Автор: Виктор Минаков
Люди, хорошо знающие Засорина, только недоуменно пожимали плечами, услышав, что его хотят пропихнуть в депутаты областной Думы.
- Кому пришла в голову такая нелепая мысль? - удивлялись они. - Он же –пустобрех, балаболка, хотя и главный механик. И на руку он не чист. Какой из него депутат?!.. Депутатом должен быть толковый и порядочный человек, защитник интересов народа, подвижник, если хотите…
Те, кто знал Засорина меньше, но глубже вникал в природу современных явлений, обычно отвечали на такие слова:
- А много вы видели порядочных депутатов?.. Вся их порядочность держится только до выборов, пока они не припали к депутатской кормушке. После выборов их не отличить от хапуги!.. Полноценно порядочных депутатов можно по пальцам пересчитать: раз, два и – обчелся!.. Но каждый из этих порядочных для сегодняшней власти хуже, чем кость в горле, потому и стремятся заполнить места балаболками.
О депутатах сейчас, действительно, редко можно услышать хорошие отзывы, хотя каждый из них, как считается, добровольно избран народом.
- Только вылупится из яичка, – разгорячился как-то в троллейбусе мужичок с пустой хозяйственной сумкой в руке, – только получит депутатские корочки, а уже подавай ему привилегии! Неприкасаемость ему подавай, подавай ему машину с мигалкой!.. Его избирали для службы народу, а он народ уже считает слугой! Сам он уже – господин!.. Сам себе назначает оклады, сам назначает, сколько драть надо денег с народа, чтобы хватало на его привилегии!..
Никто из пассажиров троллейбуса не возразил тогда сильно возбужденному спутнику, никто не сказал о народных избранниках доброго слова.
Павел Ильич Засорин, главный механик крупной многопрофильной базы, был польщен предложением, поступившим ему от влиятельной партии, где в руководстве местной ячейкой был его закадычный приятель.
Идея эта возникла, можно сказать, и случайно, и не случайно.
Случайно потому, что на одной вечеринке, где Засорин был вместе с приятелем, случайно оказалась еще пара членов этой влиятельной партии.
Не случайно – потому, что потребность в людях, умеющих за внешней болтливостью скрывать свои мысли, становится ощутимей, спрос на талантливых балаболок растет. Такой спрос был и у влиятельной партии. Члены этой влиятельной партии обратили на Засорина внимание во время застолья. Подвыпивший Павел Ильич стал разглагольствовать о долговечности техники. С его точки зрения, показатель долговечности не является показателем качества.
- Если обнаружен застой технической мысли, то – да, долговечность имеет значение, - гремел его голос. - Но такого застоя нет, и никогда он не будет: находятся все более грамотные технические решения. Они требуют незамедлительного внедрения, а внедрять их нельзя – по земле все еще ползают долговечные монстры! Посмотрите на наш автомобиль двадцатилетней давности выпуска: он неудобен и неуклюж в сравнении с современным автомобилем, но он способен проработать еще хоть сто лет! Его рассчитали с запасом на вечность! Долговечность должна быть разумной!.. В Японии, например, установлен расчетный срок долговечности – пять лет. В течение этого срока все детали работают безупречно. А через пять лет машину можно сдавать без сожалений в утиль: у нее сразу все износилось, и на рынке уже современные модели.
Эта полупьяная речь понравилась членам влиятельной партии - один из них вспомнил, что недавно Засорин с таким же апломбом выражал другую позицию – защищал долговечность автомашин.
- Что делать хлипким машинам япошек на наших российских дорогах! – с пафосом восклицал он тогда и заряжал находившихся рядом людей чувством национальной гордости и глубоким патриотизмом.
Высокий, атлетически сложенный, сильный он в те минуты казался русским чудо-богатырем, а японцы с их выверенными машинами – хиляками и мелкотой.
О способности Засорина выдвигать и ловко отстаивать противоречивые утверждения известили местный партийный мозговой центр, и его приятелю дали задание привлечь такого способного говоруна к членству в их партии.
Где-то через месяц после судьбоносной для Засорина вечеринки приятель и предложил ему стать депутатом вместо кого-то из выбывших.
- У нас в этом округе нет другого подходящего человека, - обосновал он свое предложение.
- Что значит – нет подходящего? Для кого подходящего?
- Для нас, разумеется, - усмехнулся приятель. - Для нашей партии…
- Чего от меня будет нужно? - спросил настороженно Павел Ильич.
- Присутствовать на заседаниях Думы и голосовать на них так, как тебе будет сказано… А больше – ничего необычного. Оставайся таким, какой есть…
- Но меня мало кто знает, - засомневался в реальности замысла Павел Ильич. - Кто меня выберет?
- Об этом не беспокойся, - заверил приятель. - Это наши проблемы, и они стопроцентно решаемы. Разработаны надежные технологии. Выберут… У нашей партии на эти выборы очень хорошие виды.
Павел Ильич не был большим знатоком выборных технологий, но главное понял: если он будет сговорчивым и послушным, то депутатство ему обеспечено. Спросив: а будет ли в чем-то и его интерес, и, услышав, что интерес будет и очень немалый, - недаром ведутся такие сражения за депутатский мандат, - он согласился, пообещал быть покладистым депутатом, и продолжал демонстрировать свой недюжинный балаболческий дар.
Сегодняшний день у Засорина обременен предвыборной встречей, и он входит решительно в кабинет директора базы, чтобы предупредить того об отлучке.
Директор явно не в духе. Он распекает снабженца - тот не выполнил важное поручение: не сумел раздобыть необходимую проволоку из нержавеющей стали. Снабженец мямлит, что облазил весь город, но подходящей катанки в городе нет: спрос на нее невелик, потому ее не завозят.
Угрюмо взглянув на вошедшего, директор головой кивает на стул: садись, и продолжает шерстить бедолагу-снабженца.
Павел Ильич, едва уловив характер проблемы, счел необходимым вмешаться. И он делает веское замечание:
- Нержавеющую проволоку нельзя называть катанкой. Это безграмотно! Катанка – это проволока из обыкновенного железа!
Снабженец, обалдевший от гнева директора, возражает уныло:
- Всегда ее так называем. В наших справочниках так и сказано – катанка…
- В ваших справочниках! - презрительно фыркает Павел Ильич и начинает обстоятельно разъяснять, что такое есть нержавейка, а что есть настоящая катанка.
Снабженец рад неожиданной передышке в разносе, слушает, потупив глаза. Директор, наоборот, недоволен.
- Катанка ли, матанка ли – все равно ее нет! - сердито говорит он. - Где, я спрашиваю, брать ее будем?!..
Снабженец смущенно молчит.
- А много ли надо? - угодливо подается к креслу директора Павел Ильич, и узнав, что немного, категорически изрекает: - Не вопрос это!..
Директор базы круто, с надеждой, повернулся к нему: решение, кажется, найдено, и Павел Ильич охотно его излагает:
- Судоверфь всегда работала с нержавейкой, на заводе «Октябрь» тоже использовали малый диаметр. Тонны расходовали!
- Так они же закрыты, - стонет снабженец. - Они уже давно обанкротились…
- Ну и что, что закрыты? – напирает Засорин. - Что, каких-то сто килограмм после них не осталось?!..
И не давая возможности снабженцу на это что-то сказать, Павел Ильич заявляет директору:
- Я чего к вам зашел: у меня через час назначена встреча с электоратом. Буду вынужден выехать с базы. Зашел, вот, поставить в известность.
Директор кивает головой благосклонно, а снабженца испепеляет глазами: безобразно работаешь!..
Павел Ильич покидает с достоинством кабинет, с достоинством спускается по лестнице на первый этаж и вальяжно выходит на территорию базы.
К нему устремляются две хрупкие женщины: Чурилова, заместитель директора базы, и Семенова, кладовщица.
- Павел Ильич! - восклицает Чурилова. - Выручай, дорогой! На складе – аврал! Нужно подготовить места для приема товара! Грузчики все на станции, уже вагон разгружают! Выдели кого-нибудь из ремонтников!..
Павел Ильич укоризненно смотрит на кладовщицу.
- Валентина Ивановна! - говорит он с обидой. - Я уже сколько раз тебе говорил: как возникнет такая необходимость – сразу ко мне! Обязательно помогу! Поможем без вмешательства руководства! Люди всегда тебе будут!
Кладовщица и вовсе обижена: не такая уж она недотепа.
- Я же к вам подходила сегодня, - напоминает она. - Вы мне сказали, что люди все заняты…
- Конечно, все заняты! - соглашается Павел Ильич. - А как же ты хочешь?! Люди пришли сюда на работу, трудиться! Они должны быть заняты!.. Но как только возникнет возможность – дадим!
Мимо проходят двое рабочих в замасленных куртках. Они подошли к сатуратору, выпили по стакану воды и сели на скамейку курить, но, заметив, что главный механик и женщины заинтересованно смотрят на них, быстро встают и скрываются за угол.
Чурилова в недоумении:
- Что-то не понимаю я, Павел Ильич: даешь ты людей или нет?..
Павел Ильич объясняет:
- На данный момент все люди работают, как им и положено быть. Но, учитывая важность вопроса, я людей выделяю!.. В ущерб ремонтным работам, выделю непременно!.. Эй, парень! - кричит он идущему неподалеку рабочему. - Подойди-ка сюда!
Рабочий неторопливо подходит. Засорин дает ему указание:
- Ты все равно мимо мастерской сейчас будешь идти. Передай там Кирюхину, чтобы он трех слесарей немедля отправил на склад, в распоряжение Семеновой!..
Рабочий так же неторопливо отходит, Павел Ильич легонько хлопает по плечу кладовщицы:
- Все в порядке, Валентина Ивановна! Иди, принимай пополнение!
Семенова идет к складу, Павел Ильич, щурясь, смотрит на небо и говорит с осуждением:
- Ну и погодка у нас в этом году! Как наказание за наши грехи: зимой морозы превеликой суровости, сейчас – жара несусветная! На даче все выгорело, хотя каждый день поливаем… А где-то другие напасти – град, ливни. Тоже никаких видов на урожай!
Чурилова вежливо слушает, и тут к ним подходит рабочий, которому Засорин дал свое поручение. Он сообщает с лукавой ухмылкой:
- Кирюхин сказал, что посылать ему некого: все люди ремонтируют трактор.
Павел Ильич возмущен:
- Ну и дисциплинка у нас! Руководство дает указание, а им, видите, некогда! Они ремонтируют трактор!.. Они возле этого трактора вторую неделю валандаются! Одних бутылок из-под него мешок выгребли! Видимость одна, а не работа!.. Чего им у трактора делать, когда запчастей к нему нет?!.. Не волнуйтесь, Татьяна Васильевна, я этот вопрос сейчас окончательно порешаю! Сейчас я разберусь там с ними со всеми и с каждым в отдельности! Можете быть спокойны! Вопрос очень важный и его надо решать!
Чурилова видит, как Засорин широко зашагал в сторону мастерской. Но вот он резко, будто натолкнулся на что-то, останавливается около самосвала, говорит недолго с шофером, садится в кабину, и самосвал исчезает за воротами базы.
Вернулся Павел Ильич только в конце рабочего дня. Столкнувшись у дверей конторы с Семеновой, он говорит ей тоном очень уставшего человека:
- Вконец замотался сегодня. Столько важных вопросов, и везде надо успеть…
Он успел сделать многое: успел за счет базы заправить баки самосвала бензином, успел опорожнить один бак в своем гараже, успел завезти на дачу машину песка… Успел побывать он и на предвыборной встрече. Партией, положившей глаз на Засорина, ему было дано поручение: притупить остроту протестов людей против нового повышения тарифов на ряд коммунальных услуг. Павел Ильич успешно, как ему показалось, справился и с этой задачей. В своей лихой, похожей на кавалерийский наскок, речи он наизнанку вывернул всю коммунальную проблематику, и у него выходило, что повышение тарифов является вовсе не бедствием, а едва ли ни благом для большинства, а особенно для неимущего, населения.
Кладовщица в разговор не вступает, пытается отойти от Засорина, но Павел Ильич придерживает ее за рукав и говорит фамильярно:
- Ну, как мои орлы там, на складе? Хорошо поработали?..
Семенова резко освобождает рукав и одаряет Засорина неприязненным взглядом.
- А никаких орлов не было.
- Как это не было?! - восклицает Павел Ильич. - Я же при тебе лично давал указание!.. Вот безобразие!.. Ну, я им сейчас покажу! Сейчас я их сам приведу прямо к складу, за ручки!
Кладовщица скорбно вздыхает.
- Не надо никого приводить. Обошлись. Чурилова плотников сняла со строительства столярного цеха…
Павел Ильич одобрительно улыбается.
- Вот и ладненько! Молодцы! Выходит, и вы умеете находить выход из сложного положения!.. Впрочем, оно не такое и сложное: вон, сколько лоботрясов без дела болтается! Но все равно – молодцы! Нельзя опускать рукава и ждать, когда вмешается сам Павел Ильич!
Засорин, как и всегда, оставляет за собой высоту положения.
Когда кандидатура Засорина обсуждалась на предмет полезности его в составе депутатского корпуса, кое-кто из членов партийной ячейки засомневался, обратил внимание на склонность его к пустым рассуждениям.
- Депутат и должен хорошо говорить, - урезонили скептиков сторонники его выдвижения. - У депутата работа такая. Там молчунам делать нечего… Здесь важно другое: важно, чтобы он проводил в жизнь нашу линию, и чтобы не нагнетал напряженности в обществе, наоборот, - умел все полюбовно улаживать… А в этом плане у Засорина - полный порядок!
По результатам недолгих дебатов Павел Ильич был включен в список будущих думских функционеров от партии, вступившей в предвыборную борьбу. В своей абсолютной победе на выборах лидеры этой влиятельной партии были уверены, и не ошиблись. Их порученцы после вскрытия урны насчитали нужное число голосов.
На первом же заседании Думы Павел Ильич сразу себя проявил: он выступил с пылкой нравоучительной речью на тему: каким должен быть депутат. Трудолюбие, честность, порядочность, беззаветное служение народу – эти слова так и сыпались из него, как горох. И хотя прямо он этого не сказал, но само собой получилось, что в его лице Думе, наконец, посчастливилось обрести именно такого, идеального депутата.
Нравится рассказ? Поблагодарите Виктора Минакова переводом с пометкой "Для Виктора Минакова".