- Мяу, мяу, мама, забери меня отсюда! Заберите меня обратно домой. Здесь холодно и страшно! - так я мяукала уже вторые сутки после того, как Хозяин однажды утром посадил меня в сумку, а потом оставил здесь и ушел.
В подъезде – а я постепенно поняла, что я нахожусь именно здесь, было жутко холодно, особенно по ночам. Мимо ходили человеки. Их было много, особенно утром и вечером, но знакомого запаха той квартиры, где я жила, не чувствовалось ни от кого.
Я очень хотела есть и пить. А выйти из подъезда, чтоб поискать хотя бы воды, я боялась. Уж если я в квартире на мебель натыкалась, то что будет со мной в этом огромном и страшном мире? Может, кто-нибудь всё-таки даст хотя бы попить? Около выхода из подъезда днем образовывалась лужица, я пару раз попила оттуда, (Мася не знала откуда она, а это таял снег от солнца), но этой воды было слишком мало, и она была не всегда. И вообще я боялась слишком близко подходить к двери, ведущей на улицу. Вдруг оттуда меня учует кто-то страшный, забежит и съест.
- Заберите меня отсюда. Я не буду драть ваш диван. Я хочу домой к маме!
- Мама, смотри, какая красивая кошечка мяучит. Давай возьмем её себе?
- Славик, у нее, наверное, есть хозяева, а в подъезд её выпустили погулять. Смотри, какая она чистенькая.
Человеческий детеныш погладил меня ,и люди опять ушли.
Погулять выпустили, как бы не так! Они выкинули меня, чтоб я здесь умерла. И, наверное, так оно и случится. Еще и глаз начал болеть. Чем дальше, тем сильнее. И к концу второго вечера я плакала уже не только от страха, голода и жажды, но еще и от боли. Ну вот как понять – глаз не видит, но болит? Ужас какой-то. Зачем вообще я родилась? Чтоб умереть вот так в подъезде? Лучше б, тогда, я вообще не рождалась, чем так мучится.
Наконец под утро я забылась тревожным сном.
Цок-цок-цок каблучки по бетонным ступеням.
- Киса, откуда ты взялась-то такая?
- Мяу, меня выбросили и у меня глазик болит. Помоги мне! -я тряслась от холода и боли.
- Лена, пойдем, всем не поможешь. У нас и так дома сплошной кошкоприют.
- Посмотри, какая она беспомощная. Эта на улице точно не выживет.
- Может у нее хозяева есть и она просто гуляет?
- Она уже третьи сутки тут мяучит. Странно, что еще никто на улицу не выбросил, с некоторых станется.
- Лена, куда нам ещё и её? Смотри, у нее глаз гноится. А если она Андрюшу заразит?
- Ну-ка – женские нежные руки подхватили меня под лапки. Я почти не сопротивлялась – более страшно и более больно мне все равно уже не будет. – Ой, Серёжа, посмотри, у нее ж глаза-то нет. Только глазница, она и гноится. И второй глаз какой-то недоразвитый. Нет, она точно не проживет на улице.
Давай заберем её из подъезда, здесь для нее слишком опасно находиться. Посидит на карантине в туалете, а я найду ей передержку в группе.
- Найдешь ты, как же – проворчал мужской голос, но, как мне показалось, больше для порядка – так потом и останется у нас, как эти две меховые идиотки.
А я слушала и не могла поверить. Меня! Заберут! Отсюда! Неужели?
- Сергей, она такая худенькая, я бы сказала – истощенная. Только мех видимость создает, а так – один скелетик на руках.
- Думаю, если она чуть у нас задержится, то скоро раскабанеет, как наши две. Их ты тоже, помню, жалела и подкармливала 40 раз на дню, а сейчас – кот бежит – земля дрожит.
- Да ты их сам любишь, только ворчишь всё время. А что с ними случиться – сам переживать будешь.
- Не буду. К тому же ты в тот же день притащишь еще пару-тройку на замену. А то я тебя не знаю.
Так за разговорами меня подняли и занесли в квартиру, а там закрыли в какой-то маленькой, но теплой комнате, поставили мне воды и еды. И опять куда-то убежали. Я попила и немного поела. Как ни странно – есть особо не хотелось. Мне было жарко, двигаться было тяжело и болел глаз.
Я легла на мягкую тряпочку, оставленную мне Леной, и попыталась поспать, но не тут то было. Из-под двери со мной попытались поговорить две взрослые кошки. Я сначала стеснялась, а потом увлеклась разговором. С ними оказалось так интересно общаться, что я даже на время забыла про плохое самочувствие. Они рассказали мне, что Лена подобрала их на улице несколько лет назад. Они были очень довольны своей жизнью здесь и о прошлой, уличной, старались даже не вспоминать. А старшая кошка даже заплакала, когда об этом зашел разговор. Она вспомнила своих деток, которые погибли в подвале(как я поняла, подвал – это еще хуже подъезда). Они говорили, что если Лена оставит меня здесь, то все будет просто замечательно.
Но я вспомнила, что они в подъезде говорили про какую-то передержку. Что это такое – обе тети-кошки подсказать мне не могли, но, подумав, решили, что Лена ничего плохого никогда не сделает и, значит, передержка – это хорошее место. Но, добавили они, лучше, чем у них, быть все равно не может.
- А этот человек, Сергей, он злой? – я думала, что он, как и прежний мой хозяин, в любой момент может схватить и унести куда-то в плохое место.
- Ой, да ты что – замявкали тетя-кошки наперебой - Он хороший, хотя ворчит и называет нас слонами, лошадьми и неуклюжими пингвинами, когда мы бегаем.
- А еще, добавила более молоденькая, у них есть такой забавный детеныш! Андрюша зовут. С ним тоже весело играть и бегать. А еще он угощает нас вкусняшками со стола, пока Лена и Сергей не видят.
- А он вас не обижает?
- Нет, он один раз, когда меня только принесли, потянул за хвост, так Лена строго сказала ему, что мне больно. И показала, как меня гладить, чтоб мне было приятно. Только Маркиза его все равно сторонится. А мне он нравится, на котодетеныша похож.
- Ну это ж не значит, что я его не люблю. Просто все ж в нем слишком много энергии, а я уже старая. Так и кажется, что либо уронит, либо схватит сильно.
- Ой, прям схватили её. Зато с ним так играть интересно.
- Да так-то оно так, Муся, я ж не говорю, что он плохой. Но воспоминания у меня плохие. Когда-то такие вот детеныши в меня камнями кидали. Давно. Я моложе тебя ещё была. Спина-то теперь у меня именно поэтому болит.
- Ох, ужас какой. – я поёжилась. Оказывается, мне еще повезло – никакие недочеловеки в меня камнями не кидали. Я б точно убежать не смогла.
В общем, они нарассказывали мне столько всего хорошего об этом доме, что я очень захотела остаться здесь навсегда.
Вечером явилась моя спасительница, а за ней еще одна незнакомая мне женщина. Как я поняла из разговоров, меня собирались везти сначала в какую-то ветлечебницу, а затем, всё же, «на передержку».
Уф…что то я разошлась сегодня. Столько сразу написала-навспоминала. Даже не по себе стало. А вдруг в Оксану какие-то такие недочеловеки тоже камнем кинули? Поэтому она и не приходит. Как-то страшновато. Одиноко.
Пойду я спать. Я тут обнаружила, что дверца в шкафчик прикрыта неплотно, и можно залазить туда спать. На её футболку. Конечно, от этой тряпочки почти Оксаной не пахнет, но все равно так мне спокойнее. И плюс даже если кто чужой в квартиру и залезет, то возможно, не найдет меня тут.
Всё, доброй ночи. Завтра ещё писать буду. А то чем еще заняться от одиночества.
Мяу.