«Судебная система перестала быть ветвью власти», — считает руководитель международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков. В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» он рассуждает о судьбе правозащитного движения и тюремных сроках за репосты в соцсетях.
«СУДЕБНАЯ СИСТЕМА ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ВЕТВЬЮ ВЛАСТИ»
— Как вы думаете, будет ли когда-нибудь в России независимая судебная система, строго следующая букве закона и игнорирующая телефонное право? (Дмитрий)
— Правосудия в России де-факто нет. Уголовного процесса как такого нет. Адвокаты говорят о том, что профессия умирает, что адвокат — это номинальная фигура на уголовном процессе. Административный процесс — то же самое. Система арбитражных судов тоже резко понизила свою эффективность. Гражданский процесс — это, может быть, единственная небольшая лагуна, где сохраняется какая-то состязательность, где остался суд, как он должен быть. Кто-то, где-то, когда-то «простреливает» в судах, но это единицы.
Раньше к Европейскому суду по правам человека относились так: когда мы не смогли отбить дело в стране, уходили в Европейский суд. А сейчас получается, что большинство дел идет туда. У нас сегодня 170 дел в Европейском суде, из которых 40 уже коммуницированы, то есть находятся в переписке между нами, судом и властями. Недавно было принято 10-е решение по нашему делу, и мы ждем, что скоро пойдет их целая серия.
— В чем основная проблема суда?
— Судебная система перестала быть ветвью власти. Точно так же, как парламент перестал был ветвью власти. Все подстраивается под вертикаль исполнительной власти.
— За какое время это произошло?
— И в начале 90-х хорошо не было, и в нулевые годы хорошо не было, но все равно было лучше, чем сегодня. Быть судьей сегодня уже непрестижно. Наших адвокатов часто приглашали в судьи, потому что в делах им все понятно изнутри: доказано или не доказано, били или не били, притянуто или не притянуто. Но сколько раз им позволили бы вынести оправдательный приговор или вернуть дело на доследование? А поскольку тебе не позволят, все — ты встроился в эту систему, ты выполняешь указания и идешь на сделку с совестью. И наши адвокаты от предложений отказывались.
— Кто судьям дает указание?
— Во-первых, у судей есть четкое личное чутье: какой приговор нужно вынести, чтобы не было проблем. У судей есть самоцензура, и у каждого из них есть кураторы. Плюс есть тайные совещания, доведение «руководящей линии партии» по поводу того, как надо рассматривать дела. Это перманентный процесс.
— Но ведь власти, наверное, без разницы, что происходит в УФСИН?
— Нет, не без разницы! Вот, например, у осужденного рак в четвертой стадии, он подает на освобождение. Более того, тюремные медики говорят, что у них нет обезболивающих. По закону он подлежит освобождению. И даже колония порой готова его отпустить. Но приходит прокурор и говорит: нет, он плохой, он совершил особо тяжкое и должен сидеть. Почему так говорит прокурор, ведь ему от этого ни жарко, ни холодно?!
— То есть у нас сохраняется репрессивное мышление?
— И мышление такое, и, видимо, у прокуроров есть свои указания — никого по УДО и по болезни не освобождать. Почему так? Политика такая — если никого не отпускать, то не будет «поляны» для коррупции? Отличная логика у государства!..
— Получается, что не только вертикаль власти виновата, а еще есть некая философия?
— Так она же насаждается, ее еще можно усиливать!
— Вам не кажется, что борьба с экстремизмом в России превратилась в борьбу с инакомыслием? Ведь ситуация все больше принимает абсурдный характер, когда за демотиватор, карикатуру Кукрыниксов или комментарий в соцсети «ВКонтакте» человека признают экстремистом. Система доходит до абсурда! (Ильдар Иванов)
— Мне кажется, система эту черту давно переступила... Год-два колонии-поселения, а есть и четыре-пять лет реального лишения свободы за пост в «Фейсбуке», «ВКонтакте», за картинку. Уголовным делом сегодня никого не удивишь и не напугаешь, поэтому власти вынуждены ужесточать меры, пошли реальные сроки.
— Власти все-таки борются с интернетом или с инакомыслием?
— Власти всегда требуется источник зла, против которого нужно мобилизовать всю государственную машину, всех силовиков, все правоохранительные органы. Все не просто так должны получать свою зарплату. В какой-то момент этим злом стал в том числе интернет. Кроме этого, есть и масса другого, что назвали злом: Запад, нетрадиционный ислам и так далее.
ЕДИНСТВЕННОЕ СРЕДСТВО ОТ КОНТРОЛЯ — ШИФРОВАНИЕ ДАННЫХ
— Недавно прочитал, что «Агора» зафиксировала: 6 процентов россиян за последние годы попали под прослушку. Это здоровая ситуация? На Западе чаще прослушивают и отслеживают своих граждан? Насколько оправдан такой объем слежки в России, на ваш взгляд? (А.Ш.)
— Эта судебная статистика опубликована на сайте Верховного суда. Она показывает, что с 2007 года количество судебных решений, разрешающих правоохранительным органам по их просьбе вести прослушивание телефонных разговоров и просматривание личной переписки, выросло кратно — в три раза ежегодно. В общей сложности за 9 лет вынесено порядка 5 миллионов таких решений. Разрешение дается на прослушку одного или ряда лиц в течение 180 дней. Вот и представьте, сколько у человека может быть разговоров за полгода. Подсчитать невозможно. А в разговоре участвуют 2 человека, то есть 5 миллионов нужно умножить как минимум на 2. И получили цифру в 9 миллионов россиян. А на самом деле больше. И это касается только тех, прослушку которых разрешил суд.
А вот статистических данных о том, сколько людей прослушивается без судебных решений, нет. Разрешенная судом прослушка может добыть информацию, которая ляжет в основу судебного дела, а неразрешенная прослушка просто собирает информацию. И это только то, что касается прослушивания телефонных разговоров.
Мы же писали о слежке в широком смысле этого слова: скрытое видеонаблюдение, взлом электронной почты, снятие биометрических данных — отпечатков пальцев, образцов для определения ДНК. Мы проанализировали: метод геномной регистрации пока еще не поставлен на вооружение в нашей стране, а вот в Беларуси каждое задержание (даже когда вышел с плакатом на улицу) сопровождается фотографированием, взятием отпечатков пальцев и соскоба на ДНК.
Но единственным ограничением на введение тотальной слежки в России является недостаток ресурсов: денег, людей и технологий. А так они залезли бы к нам в карман, в телефон, в электронную почту, в дом, в душу. Вообще они это уже делают, о чем говорят и Роскомнадзор, и советник президента РФ по вопросам интернета. Об этом говорят и представители правоохранительных органов, просто они так успокаивают: «Зачем вы драматизируете? У нас нет ресурсов, чтобы следить за всеми...» То есть это вопрос не этики или прав человека, а просто недостатка ресурсов.
— Есть рекомендации, как избежать утечки информации, чтобы она не попала в третьи руки?
— Хороший вопрос! Мы только в этом году обратили внимание на данное направление, потому что «Агора» вошла в международную сеть организаций гражданских свобод. Эта сеть объединяет 12 юридических организаций, работающих по делам нарушений прав человека в мире — Южная и Северная Америка, Европа, Африка, Юго-Восточная Азия и т. д. После скандалов с Эдвардом Сноуденом, после раскрытия информации о том, что правительство США следит за своими гражданами, одним из приоритетов этих организаций является защита от тотальной слежки за гражданами.
Единственным средством от контроля переписки является шифрование данных. И в этом направлении движутся все электронные технологии — оборудование идет со встроенным автоматическим шифрованием. То есть сегодня идет соревнование технологий: одни пытаются раскрыть данные, другие — скрыть. В этом смысле мы идем в общем глобальном тренде.
