18+
Продолжение, первая часть здесь>>>> , вторая часть здесь>>>>
третья часть здесь>>>>
Отчаянно работая связанными руками, Сергей смог выплыть на поверхность, и даже отыскал в тумане какую-то скользкую, глинистую кочку, уцепившись за которую сумел воспользоваться каменным ножом и распилить грубые волокна, стянувшие запястья. Размяв кисти рук, Сергей что было сил швырнул железный шкворень туда, где, как ему казалось, расположен вход в пещеру, и откуда, приглушённое туманом, доносилось злобное уханье кровожадных подземных чудовищ. Стержень ударился обо что-то твёрдое, и с плеском отскочил в воду.
Сергей, мысленно благословив туман, сделавший его невидимым для преследователей, поплыл прочь от проклятой пещеры, старясь не производить шума. Он не помнил, сколько он плыл, как часто отдыхал, цепляясь за коряги, или выползая на кочки – все его мысли крутились вокруг кошмара, случившегося в пещере. Он не мог забыть несчастную Настю, которой он так и не смог помочь.
Перед его мысленным взором поочерёдно проступали яркие образы: голова Насти на его плече, её испуганное дыхание на его щеке, порванный халат на её изувеченной спине, а потом… Сергей старался гнать от себя жуткие картины глумливой ночной расправы над девушкой, но они стайкой навязчивых шершней продолжали кружить над его сознанием, поражая своими жгучими жалами его совесть. Мучимый чёрными мыслями, Сергей не заметил, как достиг склона заболоченного карьера, как вскарабкался по этому склону, и, устало шатаясь, побрёл прочь от рокового котлована.
Сергей не знал, куда идти – в какой стороне посёлок или дорога. Потому он просто шёл прочь от карьера, стараясь поскорее удалиться от места, из которого, как ему казалось, продолжал навязчиво следовать, пропитывая туман, запах крови и смерти. Сергей плутал в белёсых испарениях не менее часа. Вскоре туман рассеялся, а над горизонтом расплескалось кроваво-алое зарево рассвета. В отсветах зари Сергей заметил дом на краю елового леса.
Это был не просто дом, а настоящий дворец, хвастливо воздевший черепичную крышу над высоченным забором из красного кирпича. Дом стоял на западной стороне поля, и над его крышей небо ещё угрожающе темнело – ночь нехотя уползала в глухие леса и глубокие карьеры. Этот сумрачный полог над домом выглядел угрожающе, но Сергею было некогда пугаться «небесных знамений». Он ускорил шаг, понимая, что теперь сможет позвонить в полицию, и избавить жителей посёлка от страшной угрозы, кромсающей трупы каменными скребками в зловонном подземелье.
Когда Сергей добрался до железных ворот особняка, пот застил ему глаза, а одышка давила и колола изнутри. Он даже не заметил кнопки звонка, и принялся колотить в широкий створ калитки кулаками и носками ботинок. Довольно скоро лязгнул засов, и в калитку выглянул крепкий мужик в цветистой рубахе свободного покроя. Недоверчиво осмотрев мокрого, грязного и побитого Сергея, он буркнул:
― Тебе чего?
Отчаянно борясь с одышкой, Сергей выдавил:
― Мне срочно… поз-звонить… в полицию. Помощь… нужна.
― Пускать никого не велено. Хозяин занят, ― пробормотал здоровяк, и, закрывая калитку, негромко добавил:
― Беги отсюда, и быстро!
Сергей решил, что над ним издеваются, и, не раздумывая больше ни секунды, прыгнул всем телом на закрывающуюся створку калитки. Железная пластина отбросила не ожидавшего подобной выходки охранника, и Сергей вбежал во двор. Он в три прыжка пересёк утрамбованную площадку, заставленную дорогими автомобилями, и бросился прямо по ровному, как бильярдный стол, газону к стеклянной двери роскошной террасы.
И тут его сокрушил мощный удар в спину, выбивший дух, и заставивший рухнуть лицом в подстриженную травку. Сергей попытался подняться, чтобы немного восстановить дыхание, но его прижало упёртое в спину колено. Сергея окутал кислый запах дешёвого табака, а в самое ухо дохнуло шёпотом:
― Я же сказал – сюда нельзя.
― Миша, ну что же ты так с гостем? Кто тебя этому учил? Слезь немедленно, ― прозвучал властный голос. По интонациям можно было понять, что говоривший привык командовать, и не любил повторять что-либо дважды. Тот, кого назвали Мишей, похоже, прекрасно это знал, а потому немедленно встал со спины Сергея, и даже помог ему подняться. У дверей террасы стоял подтянутый мужчина лет пятидесяти в банном халате и с полотенцем в руках.
Сергей, не успев отдышаться, сбивчиво заговорил:
― Понимаете, мне нужно срочно позвонить. У меня машина сломалась, а тут… Пещера… я знаю где, я покажу. Там люди, мёртвые. Это настоящие звери… всех убили. Я, я…
― Успокойтесь, успокойтесь. Во всём разберёмся. Вы пришли как раз, куда надо. Меня зовут Николай Альбертович, и я – глава поселковой администрации. Можно сказать, хозяин этих полей и карьеров. Беспорядка, и разгула преступности у себя в Керамзаводе я не потерплю, ― мужчина причесал влажные редкие волосы растопыренными пальцами, и, приоткрыв дверь террасы, громко крикнул:
― Эдик, принеси документы. Сегодняшние.
Минуту спустя, вышел парень в спортивном костюме, и передал Николаю Альбертовичу кожаную папку. Поселковый глава что-то сосредоточенно теребил в папке, время от времени поглядывая на лицо Сергея. Наконец, хозяин особняка покивал каким-то своим мыслям, и обратился к незваному гостю:
― А вы ведь, наверняка, устали. Может, присядете, чаю выпьете, а, Сергей?
Стараясь держать себя в руках, чтобы не сорваться на крик и гневную ругань, Сергей ответил:
― Вы, конечно, простите, что я вот так ворвался к вам, но мне необходимо позвонить, чтобы полицию вызвать. Вы не представляете, что они там…, ― он осёкся, не закончив мысль, потому что только в этот момент он заподозрил что-то неладное:
― Секундочку, а откуда вы знаете моё имя?
Николай Альбертович не ответил, лишь, хитро улыбаясь принялся барабанить пальцами по кожаному переплёту папки. В этот момент из-за угла дома раздался басовитый гомон множества голосов, прерываемый взрывами хохота. Голоса приближались. Сквозь гул отрывистых реплик, ясно прорывался резкий, отчётливый голос:
― … Да я теперь готов горы своротить – такой силы набрался.
Кто-то подобострастно добавил:
― Да, Иван Леоньтевич, если бы сейчас президентские выборы начались – вы бы точно победили. На такой-то волне. Я вот сегодня аж восемь трофеев подрезал. Начну ковёр делать, как у Николая Альбертовича
― А я вот свой лучший трофей где-то обронил по дороге. Жаль. А в президенты ещё успею, Русланчик, какие мои годы. После нынешней ночи, я лет на десять помолодел. Адреналин так и прёт. Альбертыч, всё-таки, голова! Это же надо придумать такую экстремальную историческую реконструкцию для избранных – сыграть в племя злобных первобытных каннибалов-троглодитов. Тут ещё эта старая местная байка про пещерных сектантов кстати пришлась – народ при нашем появлении прямо цепенеет. Ну, вы и сами видели. Я то к Альбертычу уже третий раз приезжаю. Всегда с подарками, а как же – мне не жалко. Зато после этого, будто оживаю. Ведь так всё обрыдло – и бухло, и бабы, и…
― Это точно, ― поддержал кто-то болтуна, и с тяжёлым вздохом добавил:
― Эх, жаль, что только раз в четыре года.
― Не хнычьте, мужики. У меня для вас и для нашего сегодняшнего хозяина, Альбертыча, приятный сюрприз есть. В общем, следующим летом жду вас у себя, на Урале. Сдаётся мне, что в одном из уральских городков ожидается нашествие кровожадных реликтовых гоменоидов.
Раздался дружный хохот, и из-за угла особняка показалась группа из пары десятков распаренных мужчин в банных халатах. Самым первым, довольно улыбаясь, шагал на тоненьких ножках плешивый мужичок, чей халат едва сходился на огромном брюхе. Николай Альбертович, продолжая хитро улыбаться, помахал приятелям папкой, и указал её углом на Сергея:
― С лёгким паром, господа. А у нас гость. Знакомьтесь – Зорин Сергей Васильевич.
― Ага, ловкий парень, ― резким голосом заключил лысый тонконогий толстяк. Сергей молчал. Он уже понял, что, желая найти помощь, забрался в логово обезумевших убийц-извращенцев. Сейчас он почувствовал, будто его заставили встать на табурет, и уже накинули петлю на шею. Николай Альбертович вновь открыл рот:
― Тебе, Сергей, полиция была нужна? Так никуда звонить не надо – сам начальник местной полиции сейчас у меня. Эдик, приведи сюда полковника.
Помощник в спортивном костюме убежал по лестнице и, минуту спустя, вывел под руку крепко сбитого мужчину с перевязанной головой. Сергей сразу понял, кто это, и теперь почувствовал, как табурет выбили у него из-под ног. На бинтах проступали пятна крови, а взгляд полковника был мутным и отсутствующим. Однако, стоило этому взгляду наткнуться на Сергея, полковник, как цепной пёс бросился в его сторону. Николай Альбертович, с помощью Эдика удержали раненного полицейского начальника.
― Спокойно, Соловьёв, держи себя в руках. Сергей тебе такой подарок сделал, ― хозяин посёлка достал из кожаной папки два пластиковых прямоугольника. Сергей узнал права и техпаспорт на машину. «Так вот, откуда ему имя известно. Ночью из кармана все документы вытащили», ― рассудил Сергей. Николай Альбертович протянул техпаспорт полковнику.
― Он говорил, что машина сломалась. Прикажешь своим орлам окрестности осмотреть, а дальше сам знаешь, что делать. Будет твоему сыну подарок на свадьбу, ― «щедрый» хозяин прошептал что-то на ухо помощнику, и Эдик, подхватив полковника под руки, повёл того в дом.
Сергей с ненавистью смотрел на всех этих благообразных упырей в банных халатах. Он страстно желал вцепиться в горло каждому из них, и душить, наблюдая, как страх бьётся загнанной мухой в их тусклых глазёнках. Он понимал, что не успеет сделать и шаг, как его собьют с ног, но… Сергей не выдержал, и выплеснул свою злость в речи, обращённой к хозяину:
― Ну, вы и сволочи, твари поганые. Столько людей убили, замучили потехи ради. Настю… Настю разорвали на моих глазах. Да, кто вы такие все?
Глава администарции несчастного посёлка вновь ухмыльнулся, и снисходительно, как глупому мальчишке, принялся объяснять Сергею:
― Мы? Мы тут все люди серьёзные, облечённые властью. Мы ежедневно должны заботиться о простых людях, общем благе, подчас жертвуя отдельными фигурами. Это для нас привычное дело. Думаешь, легко управлять посёлками, городами, церковными приходами, военными частями, областями? Это невероятный стресс, тебе не понять. И пещера с факелами – это лишь эффективный метод борьбы с ежедневным грузом ответственности. Мы просто погружаемся в мир первобытной жестокости, страсти, силы и лихости. А чтобы терапия работала – всё должно быть по-настоящему: и жертвы, и страх, и смерть. А уж в какую степень всё это возвести – дело личной фантазии каждого. А у нас тут есть, ох какие затейники. Мы все, здесь присутствующие – вожаки каждый своей стаи. А законы и мораль низводят нас в лучшем случае лишь до пастухов стада. Нам жизненно необходимо иногда отпустить поводья собственных инстинктов, «спустить пар», что называется. Без этого никак. Обычные методы борьбы со стрессом на нас уже не действуют. А ведь, чтобы не страдало от наших ошибок население целых городов, посёлков и областей, не грех пожертвовать несколькими десятками жизней простых обывателей. Это не просто «потеха», как ты выразился – это сеанс групповой терапии, ― Николай Альбертович рассмеялся, и гости дружно поддержали его хохотом.
Вышел Эдик с продолговатым ящиком в руках. Глава посёлка кивнул ему, и взглянув на Сергея, сказал:
― Ну, вот и всё. Наши приключения продолжаются, а ваше, Сергей, подходит к финалу.
У Сергея похолодело в груди.
― В-вы меня убьёте? Ну, конечно, убьёте, гады.
Николай Альбертович покачал головой.
― Ну, зачем же сразу «убьём»? Вы сумели вырваться из пещеры, выжить – значит, на роду у вас написано умереть от чего-либо другого. Не будем спорить с судьбой. И потом, если вы решите кому-то поведать о случившемся, то кому, как вы думаете, поверят? Вам или главе поселковой администрации, начальнику полиции и их высокопоставленным друзьям? Так что, идите, Сергей. Миша, открой ворота.
Лязгнул засов, а гости недовольно загомонили. Сергей решил не испытывать судьбу, и бросился к выходу. Ему показалось, что, уходя, он заметил, как Николай Альбертович лукаво подмигнул своим гостям, явно недовольным освобождением последней жертвы.
Сергей быстро шёл прочь от особняка, потом сорвался на бег. И вдруг, что-то ожгло висок. Сергей остановился, не в силах поверить в то, что увидел – перед ним в землю воткнулась стрела, вырвав перед тем клок кожи с его головы. Тут же за спиной прозвучало дружное улюлюканье, нелепо пародирующее боевой клич киношных индейцев. Стрелы одна за другой со свистом пролетали рядом и вонзались в грунт.
Сергей понял, что никто и не собирался отпускать его живым – решили напоследок устроить ещё одну «историческую реконструкцию». Пощекотать себе нервишки «на-посошок». Он принялся убегать, петляя по полю, как загнанный заяц. Стрелы со змеиным шипением ложились слева и справа от него, спереди, и за спиной, с чмоканьем вонзаясь в сырой дёрн.
Сергей понимал, что единственный шанс на спасение – постоянное движение в разных направлениях. Какое-то время это помогало, но Сергей стал быстро уставать, и, к тому же, лучники в банных халатах, похоже, пристрелялись – левое плечо пронзила резкая боль. Стрела прошла плоть насквозь, застряв в теле так, что наконечник вылез вперёд на длину двух ладоней. Малейшая попытка пошевелить левой рукой отзывалась нестерпимой болью.
Сергей снова попытался сменить направление бега, но ступил ногой на что-то очень скользкое и упал, взвыв от боли в плече. Он тут же попытался встать, но этой заминки хватило стрелкам – четыре стрелы поочерёдно воткнулись ему в спину. Сергей попытался сделать шаг, но боль стиснула ему грудь, лишив возможности сделать нормальный вдох. Сергей медленно осел набок, вскрикнув, когда ещё две стрелы попали ему в ногу.
Внезапно, Сергей заметил в траве что-то необычное, и с ужасом осознал, обо что он только что споткнулся. На примятых стеблях лежало изувеченное, грязное и растоптанное лицо Насти. Сергей сразу узнал знакомые черты, несмотря на то, что кожа была порядком смята. Пустые глазницы смотрели с печалью и укором, многократно умножая страшные мучения истыканного стрелами тела ещё и жуткими душевными муками.
Сергей чувствовал, как силы покидают его. Лёжа на боку, он продолжал смотреть на девичье лицо, и ему казалось, что вялые обрывки губ шепчут, зовут его куда-то. Смертельно раненный мужчина потянулся к ужасному лицу, желая услышать этот шёпот, как вдруг кто-то цепко ухватил его, и перевернул на спину. Сергей мог бы завопить от невероятной боли, когда стрелы, что торчали из спины, упёршись древками в землю, вылезли через живот и рёбра, вытянув за собой куски жил и кишок. Он мог бы зайтись криком, но лишь застонал, не в силах набрать достаточно воздуха порванными лёгкими.
Сквозь багряную пелену Сергей рассмотрел лицо того мерзкого толстяка, что убивал Настю. Будто сквозь ватный ком, послышался знакомый уже резкий голос:
― Мы решили, что твоё лицо станет моим трофеем. Так что, можешь гордиться – у такого человека на стенке висеть будешь.
Пузатый вытащил нож, но, внезапно, что-то заметив, переменился в лице.
― О-о, ну сегодня точно мой день. Мой самый лучший трофей нашёлся.
В костлявых ручонках появился обрывок кожи, в котором Сергей безошибочно определил Настино лицо. Сергей наблюдал, как мерзкий убийца что-то лопочет над лицом мёртвой девушки, тряся желеобразным, дряблым подбородком, и ему стало противно. Противно, обидно и страшно. Страшно оттого, что он отчётливо сознавал неизбежность близкой смерти – никаких иллюзий, что его не оставят в живых не было. А противно и обидно потому, что позволил этим сволочам потешиться над собой, изображая жертву, прыгая, как зайчик по полю.
Сергей понимал, что бороться со смертью ему уже поздно, а вот отыграться за обиду ещё можно успеть. Напрягая остатки сил, он протянул правую руку к торчащему из плеча древку стрелы с наконечником. Сжав пальцы вокруг деревянного стержня, влажного от крови, Сергей до скрежета стиснул зубы, и невероятным усилием сломал древко.
Толстяк продолжал любоваться своим любимым трофеем. Этот пузатый извращенец, продолжая ворковать, собрался поцеловать девичье лицо прямо в порванные губы. Не теряя ни мгновения, Сергей вложил ничтожные крохи оставшихся жизненных сил в последний рывок.
Огласив поле жутким хрипом, он сумел приподняться, и резко бросить вверх руку с обломком стрелы. Наконечник прошёл точно между губ Настиного лица. Толстяк коротко охнул, заклокотал горлом, и рухнул на спину. Мёртвая девушка ужалила своего убийцу острым стальным языком – это было последнее, о чём успел подумать Сергей.
Он улыбался, когда его тело остервенело пинали, резали ножами и рубили топором – для него уже наступила вечная ночь. Самая тёмная ночь.
Жми лайк, если понравилось и делись публикацией в социальных сетях. Подписывайся. Заходи на канал пощекотать нервишки.