Два года назад, в середине лета, я ненадолго просочился в массовку сериала София, где пригодилась моя вольноотпущенная борода.
Туда я поехал витязем, но во широком поле одежды железные с меня стянули, повязали на голову шнур шершавый и поставили к бочке.
Бог знает, с какой особенной художественно-эстетической стати.
От меня требовалось стоять, ждать, идти вон.
Так талантливо я прежде не стоял ни у одной бочки.
Девочки-гримеры и костюмеры были очень, очень славные и хорошие.
Я весь день только хлопал ресницами и взлетал, так ни с кем и не заговорил. Зато в конце дня, когда переодевался, крикнул в трубку приятелю матом, и про меня сразу подумали плохо.
Смешно было видеть, как все тридцать-сорок пятисотрублевых молодцев поначалу украдкой, но все более беззастенчиво любуются отражением в зеркалах своих телефонов. А ведь так, на себя глядючи, и зачахнуть недолго.
Много раньше, в светло-зеленые годы мои, я работал на съемках другого сериала - "Журов" с Паниным. Не тем, который тварей божьих привечает, а другим, Андреем. Очень любопытный был мужик, мне он даже нравился.
Но фильм получился такой плохой, что просто ни в какие ворота.
Всюду дым, свет, стресс, а когда все собрали вместе, получилось кверху мехом. Безобразнее, бездарнее шляпы я не видел в целом свете. Его, кажется, даже по телевизору показывать постеснялись