Известный латвийский правозащитник, активист Штаба защиты русских школ Александр Гапоненко выпущен на свободу. Рижский суд изменил ему меру пресечения. Александр Гапоненко был задержан службой госбезопасности Латвии 20 апреля 2018 года по подозрению в антигосударственной деятельности и разжигании межнациональной ненависти. Под следствием за решеткой он провел более четырех месяцев...
Текст: Алла Березовская, фото предоставлено автором
В день, когда слушалось дело Гапоненко, у здания рижского суда собрались десятки его соратников, среди них — депутаты Европарламента Мирослав Митрофанов и Андрей Мамыкин, лидер "Русского союза Латвии" Татьяна Жданок, католический священник Константин Боярс. За пару дней до этого Жданок и Митрофанов отправили в прокуратуру просьбу выпустить политического узника под их личное поручительство и гарантии. Но, откровенно говоря, особой надежды на гуманное отношение со стороны судьи, уже дважды до этого продлевавшей срок содержания Гапоненко под стражей, не было...
В руках у участников пикета были плакаты с призывами к властям об освобождении Гапоненко. Этого же требовали все собравшиеся, скандируя под окнами суда: "Долой политические репрессии!", "Свободу Александру Гапоненко!" Отвечая на вопросы журналистов, 86-летний священник Константин Боярс сказал, что он пришел, потому что лично знает профессора экономики: "Мы с Александром выступали на Вселатвийском родительском собрании в защиту русских школ, — сказал священник. — И если его обвиняют в том числе и за это, значит, пусть и меня судят — я тоже преступник?"...
Профессора Гапоненко в зал привели в наручниках, в коридоре он успел лишь прокричать, что его обвиняют за написание статей, а более никаких "преступлений" он не совершал. Голос его дрожал, выдавая сильное волнение. В зал никого не впустили — заседание закрытое.
В перерыве от адвоката Иммы Янсоне удалось узнать, что помимо статей в защиту русского языка и образования ее подзащитному инкриминируют организацию год назад просмотра в Риге фильма "Волынь" о зверствах бандеровцев в Польше. Но, по ее словам, все обвинения абсолютно не правомерны. Тем не менее прокуратура просит судью оставить узника под стражей еще на два месяца на том основании, что на свободе он может продолжить "свою преступную деятельность с использованием Интернета". Хотя ни один суд еще не обвинил его в преступлении...
Через час утомительного ожидания адвокат вышла из зала суда и произнесла заветное слово: "Освободили!.." Это было что-то невероятное! Раздались аплодисменты, крики "ура!", поздравления... А еще через полчаса профессор Гапоненко сам вышел на улицу к собравшимся друзьям — без наручников!
— Огромное спасибо вам всем за поддержку, — сказал он, когда стихли радостные крики. — Только когда мы едины — мы непобедимы! Мы с вами никогда не предадим наши духовные ценности. Мы будем стоять за свою православную веру, за русский народ, за то, чтобы наши дети учились на родном языке!.. Да, я был уверен, что мне предстоит пройти свой крестный путь, думал, мне предстоит его закончить в тюрьме. Морально был готов к этому... Хорошо, что этого не произошло, но лишь благодаря поддержке тысяч людей. Мне приходили письма со словами поддержки со всего мира, это внушало силу и веру. Думаю, мой опыт пойдет на пользу не только русским Латвии, но и всему русскому зарубежью и русским России, которые помогают нам в борьбе за русские школы. Нам предстоит еще многое сделать...
Вышедший на свободу латвийский правозащитник высказал мнение, что правящие власти упрятали его в темницу, чтобы убрать из общественного информационного поля и не дать ему высказывать свое мнение. А оно просто и понятно: как гражданский активист Гапоненко выступает за то, чтобы русские и латыши жили в Латвии в мире, но чтобы русские жители могли при этом сохранять свою национальную идентичность. Да, ему еще предстоит суд, но и там он не собирается отказываться от своих взглядов.
Латышский журналист попросил Гапоненко прокомментировать предъявленные тому обвинения в разжигании этнической ненависти и вражды. Ответ профессора был четким и однозначным:
— Никогда я не говорил ничего оскорбительного по отношению к представителям других этносов. Я являюсь ученым европейского уровня в области межэтнических отношений и четко понимаю, что такое разжигание этнической розни. Это как раз то, что делают некоторые наши латышские политики и общественные деятели, называя русских людей "вшами", и за это их почему-то никто из правоохранительных органов не преследует. Преследуют меня, как раз за то, что я выступаю против всякого рода русофобов...
По дороге к дому, куда я подвозила Гапоненко на своем автомобиле, Александр не отрываясь смотрел в окно: по улицам Риги мирно гуляли ничего не подозревающие рижане, пели птицы, смеялись дети. "Господи, как же я соскучился по этому небу и по этому городу!.." — сказал Александр. Со стороны мой необычный пассажир, наверное, был похож на счастливого артиста-юбиляра, который возвращается с бенефиса, держа в руках огромные букеты цветов и яблоки — дар встречавших его у суда соратников из Штаба защиты русских школ.
На мой вопрос, ждал ли он сегодня благоприятного вердикта, Александр признался, что страшно волновался и молился. Четыре месяца в тюрьме он выдержал. Хотя было непросто. Сутками напролет находиться в тесной вонючей камере с двумя уголовниками, да еще изнывая от жары, — ведь почти весь август на дворе была температура под 30 градусов! — испытание не для слабых. И это в его 64 года, да еще после инфаркта!.. Узники спасались, поливая пол камеры водой, на какое-то время это давало иллюзию прохлады. Но хуже физических мучений был шантаж и запугивания со стороны следствия, вынуждавшего его признаться в том, в чем он не был виноват. Методы были разные: то воды не давали, то спортом запрещали заниматься, то уверяли, что скоро он в камере "окочурится" и всем на него будет наплевать. Один из сокамерников тщательно записывал на листочек все его разговоры... А однажды ему письмо передали. Открыл конверт, а там — картинка с удавкой и мылом. И надпись: "Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас!.." После этого его перевели в одиночную камеру.
— Почему меня сегодня выпустили? Думаю, повлияло сильное международное давление на власти, — рассказал Александр. — Когда дело из ПБ передали в прокуратуру, они хотя и поддержали обвинение, но поняли, что у них реально нет на меня абсолютно ничего. Чтобы обвинить меня в антигосударственной деятельности, надо было как минимум при обыске найти у меня под кроватью танк Т-34. Но его там не оказалось! А если серьезно, конечно, сыграла свою роль поддержка в СМИ. Мои оппоненты не рассчитывали, что будет такой большой шум в прессе... За эти месяцы я тоже успел поработать, помимо десятка аналитических статей, опубликованных на латвийских порталах — спасибо друзьям-журналистам, — я закончил работу над исторической повестью.
Мы как раз подъехали к его дому. Александр в подтверждение своих слов вытащил из пакета рукопись в 350 страниц! Надо немного подредактировать и — в издательство, где уже ждут повесть. А вы думали правозащитник Гапоненко угомонился? Как бы не так! Вот поправит здоровье и снова в бой.