дело в том, что наша подруга упала при выходе из метро и сильно ударила обе коленки. Трудовой Кодекс в данном случае предписывает составление определенного бланка – акта. К нему должны прилагаться показания, как минимум, двух свидетелей, в качестве которых Татьяна выбрала нас.
Мы не являлись очевидцами ее грандиозного падения. Как там говорили в старом фильме: «Кто свидетель? …Я свидетель, а что случилось?». Мы, как настоящие товарищи, сначала выразили ей свои соболезнования, пожалели, приголубили, наговорили много теплых слов. Согласились написать и собственноручно заверить сей документ. Он должен был выглядеть очень убедительно и правдиво, а также содержать подробное описание времени и места происшествия.
Затрудняюсь назвать случай совсем уж несчастным. И пострадавшая, и мы, ее друзья, были очень рады встрече. Вели себя, может быть, не очень прилично, когда сочиняли этот трактат, но делали это очень вдохновенно. Надо сказать, что этим мы занимались в вагоне электрички по пути домой. Времени для составления сей важной бумаги было мало, так как выходить нам раньше, чем потерпевшей. За полчаса мы должны были накатать и вручить Таньке готовый документ.
Вначале устроили ей допрос. Надо же было знать тему сочинения? Нет, спешу. Вначале мы купили по бутылке пива каждому, для вдохновения. Вдруг бы муза про нас забыла? А как без нее? Никак. Итак, заняв места в вагоне, дружно начали излагать свои мысли. Слово за словом, на листке бумаги начал вырисовываться текст. Каждая фраза тщательно обдумывалась, взвешивалась и корректировалась. Решения принимались, соответственно, не в первом и не во втором чтении. Все по- взрослому, как в Государственной думе. Но выходило очень смешно.
Мы не заметили, как заразили своим азартом скучающих соседей. Они постепенно «ожили», заулыбались. Потом и вовсе начали помогать нам, внося свои поправки. Так что получилось «всенародное обсуждение». Вскоре соседи уже хохотали в голос вместе с нами. А ближе к концу поездки мы веселили почти половину вагона. Танька смеялась вместе с нами, хотя и сквозь слезы. Ноги нестерпимо болели. Вспомнила даже детскую песню: «Мне в сугробе горе, а ребятам смех».
Жаль, что не было еще в то время умных телефонов - смартфонов. Запечатлели бы готовый документ на память. В итоге, получился он следующего содержания. Ну, сначала то да се… ехала она, ехала на работу, никого не трогала, «ни сном, ни духом» не подозревая о поджидающих ее неприятностях. И вдруг БАЦ!!! БДЫЩ!!! Упала на выходе из подземки.
А виной всему что? На потолок засмотрелась. Уж очень он красивый. Ровный, белый. Нет бы глазки в пол! И вот результат – трагическое падение. Лежит себе, думает о своем, о женском. Картина маслом! А тут, откуда ни возьмись, как бы и мы «нарисовались», типа мимо проходили. Все видели, все слышали. Час пик – дело серьезное. Мы не растерялись и были неравнодушны к чужой беде. Поэтому быстро подхватили девчонку под белы рученьки, дотащили бедняжку до ближайшего медицинского пункта, оставили на попечение врачей и разъехались по своим делам. О чем и свидетельствуем. Это была ключевая заключительная фраза трактата.
Вручаем Татьяне бумагу, а она, внимательно перечитав, выдает: надо бы еще дописать:
- Обычно, когда я упаду, мне надо полежать. Но на этот раз я не могла себе этого позволить, так как своим задом я перекрывала весь выход из станции метро «Сокольники».
Финиш! Под дружный хохот попутчиков, мы послали ее, сами знаете куда, помахали ручкой на прощанье, пообещали дописать что-нибудь такое в следующий раз, если вдруг надумает падать, и выскочили из электрички.
Стоит отметить, в результате наши старания возымели успех. Работодателя полностью удовлетворило наше сочинение. Танька получила оплачиваемый больничный лист.