Директор фонда эффективной политики Глеб Павловский рассуждает о стратегии Путина и скрытой борьбе за Кремль
ПУТИН ОТДАЛ СЕБЯ В РУКИ АППАРАТА И ПОТЕРЯЛ СВОБОДУ РУК»
— Глеб Олегович, в интервью «БИЗНЕС Online» в сентябре прошлого года вы сказали, что предстоящие выборы президента — «это выборы послепутинского будущего». Выборы прошли, Путин остался — чуда не случилось. И какое «послепутинское будущее» нас ожидает? Об этом спрашивает наш читатель Зарипов.
— Выборы в марте 2018 года я не считаю выборами. Я говорил о выборе, имея в виду, что у Путина остается его личный выбор — выдвигаться или нет. Это был выбор свободного человека. Но он отдал себя в руки аппарата, продлившего ему президентство, зато перекрыл выборную модель транзита власти. Он потерял свободу рук, это опасно в политике. Нельзя терять свободу рук в одном вопросе, а в другом — ее сохранить. И мы видим, как через два месяца после 18 марта выборы потеряли актуальность. Они никому не интересны и ушли из информационной повестки.
А послепутинское будущее началось еще до выборов. Пока что оно состоит лишь в расстановке фигур на позициях и ожиданиях игроков. Ожидание неизбежного ухода президента из Кремля, а значит, борьбы за Кремль. Отсюда то, что мы видим с правительством, — премьер назначен по «остаточному принципу». Он должен оберегать важное место, лишь бы оно не стало предметом борьбы. Любой другой человек на этом месте будет воспринят как преемник Путина. Сильный премьер, в котором сегодня остро нуждается государство, быстро перетянет внимание на себя и сам станет центром власти, что было бы неплохо, я думаю. В свое время Путин так пришел в Белый дом и становился центром власти, а Ельцин отступал в тень.
— Как Черномырдин? Это тоже был сильный премьер.
— Не думаю. Лично Черномырдин — яркий человек с характером, но при нем не было независимого кабинета, который имеет программу и ее проводит. У нас несколько раз бывало сильное политическое правительство: Ельцина — Гайдара, Примакова или Путина в 1999 году. Кстати, и в 2008–2012 годах было довольно сильное политическое правительство Путина. А все остальное время у нас были премьеры, которые просто проводили совещания министров. По сути, они были секретарями, с ними не связывалось проведение какой-то программы.
В итоге выборов-2018, которые фактически были уходом от выборного транзита власти, есть продленный президент Путин. Он должен балансировать внутри собственного аппарата, не давать возникать сильным центрам влияния, потому что любой сильный центр будет отнимать это влияние от него. Это паралич исполнительной власти. А нам нужна сильная исполнительная власть, особенно сегодня.
— Разве плохая конструкция, когда Путин де-факто и президент, и премьер в одном лице?
— Я не вижу такой конструкции, Путин ничуть не премьер — он только изображает общее руководство всем в стране.
— Разве он фактически не рулит экономикой?
— Не вижу и этого. Мы просто отвыкли от понятия «правительство». Конституция не зря говорит, что исполнительную власть осуществляет правительство, а президент определяет ее направления. Определять направление и реально управлять — совершенно разные вещи. А у нас то так, то эдак. Хороший баланс между администрацией и правительством, я думаю, был во времена правительства Касьянова и отчасти — правительства Путина при президенте Медведеве. А сейчас баланса нет, и мы обсуждаем аппаратные биографии министров, что важно лишь для лоббиста. Но сильный министр не усиливает правительство, если то слабо. Он просто повышает его внутреннюю волатильность.
— Тем более фигуры вице-премьеров?
— Вице-премьеры — слабый след попыток реформы управления. Ведь административная реформа 2000-х не удалась потому, что правительство не захотели делать полновластным, лишь бы оно не отвлекло от президента, потому что Путин сам хотел управлять. В итоге должность премьера фактически разделена — она разбита на функции первого вице-премьера и остальных, при этом еще они порознь совещаются у президента. Рыхлая каша в верхах там, где должна быть сильная исполнительная власть.
«ЛИБЕРАЛЫ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ — ЭТО МИФ ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ»
— Вы не считаете, что с уходом из правительства Шувалова, Дворковича, Приходько наметился другой экономический курс — не либеральный?
— Я не считаю их идейными либералами. Это люди примерно с той же экономической концепцией, что и Силуанов. Здесь нет перемен, и правительство никогда не было либеральным. Либералы в правительстве — это миф для внутреннего пользования, выпукло оттеняющий президентскую народность. Эта имиджевая игра ведется аж с 2000 года, под девизом «Либералы в правительстве мешают президенту любить свой народ».
— То есть вы считаете, что все последние годы экономический курс в стране был не либеральный?
— Где уж тут либерализм, когда экономика почти превратилась в государственную? В чем либеральность такого курса?
— Альтернативой был мобилизационный курс Глазьева...
— Глазьев говорил: напечатайте денег и раздайте их правильным людям... Это никакая не мобилизация, это просто очень большая коррупция.
— Парламент Чечни единогласно проголосовал за внесение в Государственную Думу законопроекта о возможности занимать должность президента России три срока вместо двух. Это к чему они готовят граждан России?! (Маршида)
— Это лишь инициатива Грозного, и она неконституционна. У нас много людей, засылающих в Кремль валентинки, чтобы показать, как крепко они любят президента...
— Главред «Эха» Алексей Венедиктов считает, что Путин пожизненный — не в статусе президента, так другую должность придумают, повыше президентской. А вы как считаете,Путин отдаст власть через 6 лет? (Никитина Т.)
— Говоря о пожизненном президентстве, надо разделять несколько вещей: личное желание человека, его политические способности, включая здравый смысл, и состояние страны сегодня и в будущем. Это все неравные вещи. Президент не должен зависеть от личных желаний. Он может мечтать быть президентом пожизненно, но если он настолько поддался личным желаниям, что под это готов менять всю конструкцию государства, то у нас президент с изъяном. Такой не сможет верно оценить момент, когда лучше уйти — и для страны, и для него самого. Он превращается в заложника команды, застрявшей в Кремле, которая умеет работать только с ним. А когда он уйдет, где все окажутся?
Понятие пожизненности вообще небезопасно. Если его ввести в политический оборот, то уравнением отставки от должности станет смерть. Очень плохое дело. Можно вспомнить, как в 70-е годы великая страна унизительно ждала смерти генерального секретаря ЦК КПСС. Это развращало государственный аппарат и унижало людей. Предложу тезис: нет такой должности, которую нельзя выдумать для человека ценой разрушения государства. Что нам нужнее — президент «навсегда» или устойчивое государство Россия, не зависящее от его ухода?
— Некоторые политики и политологи утверждают, что Путин не досидит свой срок на посту президента и покинет его раньше. Говорят, сейчас на пост будущего президента имеются аж целых 10 кандидатур. Вы в это верите? И почему вдруг Путин не досидит? (Бирюков)
— Это обратная сторона того же вопроса. Есть такое понятие — «волатильность». Государственная конструкция, где чрезмерна власть президента, нет нейтральной бюрократии, а федеральные низовые структуры слабы, — это очень волатильная конструкция. Никакой индивидуум не сможет ее удержать. Это иллюзия, что какой-то президент, как Самсон, может лично держать государственные институты. Такое просто невозможно.
— А Путин и пытается их держать один...
— Но не он их держит! Мы переворачиваем реальную конструкцию, и у нас получается, что президент-солнце вращается вокруг Земли. Раз у нас сравнительно стабильная страна, это потому, что есть человек, который не спит в Кремле? Но это чепуха. Нельзя обсуждать «6 путинских лет», не зная, каким будет следующий год! Разве бизнес сегодня что-то планирует на 6 лет? В лучшем случае — на год. Вот момент истины, это и есть волатильность. Отсюда и обсуждения, что Путин может уйти раньше.
Он действительно может уйти раньше, ведь волатильная конструкция власти не гарантирует постоянства. Раньше были выборы на четыре года, сегодня — на 6 и 5. Но эти 6 и 5 не гарантированы, вот в чем дело. Потому что мы порой слышим, что можно собраться и пересмотреть Конституцию. Ну да, кто-то может собраться, пересмотреть государство, и все начнут учиться жить в другом государстве? Все это проходили в 1991-м. Государственная задача Путина — обеспечить плавный транзит власти. И это задача не для одного Путина! Это задача широких политических кругов, всех институтов власти и общества. Это наша общая задача.
