МОСКВА, 19 авг — РИА Новости, Анна Кочарова. Сирота из приюта и певица кабаре, она стала первой женщиной-модельером, заставившей мир одеваться по своим лекалам. В ее жизни были не только успех и множество влиятельных поклонников, но и обвинения в сотрудничестве с нацистской Германией, и период забвения. О Коко Шанель, родившейся ровно 135 лет назад, — в материале РИА Новости.
Любовь к простоте
Главное, что дала Шанель женщинам, — свобода и умение лаконично и в то же время элегантно одеваться. Еще начинающей портнихой она часто сокрушалась, что за перьями, украшениями и помадой не видно самой женщины. По ее словам, турнюры, возвышаясь над задами, превращали женщин в гусынь. Длинные подолы сметали с улиц грязь. Запах пота заглушали духами, выливая на себя целые флаконы.
"Корсеты затягивались горничными, иногда даже вдвоем, все зашнуровывалось, завязывалось, укреплялось, закалывалось, завивалось, подкладывалось, подшивалось… Только чтобы женщина могла медленно пройтись, демонстрируя себя", — вспоминала Шанель.
Ее главным оппонентом в те годы был знаменитый модельер Поль Пуаре, который видел женщину именно такой: томной, хрупкой, роскошно одетой, нуждавшейся в помощи во всем, даже при передвижении.
Шанель категорически не понимала такого подхода и возмущалась: "Какого черта я должна быть беспомощной, если вполне могу не только ходить, но и бегать, не только вздыхать, но и ругаться?"
У самой Коко никогда не было ни полного корсета, ни турнюра, ни роскошного платья. То, что они с сестрой Адриенной шили для себя, немилосердно экономя каждый сантиметр ткани, отличалось от нарядов светских дам, как "черный хлеб от пирожных".
Она полагала, что элегантность без удобства невозможна — если, конечно, женщина не хочет быть "просто малоподвижной куклой в витрине магазина, разряженной и глупой". В итоге она научила женщин ходить без корсетов, носить пижамы, делать стрижки. Укоротила юбки. Правда, до последнего считала, что укорачивать юбки выше колен нельзя.
Делать все наоборот
"Когда я что-то не могу как все, делаю наоборот, обычно получается хорошо", — таков был главный жизненный принцип Габриэль Шанель.
Переменам в моде, конечно же, способствовала и Первая мировая война. "В госпиталь не отправишься в корсете с турнюром, громадной шляпе или со множеством оборок на блузе. Дамам, ставшим добровольными сестрами милосердия, срочно понадобились именно мои модели — простые и удобные!" — объясняла Коко.
"Мода — это то, что можно носить, что с подиумов выйдет на улицу, что станут копировать, чему будут подражать", — не уставала повторять Коко. Однажды, еще до войны, сделала себе стрижку. На самом деле это был акт отчаяния после расставания с любимым. А в итоге получилось, что она в очередной раз ввела новую моду.
В тот вечер Коко отправилась в театр. Она вспоминала, что весь партер смотрел в сторону ее ложи. Буквально на следующий день модницы Парижа постриглись.
"Это было подобно эпидемии — волосы подстригли все, кто мог, даже дряхлые старухи. Нет, стриженые женщины бывали и раньше, но с них никто не брал пример, напротив, либо считали жертвами, либо откровенно сторонились", — писала в своих мемуарах Шанель.
Всю жизнь она переделывала вкус. Сначала собственный и своей сестры, потом светских дам, которые ее окружали, а затем — всего мира.
"И мир подчинился!" — с нескрываемой гордостью констатировала Шанель. С годами ей все больше нравилось, когда ее называли не просто мадемуазель, а Великая Мадемуазель.
Маленькое черное платье
Одно из главных ее свершений — маленькое черное платье, ставшее неотъемлемым атрибутом гардероба каждой женщины. Как и короткая стрижка, это было делом случая.
Сидя в театре, Коко пыталась найти взглядом кого-то из знакомых: "Искала и не могла отыскать, но не потому, что толпа была слишком большой, она была слишком пестрой".
После спектакля дома она перебирала свой гардероб и поняла: лишь черное выглядело по-настоящему элегантным. "В те годы, когда появилось маленькое черное платье, я была абсолютной законодательницей моды", — писала Шанель.
И все же поначалу черное платье не оценили. Черный считался цветом траура, и кутюрье обвиняли в том, что она заставила играть парижанок в бедность. Однако со временем все сомнения отпали.
Духи "Шанель № 5"
Габриэль Шанель считала, что у каждой женщины должен быть свой запах. Она говорила: "Женщина не имеет права пахнуть тем, мимо чего она проходила, — пищей, пылью, сыростью и уж конечно потом! А еще она не должна пахнуть цветочной оранжереей, втиснутой в расфуфыренный флакон".
Итог ее многолетних размышлений и поисков — знаменитые духи "Шанель № 5". Таким был номер пробника, представленного разработчиком.
Аромат, флакон и даже этикетка воплощали ее главную идею — идею лаконичной элегантности.
Дружба с русской эмиграцией
Благодаря одной из своих подруг молодая, но уже богатая и известная Коко стала вхожа в круг парижской богемы. Тогда-то она и познакомилась с русскими, которых во французской столице всегда было много.
Дружила со Стравинским (композитору с семьей она на время предоставила свою виллу) и Дягилевым — Дягом, как называли его близкие. Русскому импресарио Шанель, по ее словам, даже помогала финансово — давала деньги на его постановки.
"Дягилев в своем роде сумасшедший, но это благородное сумасшествие. Некоторые думают, что главным делом его жизни были "Русские сезоны". Нет, главным делом его жизни было создать у нас господство русского духа, заставить полюбить все русское", — отмечала она.
В чем-то это было схоже с тем, что делала сама Коко. Она приучила мир носить такую одежду, которая нравилась ей. Дягилев хотел, чтобы европейцы полюбили все русское. "Дяг заставил Париж, а за Парижем и весь мир понять, что в России не одни грязные мужики в лаптях, что там кладезь гениев, которых нужно только заметить и вывезти в Европу", — вспоминала кутюрье.
Габриэль не была лентяйкой, но то, чему она была свидетелем за кулисами дягилевского балета, ее поразило. "Там я увидела, как можно погибать и воскресать с каждым движением, потому что именно от этого оно становится совершенным, как ради творчества можно и нужно забыть себя. Поняла, что так и только так появляется бессмертное, даже если это просто исполненная партия, которая жива, пока идет спектакль", — писала она в своих мемуарах.
Обвинения в коллаборационизме
Одна из самых сложных страниц в биографии Шанель — период Второй мировой. Закрыв магазин в оккупированном Париже и уехав из города, она потом вернулась и поселилась в отеле "Ритц" рядом с германским командованием. Вскоре у нее начался роман с высокопоставленным молодым военным.
Более того, в 1943 году, по ее собственным воспоминаниям, она помогала организовать англо-германские переговоры о заключении сепаратного мира. Шанель планировала тайную встречу с Черчиллем — Коко познакомилась с ним еще до войны через своего богатого и знатного возлюбленного. Встреча, однако, сорвалась.
После освобождения Франции она побывала в тюрьме, а потом уехала жить в Швейцарию. Вернуться на родину смогла лишь в 1954-м. И только к концу десятилетия восстановила и славу, и доброе имя — кстати, прежде всего в США.
Эпизод сотрудничества с немцами омрачал жизнь модельера до самого конца.
Неизвестно, сожалела ли она о содеянном, но совершенно точно приходилось оправдываться, в том числе и на страницах автобиографии. Коко утверждала, что пошла на это ради спасения племянника, попавшего в плен.
Подписывайтесь на канал