Время было уже позднее. Все разошлись по своим делам. И только из-за двери с табличкой «Канцелярия исполнения желаний. Особый отдел» доносились громкие голоса. Постояв перед кабинетом пару лишних мгновений, Михаил решился войти.
Внутри собралось двое его коллег во главе с начальником особого отдела. Взглянув на вошедшего мельком, они продолжили обсуждение на повышенных тонах.
Напротив начальского стола стоял недавний протеже Михаила. На груди его был закреплён бэйдж с указанием должности: «Стажёр опекунского отдела».
— Ведь я же делал всё! Абсолютно всё, — оправдывался стажёр. — Ведь тут всё было понятно. Все запросы чётко формулировал. Не как эти, которые «хочу того, не знаю, чего». Всегда конкретные желания. И не сразу миллион, а поочерёдно. Откуда я мог знать?!
— Ты, прямо, хуже своего подопечного, честное слово, — перебил его начальник особого отдела. — Да, ладно бы, подопечного. Что толку с людьми сравнивать? Хуже практикантов! Был у нас тут один недавно. Ребёнку-аллергику желание исполнил. Мешком конфет одарил! А ещё выпить алкоголику помог! Но там-то ладно, там хоть ученик был, совсем зелёный ещё. А ты? Тебе не стыдно?!
Стажёр не ответил. Он стоял, виновато опустив голову вниз, и не знал, что сказать. Михаил решил прийти на помощь.
— Что случилось? — спросил он. — Опять подопечный не хочет жить?
— Если бы, — недовольно произнёс начальник. — Он хочет умереть. Понимаете?
***
Вообще-то, Михаил работал по линии исполнения финансовых желаний и зарекомендовал себя очень даже хорошо. А потом к нему на практику пришёл новичок, ещё даже не закончивший высшую ступень школы. Михаил быстро разглядел в практиканте талант.
С его-то подачи юный выпускник и попал потом на стажировку в опекунский отдел, куда берут далеко не всех.
В этом отделе каждому назначается один подопечный. Задача опекуна заключается в том, чтобы сделать так, что опекаемый откажется от своего желания уйти из жизни.
***
Стажёру сразу же достался подопечный, что случается довольно редко.
Это был молодой парень. Начинающий музыкант. Он уже успел написать прощальное письмо. Но начинающий опекун вовремя исправил положение. Спустя пару лет опекаемый уже стал звездой местного масштаба, а спустя ещё семь — приобрёл мирровую известность. Группа AVZ_Activator собирала стадионы. Парень не вылезал из заграничных турне. В свои неполные тридцать он имел всё, о чём любой другой даже и мечтать не смел.
Михаил был горд, что смог разглядеть такой самородок в пришедшем к нему когда-то практиканте. Ему оставался всего год до того, чтобы стать специалистом. Причём высококлассным специалистом.
И вдруг, всё пошло не так.
***
Артур снова сделал это. Он опять написал прощальное письмо, где говорилось о том, что его ничто не радует, а смысл жизни потерян.
У него была слава, много денег, сотни тысяч поклонников, все возможные материальные блага. И он хотел умереть.
***
— Тебя к нему опекуном когда отправили, он чего хотел? — почти кричал начальник. — Помнишь? Тогда. Он тоже письмецо похожее ещё писал.
— Чего хотел? Конечно, помню! Сыграть хотел. На сцене.
— А что в письме написано было, помнишь?
— Так конечно. Я его с собой ношу. Письмо. Копию! — стажёр полез в карман. — Вот оно! «Никто не любит, никому не нужен, даже Анька вчера ушла. И музыкантом мне настоящим не стать никогда. Если бы только мне дали шанс выступить, они бы все поняли, они бы меня увидели. Настоящего».
— Вот тут то ты и сделал главную ошибку, — подал голос молчавший до этого специалист из отдела по исполнению любовных желаний.
— Какую? — не понял стажёр.
— Да, роковую! — ответили хором все три старших наставника. — Что ты ему дал?
— Концерт.
— А он чего хотел?
— Играть. Ну, на гитаре же.
— Да не играть он хотел, — снова заговорил специалист по сердечной линии, — Аньку он свою хотел вернуть.
— И даже не Аньку, — добавил Михаил со вздохом. — Просто хотел, чтобы его разглядели. Он же так и написал. Любви он хотел и внимания. А концерт — лишь инструмент. И всё, что дальше — тоже. А когда не вышло ничего, он решил, что все эти его достижения и вещи, заменят ему внимания.
— Вот именно, — одобрительно высказался начальник.
— И чего теперь делать? — робко спросил стажёр.
— Придумаем, — успокоил его старший наставник. — Смысл жизни — не так сложно разглядеть, как порой кажется. Подскажем ему кое-какие варианты через отдел муз, а потом поработаем по линии сердечных желаний.
***
— Так, и скажите, пускай в выпускном классе отдельный экзамен сдают по этой книге. Ну, той, где писатель один всё писал-писал, а его не замечали, а потом, наконец, когда стал знаменитым, взял да и утопился, — давал указания директор школы исполнения желаний. — И чтобы не так, как люди. А нормально изучали. А то они там восхищаются ещё. А на самом деле дело там было не только в книжках. Просто он себе не ту девушку выбрал. Изначально. И признания искал не от тех.
— Да, Олег Викторович, — кивала секретарша.
— И пусть отдельно каждый выпускник на тех, у кого большие желания по линии саморазвития, — продолжал директор. — Пусть уже запомнят, наконец, что сначала надо выяснить, а того ли человек хочет, чего просит. Это люди глупые. Это они верят, что у тех, кто многого добивается, есть уже слишком много, вот и хотеть больше нечего. И мол, из-за этого они и умереть желают. А дело не в этом. Никогда не бывает так, что хотеть больше нечего. Всегда есть, чего хотеть. Другое дело, если развитие для них — бегство от самих себя и от истинных желаний. Вот тут да, тут надо сразу в особый отдел. Без промедлений!
— Конечно, Олег Викторович.
— И я Вас умоляю, Леночка, напомните ещё раз, чтобы получше изучали человеческую Сказку о глупом мышонке. Ну там же всё-всё о том, что не каждое желание стоит исполнять кидаться.
— Да, Олег Викторович.
— И вот ещё что. Передайте в отдел особо важных муз, пусть нашепчут уже какому-нибудь человеку правильную сказку обо всём этом. Может, хоть на кого подействует. А то надоело уже. Честное слово. Каждый раз одно и то же. И наши потом пусть тоже поизучают. Потому что хуже людей иногда, честное слово. Хуже людей.
