(осторожно, в тексте присутствует нецензурная лексика)
«— Марин, а ты почему никогда в текстах не ругаешься?
— В смысле?
— В прямом. Матом. Даже там, где очень эмоционально. Никогда не ругаешься.
— Хммм… Не знаю».
Я, действительно, никогда не использую на письме нецензурную лексику. По крайней мере, публично. Впрочем, и в личной переписке должен быть сверхнакал эмоций, чтобы заставить меня использовать всем известные ругательства.
При этом матерюсь я много. И просто ругаюсь часто. Странно, да?»
Примерно так я писала в начале этого года.
Что ж? Стоит признать, что с того времени кое-что изменилось.
Да, я стала не только говорить, но и писать матом. Ужас, да? Пусть так. Но я в этом кошмарного ничего не вижу.
Да, нецензурная лексика — это некрасиво. Согласна. Хотя, порой, чтобы описать правильно и полно характер того же вымышленного героя-гопника, ну никак не обойтись без мата. Ну, не поверит читатель. Понимаете?
Но я сегодня хочу поговорить не об этом.
В моей жизни недавно был период, когда я разговаривала только матом. Ладно, вру. Не только. Нормальные, одобряемые обществом, слова проскальзывали.
И нет, это не были мои «заменители обсценной лексики», тиа там «чтоб тебя бегемот обосрал» или «ах, ты лысый овцебык». Нет Это был мат. И да, я разговаривала на нём. Не меньше половины слов были нецензурными.
Мне было очень плохо. Нет, не плохо, хуёво, а если быть точнее, то дно, на котором я оказалась, представляло собою полнейший пиздец. И нет, иначе это не описать. И да, я была на гране срыва. Такого, когда выходят в окно, расстреливают офис с коллегами, делают что-то, что потом обсуждают на всех каналах в забавных ток-шоу, где участники делают круглые большие глаза и говорят: «Ой, д мы и подумать не могли! Такая приличная девочка/такой хороший мальчик. Всегда здоровается, дверь поможет открыть. Как же мы не замечали-то? Вот ужас-то…» Всё они, блять, замечали. Такое нельзя не заметить. Предпосылки всегда видны. Но закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит, всегда легче. «Нахуй нам чужие проблемы. Моя хата с краю». (Кстати, крайний дом частенько горит первым).
Но что-то я отвлеклась. Так вот: у меня был очень хреновый период. И да, я считаю, что раз сто в день при этом сказать: «Йоб вашу мать, как же меня это, бля, всё заебало нахуй», — однозначно лучше, чем выражать то, что накопилось в тебе иными способами (смотрим варианты выше). А желание было.
Мат, он иногда, делает фразы сочнее и эффектнее. Даже классики использовали в своих произведениях нецензурщину. Да-да, те самые авторы, которые чуть ли ни канонизированы в наших школах. Кому интересно — тем могу дать ссылки на конкретные отрывки.
Но сейчас о другом, да. Иногда мат — это реально выражение накопленной в тебе злости, агрессии, боли, бессилия, обиды, гнева и прочего, не самого приятного. И в этих случаях лучше уж сказать собеседнику: «Иди ты на хуй, сцука!» Лучше, чем взять тяжёлый предмет и треснуть его по голове.
И да, когда у тебя куча больших реальных проблем, и ты на последнем издыхании плетёшься домой и думаешь о том, что сейчас вымоешь, наконец эту позавчерашнюю посуду, на которую не было ни сил ни времени, а после встанешь под горячий душ и смоешь с себя всю накопившуюся усталость, а тут, внезапно, на дверях объявление. «По каким-то там причинам подача горячей воды будет приостановлена на две недели. Держитесь там». Вот тогда гораздо лучше будет высказанное: «Да когда же закончится этот грёбаный пиздец?» Лучше чем что? Лучше, чем треснуть кулаком по двери с объявлением или пнуть эту самую дверь ногой, хоть она и ни при чём. Лучше, чем разбить эту гадскую посуду, на которую и при наличии горячей воды-то сил не было. Лучше, чем сорваться и наорать ни за что (ну, ладно, за мелочь) на ребёнка или кассира в супермаркете у дома. Это лучше и безопаснее.
И да, с этим надо что-то делать. И это даже лечится. Проверено: правильные антидепрессанты, подобранные добрым врачом-психиатром, сводят уровень использования нецензурщины практически к нулю. Как-то так, да. Но есть и другие способы. Я просто поделилась своим.
В обычной же жизни и в нормальном состоянии я предпочитаю, всё же, заменять обсценную лексику своими словечками, вроде «лысая овчарка», «грёбаный олень», «жёваный медведь» и «сраный овцебык». Но это уже другая история.
А этом бы и закончить, но нет, у меня не всё.
У меня есть дочь. Ей сейчас тринадцать. И да, она матерится. В основном, в своей компании. И нет, я не вижу в этом ничего страшного. Я уже как-то писала о том, что меня куда больше раздражает в её лексиконе использование слова «жрать», нежели слова «блядь». Честно.
И да, я считаю, что в этом возрасте это нормально. Это часть бунта, часть социализации и шаг, помогающий отлепиться от родителей. И да, можно это всё и другими способами, но этот — не самый худший. И да, я уверена, что подросток должен делать что-то, что идёт вразрез с тем, чему учат родители. Это часть сепарации, как мне кажется. Нет идеальных пап и мам. И далеко не всем детям доводится видеть идеальный пример, к которому стоит стремиться. И вот это вот: «Как они могут меня чему-то учить, если сами не…?» — это правильно. А от идеального родителя и отлепляться нет необходимости. Зачем она нужна, эта самостоятельная взрослая, отдельная от мамы-папы жизнь? Я повыбираю. А пока побуду в идеальной семье.
Нет, это не единственный сценария, но один из возможных.
И да, меня радует, что моя дочь знает и понимает, где и когда можно материться, а где и когда — недопустимо. Если я этого от неё дома почти не слышу, значит она молодец, значит у неё есть мозги, значит она умеет различать ситуации и обстоятельства. А потом? Потом пройдёт. Потом наступит другой этап. Почти все мои друзья-ровесники, будучи в пубертате, ох, как выражались. Большинство из них сейчас не использует обсценную лексику совсем. Ну, разве что если молотком по пальцу. Но тут уж сложно сказать: «Ой!»
И да, по логике этого текста я должна бы предложить всем несогласным купить себе лес и заблудиться в нём, ну или просто шли бы они лесом к добрым эльфикам.
Но нет. Я всегда готова к конструктивному диалогу и обсуждению. Даже с матом. Но без оскорбления собеседников.
Как-то так, да.
