(лирическая кинозарисовка-эссе о Малой родине и о Вечной игре)
«Эссе – много, но как бы ни о чем» - авторское определение
На самом деле они были со мною всегда. И всегда будут.
Хотя, конечно, Водный появился раньше. Водный… туземцы никогда не скажут «Водный стадион», и уж тем более – «Водный стадион «Динамо». К чему усложнять, если и так все понятно. Всего лишь район, точка на карте города… мама катала меня там в коляске.
Но и футбол появился достаточно скоро. Отец с друзьями по завершении своей спортивной карьеры организовали свою банду и принялись по выходным гонять мяч. Не знаю, как в других местах, а на Водном такой коллектив единомышленников всегда именовался «банда». Собственно, в футбол на Водном играли всегда. Равно как и в баскетбол, и в волейбол, и даже, я подозреваю, где-то на задворках – в лапту и горелки. И однажды зимою, года в три или четыре, он взял меня с собой.
Конечно, пока не для игры. Я катаюсь на лыжах вокруг площадки, даже не катаюсь еще, а просто неуверенно переступаю – а внутри, в снежном вихре идет Игра! Бескомпромиссный, как всегда решающий матч!
- Папа!
- Давай, сынок, давай, катайся! Еще кружок!
- Папа!
- Давай, давай, тренируйся! Еще кружок! Попробуй теперь двумя руками сразу толкаться!
- Пап, пап!
- Еще, еще круг – погода отличная!
Нет, ну разве я теперь не понимаю: сначала «на первенство», потом «на кубок до двух», потом «на суперкубок до одного», к вящему утешению уступивших два первых титула, а потом еще вечный спор на тему «был или не был гол»…
- Пап! Па-а-а-па-а-а…
- Ну чего тебе?!
- Я-я… (всхлипывая) Я обкакался…
Ладно. Закончили. Свисток судьи.
Другой бы, конечно, на моем месте возненавидел эту Игру навсегда. Но только не я!
Старший возраст детского сада. Лето, оставшиеся дети слиты в общую группу, воспитательница чужая. Но зато она ведет нас гулять на Водный, и мы располагаемся рядом с полем, а на нем – настоящий футбольный матч! Пацаны из местной секции в красивой цветной форме носятся в пыли, и тренер что-то надсадно орет на бровке. Почти все дети младше меня и заняты кто чем, девочки куклами, мальчики машинками и солдатиками – один только я заворожено смотрю Игру, яростно поддерживая оба коллектива, чтобы было забито побольше голов. Но голов нет, перерыв, тренер что-то втолковывает питомцам, яростно размахивая руками, а воспитательница велит нам собираться на обед. И я, набравшись смелости, сообщаю ей, что уходить пока рано, впереди еще целый тайм, и забитые мячи обязательно будут… и воспитательница глядит на меня, как на умалишенного, и мы все-таки уходим, а я оглядываюсь в тоске и вижу, как пацаны опять выходят на поле, а я ухожу… но я твердо теперь знаю, что однажды обязательно вернусь Туда.
Я возвращаюсь. Если чего-то хочешь по-настоящему – оно обязательно будет. Отец берет меня с собой, уже по-взрослому – играть. Не с чем больше сравнить – целая жизнь ожидания и Надежды! Оно, конечно, со своими пацанами во дворе, или с «большими», или когда сам уже здоровой, но юный – тогда со «старшими», но тут – с самыми настоящими «мужиками»! И я в волнении складываю в сумку кеды и самую лучшую игровую футболку времен выступлений за сборную ЖЭКа. И мать качает головой, и сует мне туесок с бутербродами, и наливное яблочко сверху. Так в старину воинам, отправлявшимся на лютую сечу, надевали волшебные обереги… не покалечили бы дитятку! А пуще того, не нанесли бы травму моральную, ведь они, наверняка, на поле того… как бы это культурно сказать… некультурно выражаются!
И я в предстартовом мандраже сижу в раздевалке, входит мужчина в очках и с порога кричит мне:
- А, младший Лебедев? Здорово, очень рад, отец давно говорил, что приведет. Цеков моя фамилия… слушай, у тебя поесть с собой ничего нет?!
И отец удивленно вскидывает брови, а я судорожно роюсь в сумке и вытаскиваю яблоко, а мой новый старший товарищ заботливо поясняет:
- У Лешки же день рожденья на неделе был. Вова Петров ему бутылку водки принес в подарок, так они тут же ее всю и выпили! Надо бы им закусить, Вова-то выстоит, а вот Лешка после ночной, может и упасть…
Так я был инициирован и принят.
Здесь внимательный, вдумчивый читатель неминуемо воскликнет: «Э! Да они больше пьют, чем тренируются! Куда это годится?!»
Неправда, отвечу я. Мы искренне любим играть в футбол. В отличие, скажем, от отечественных футболистов, которые «профессионалы», «трудоустраиваются», и для которых клуб – лишь очередное «место работы».
Стоим тогда у кромки, ежимся. Поздний сентябрь, ветер, мелкий дождь моросит, под ногами набухшее от влаги покрытие «нулевого поколения», то есть попросту земляное – после лета подобная синоптика воспринимается особенно тягостно. Кворума нет, пять спортсменов – самое неудачное число для справедливого деления на команды. И появляется Владимир Петров, человек, которого я никогда не видел без улыбки на лице… и никогда уже не увижу…
- Жень, чего стоите? Почему не переодеваетесь? – весело спрашивает он.
- Да вот, Володь, думаем, - отвечает Цеков, - Может, ну его, этот футбол? Может, сразу к разбору игры перейдем – погода-то какая!
- Отличная погода для игры! – восклицает Петров и добавляет бессмертное, - Самое оно: не жарко да и не пыльно!
И то верно.
А однажды к «банде» прибился Рыков, великий мастер дриблинга, сиречь по-нашему – «водила». И действительно – никто не может устоять против его финтов, всех разбрасывает и уходит на полной скорости. Одного только Валеру не может обвести, ну так на то Валера и есть звезда. Его так и зовут – «Звезда», четко и по делу. И расчувствовавшийся Рыков как-то раз в отчаянии рыдает у Цекова на плече:
- Ну почему, почему я не могу пройти Валерика?! Ведь и так, и сяк, и финт Месхи, и финт Рональдо, и даже Зидана, хотя двое последних на данный момент времени еще абсолютно неизвестны? Почему?!
И Цеков утешает его как может:
- Родимый, ну не убивайся ты так… все бывает в этой жизни, в этом Лучшем из миров! Твоя же «коронка» какая? Показываешь влево, потом вправо, и в итоге резко опять идешь влево, так? Так… ну а Валерик к этому моменту как раз только на первое твое движение успевает среагировать, вот и валится на тебя как куль!
Да, но других-то – обводит, и надо что-то делать. Еще не отшумели ноябрьские праздники, а команде Рыкова проиграно уже двадцать пять еженедельных встреч, своеобразный «матчбол», еще одно поражение – и будет проигран весь год в целом. И Цеков погружается в раздумья, и наблюдает, и изучает, и даже на разборе игры о чем-то внутри себя сосредоточенно молчит… и однажды его осеняет: «Рыков может обводить, и он обводит… но он не может НЕ обводить!» Вот, вот он ключ – нет безвыходных ситуаций, нету нерешаемых задач! И в следующую игру Цеков встречает Рыкова лично, но только не защищая свои ворота, а наоборот, в противоположную сторону, и тот обводит его, а там уже страхует Валерик, а затем снова Цеков, и они ведут его, как мальчик с дудочкой тростниковой, и уводят все дальше и дальше, а потом по команде бросают, и обессиленный Рыков рыдает, рухнув на газон, а мяч уже подхвачен нашим славным нападением, пас – удар – гол! И еще один! И мы побеждаем, и Новый год встречаем в гордом звании Победителей.
А вот Александр. Он, между прочим, Олимпийский чемпион. Нет, и другие чемпионы есть у нас, и Союза, и Центрального Совета, но вот Олимпийский – один. Перенесли выходной день, в одно время совпали две «банды», но никто не ссорится, просто играем все вместе. И ворота разнесены на максимальное расстояние, одни возле будущего шиномонтажа, другие где-то даже за углом, у бывшей хоккейной коробки. А люди все подходят и подходят, и играем, кажется, уже двадцать на двадцать, а то и тридцать на тридцать, и никто не помнит, кто за кого, да это и неважно, и мяча на нашей половине не видали уже минут двадцать. И Петров говорит:
- Жень, похоже – пора к разбору переходить. К третьему, так сказать, тайму! Сколько можно эту тактику и игру без мяча отрабатывать?!
И Цеков соглашается:
- Да, Володь, ты прав. Пойдем переодеваться. Все равно никто не заметит!
Но тут мимо куда-то по своим делам пробегает Александр и спрашивает:
- Жень, а какой счет?!
А Цеков отвечает:
- Саш, врать не буду – не знаю. Последний раз я по мячу бил при один-один. Но минут десять проходил оттуда какой-то парень – сказал, вроде уже три-два. Вроде в нашу…
- В вашу??!!
И Александр, замерев на месте, начинает судорожно водить пальцем по воздуху, беззвучно шевеля губами, что там, кто где, куда за кого, и кулаки его сжимаются до скрипа и белизны, и жила начинает пульсировать на лбу, и он вдруг яростно восклицает:
- Как же – «в вашу»! Конечно, в вашу… вашу мать… Да вас же больше на одного!!!
Вот так – не уступить, нигде, ни в чем и никогда! Ни сантиметра, ни доли секунды! Не сдаться! Вот потому-то, я думаю (хотя и не только поэтому) он и есть – Олимпийский чемпион. А они бывшими – не бывают
А потом… А еще как-то раз… А вот такой имел однажды место случай и эпизод…
Нет, про Водный и бушевавшие там страсти я могу рассказывать вечно.
А потом…
А потом время шло, и приходили другие времена, и другие поколения. И футбол становился другим, и люди, и появлялась у них красивая синтетическая форма, и старое гаревое покрытие уже не котировалось на фоне искусственной травы. Истиралась сетка от бесчисленных попаданий мяча, и рушились штанги… и постепенно Водный исчез.
Вернее, как сказать «исчез». Само-то место осталось. Надо же, в конце-то концов, где-то сидеть офисным служащим и парковать на зиму свои белоснежные яхты любителям водных видов спорта. Но моего Водного больше нет. И я теперь отчетливо понимаю маму, когда она, попадая на улицу Горького, где сама родилась – всегда восклицает: «Где я? Да это же какая-то совсем другая улица!»
Но что-то осталось. Не снаружи, зато внутри – это гораздо надежнее. И каждую субботу мы выходим с отцом из автобуса, и заходим в булочную, которой тоже больше нет, и обязательно встречаем там Цекова.
- Жень, а ты почему здесь?
- Вот, зашел хлеба купить. После игры надо же будет поесть. Где же мне еще быть?
- В винном.
- Да вот какое дело… в винном-то я уже был!
Это два самых продолжительных увлечения моей жизни. Потому что они были и будут со мною всегда. Футбол и Водный. Которые, пожалуй, в чем-то и есть сама Жизнь
Спасибо вам.