История эта произошла с другом, когда он служил срочную службу.
Командир роты - дядя Вова. Огромный сибирский мужик, в плечах сажень косая, ростом под два метра. К тому же лысый. Жуть. Всю зиму дядя Вова ходил в кожаной куртке с меховым воротником. Никто из командиров-начальников не мог заставить надеть его бушлат.
Естественно в роте жизнь кипела. Все по распорядку, кровати по ниточке, полы блестят, горизонтальные поверхности вылизаны.
И вот, уходит дядя Вова в отпуск.
Наступает в роте великий и прекрасный рассос.
Ответственных постоянно нет, контрабасы носа не кажут в казарму, старшина в запое. Лепота.
Мы, солдатики, естественно ни черта не делаем. Кровати не заправлены, все в тапочках ходят.
И вот наступает день Икс.
Группа энтузиастов занимается в спорт-уголке. Заставляет пашу-компьютерщика хоть раз от пола отжаться. А Павел на то и компьтерщик-для него это в новинку. Но, я отвлекся. Я, мой хороший товарищ Никита и каптер Армэн валяемся на койках и песни под гитару горланим. Кто-то в туалете курит, дневальные на тумбочке в телефоны играют.
И вот, раздается отглушительный хлопок.
Стенд спортивной жизни роты, что по центру взлетки висит, с треском валbтся на пол. Все взгляды устремлены в сторону входа.
Сначала оттуда, из-за угла, появляется рука с пистолетом (как я позже понял, это был травмат). За пистолетом появляется рука в кожаном рукаве. И вот, отражая блики обеденного солнца, появляется лысая злая голова дяди Вовы, обрамленная меховым же воротником.
За несколько секунд людей убавилось на треть от общего числа. Качки-энтузиасты попрыгали в открытые окна (хорошо первый этаж), Никита с Армэном рванули к запасному выходу, а Пашу-компьютерщик вообще удивил- упал в упор лёжа и, при всей своей невозможности отжаться, пролетел в таком положении три пролета кроватей!
Я же в свою очередь, не отличаясь такой быстротой реакции, после нескольких секунд замешательства , схватил первое что попалось под руку, в надежде защититься. А именно прикроватную тумбочку. После недружелюбных уговоров командира роты по-хорошему поставить тумбу на пол и моего отказа, я получаю резиновой пулей в бедро. С мыслью о том, что это был боевой ствол и меня смертельно ранило, я эпично падаю на пол, разбиваю в дребезги тумбочку и готовлюсь к героической смерти. В итоге, два дня я не мог нормально маршировать в строю, за что не раз был награждён почетным пендалем от дяди Вовы, и плюс к этому - целый месяц чинил и отмывал все тумбочки в казарме.
Мораль такова: нехер дневальному забывать дверь на щеколду закрывать. На этом все, дорогие друзья.