Дорогой читатель.
Вашему вниманию предлагается небольшой рассказ, затрагивающий ключевые вопросы жизни и смерти, мотивации и преодоления, делающие человека человеком. Рассказ состоит из трёх последовательных частей и рассчитан на непрерывное прочтение с кротчайшими паузами на "перелистывание" страниц.
Часть I (Начало)
Часть II (Продолжение)
Часть III (Окончание) (текущая)
Отложите все посторонние дела. Изложенные идеи когда-то взорвали мне мозг. Надеюсь, Вас зацепит осколками!
- Как это возможно?
Они сидели в небольшой светлой комнате Центра возвращения. За окном простирался город, светило солнце, то прячась, то выходя из облаков. Он разглядывал свои руки. Не мог отвести глаз от зеркала.
Нет. Он был уверен, что всё это не было сном. Он точно знал, что воевал. Точно знал, что погиб. Может быть, вот эти руки, это зеркало… Может быть, это они сон? Может быть, так выглядит Рай?
- Ты не в Раю, пап. Ты на Земле.
Он поднял глаза на сына.
- Не может такого быть, - сказал он через какое-то время, уже не веря самому себе. – Я воевал, меня убило миной!
- Убило, - кивнул сын.
Он ничего не понимал. Толи не хотел, толи не мог. Ему хотелось снова уснуть и проснуться в том мире, где у него нет руки, глаза… Там всё было понятно!
- Это не можешь быть ты, - он отмахнулся, пытаясь сбросить наваждение. - Тебе всего восемь лет!
- Мне было восемь лет, когда ты умер.
Ещё лучше. А это что значит? Ну, вот как это понимать? Он даже злиться начал.
- Тогда, КАК такое возможно? Как?
Сын опустил глаза, очевидно, собираясь с мыслями. А он уже смотрел на сына с отчаянной надеждой на логичное объяснение. Слишком эти чувства были реальны, чтобы быть сном.
- Помнишь тот день, когда ты умер? – обратился к нему сын и, поймав вопросительный взгляд, продолжил, - Ты тогда спросил у своего друга, не напрасно ли всё это? Всё ли вы сделали правильно? Помнишь?
Он кивнул. Он помнил эти мгновения лучше чего-либо в своей жизни.
- Так вот, - сын вздохнул и улыбнулся, - Вы всё сделали правильно, пап!
Он слушал рассказ сына о том, что происходило после того дня, когда он умер. О том, как была низвергнута хунта, о том, как было восстановлено государство, о том, как развивалось человечество. О великих войнах и свершениях, о взлётах и падениях Человечества. Но всё это как-то пролетало мимо ушей, долго не задерживаясь. Нет, ему было очень интересно, что тогда (или потом?) происходило. Но интересовали его намного больше другие вопросы.
Он смотрел на свои руки. Они были его. Те же изгибы, те же родинки, те же ногти… Но они были моложе!
- Скажи мне лучше. Что это значит? – Он показал руки сыну, - Почему я вдруг стал моложе на десять лет? Почему мы с тобой на вид одного возраста?
- Ох, папа, - сын улыбнулся, - Это самые незначительные вопросы, которые ты можешь задать. Если честно, я много лет готовился к нашему разговору. Выстраивал сам с собой диалог, предполагал, что тебе будет больше всего интересно, но, как видишь, всё равно не угадал! Дело в том, что мы тебя… как бы так выразиться… собрали заново! Медленно, не торопясь. Сначала восстановили генотип, затем синтезировали…
Он слушал и осознавал, что далее последовали абсолютно непонятные термины и определения. Что-то было сказано про темперамент, про восстановление личности, что-то про психо-эмоциональную сферу, найденную с помощью суммарных воспоминаний родственников из какого-то эгрегориального поля…
Когда речь пошла о запуске всех биологических систем он, наконец, понял, что это как раз и был тот жуткий момент, когда его вырвало из лап небытия. Дрожь пробежала по телу от этих воспоминаний. Никогда бы он не согласился второй раз это пережить. Мина ещё ладно, бог с ней. А вот возвращение…
Он вздохнул, успокаиваясь, откинулся в кресле. Его наполняли смешанные чувства. Но самое яркое, наверное, было чувство… Нет, не страха, не дискомфорта. Он с удивлением осознал, что это было чувство гордости!
Когда-то давно, когда он был совсем пацаном лет четырнадцати, они увидели умирающего голубя, попавшего под раздачу хулиганья. Голубь умер у них на глазах. Это было его первое мало-мальски осознанное соприкосновение со смертью. Он не понимал, почему парни стебутся. Для него тогда перевернулся мир. Он вдруг понял, что тоже когда-нибудь умрёт. Притом, умрёт обязательно. Может быть вот так, как этот голубь. А может быть мирно в койке, как дедушка, пару лет назад. Но он умрёт, и с этим ничего нельзя поделать. И вот сейчас выясняется, что его сын и такие, как его сын, разработали… лекарство от смерти! Иначе как он после смерти может здесь сейчас сидеть? Всё сходится. Он здесь, он всё помнит. Сын рядом и говорит про психо…что-то там. Это не сон, иначе так ясно он бы себя не чувствовал. Да и проснулся бы уже давно. Значит лекарство от смерти найдено! И сын…
Сын, видимо, угадал его мысли.
- Это не наше поколение научилось воскрешать, – сын поймал его взгляд. - Это сделали задолго после нас.
По его спине прошёлся холод. Кажется, на лбу выступил пот. Лицо изменилось. Он вдруг понял.
Боже! Все, кто его окружают, тоже погибли! ВСЕ! Раньше или позже! И даже…
- Не переживай, - поспешил его успокоить сын, - Я умер мирно в возрасте восьмидесяти трёх лет от инсульта. Кристя прожила ещё дольше. А технологию возвращения психо-эмоциональной сферы разработали через сотни поколений после нас. И да, ещё остались во Вселенной люди, кто не испытал погибели.
- Кристя? – Он услышал незнакомое имя, сказанное так, словно он должен был его знать.
- Моя сестра, твоя дочь. Она младше меня на восемь лет, - сын пристально за ним наблюдал. - Ты не знал?
Он с горечью понял, что именно хотела сказать ему жена, когда просила не уезжать. Ему стало до боли стыдно. Оставил беременную жену и уехал на фронт… Стыдно, но… А если бы не уехал? А если бы другие также не уехали? Сидел бы он тут, воскресший, и разговаривал бы с сыном, который фактически прожил лет на двести больше, чем он сам?
Голова шла кругом. Слишком много информации. Слишком много небылиц. Так не бывает! Не бывает!
- Я восемь лет приходил в себя, когда Стёпа с Ваней меня вернули, - рассмеялся сын, протягивая отцу салфетку, - Первые пару лет не мог привыкнуть к тому, что могу…
…Он уже не слушал. Буря эмоций плясала свою огненную пляску на его нервах. Возвращение… Воскрешение… Психо- что-то… А тех, с кем он воевал, тоже воскрешать? И Гитлера? А как потом быть?... Да пошли они все! Бог с ними… Решим потом. Сейчас надо думать о хорошем. Мы победили. Скоро должна приехать жена. Возьмёт ли она с собой дочку? Её тоже вернули? Конечно, вернули! Как иначе? Скоро он увидится с внуками. Раньше он их не видел. Да даже и подумать о них не успел! Как они посмотрят на деда? Какие они вообще? Что успели? Чем отличились? Как они живут в этом мире? Что это за мир, в конце концов?
Он встал с кресла. Голова шла кругом. Вытер рукавом каплю пота, опустившуюся на бровь. Подошёл к окну, вглядываясь вдаль.
Яркое солнце… Высокие здания незнакомой архитектуры… Как мошкара двигаются какие-то аппараты вдали… Ближе к горизонту горный хребет… Серебристая нить простирается еле заметно поперёк неба…
Красиво… Очень красиво! И так умиротворённо.
Он улыбнулся. Они победили.
Они ли это сделали? Их дети? В каком именно мире он оказался? Что это за люди, которые преодолели отчуждение даже в смерти? Это ли коммунизм? Или это уже нечто большее? И куда дальше?
Слишком много вопросов. И теперь уже целая вечность, чтобы на них ответить.
Конец.
(P.s. Есть над чем подумать, не правда ли?)