Ветер шумел в вершинах старых тополей, ярко-красное вечернее солнце постепенно скрывалось в массе почти черных туч. Ноябрьские ранние сумерки начинали сгущаться, сначала на земле, ближе к стволам деревьев, а потом поднимались всё выше и выше , пока воздух не приобрёл тёмно-серый оттенок окончательно
Было очень холодно, ветер пронизывал насквозь, обжигал щёки, заставлял прятать лицо в шарф, если шарф, конечно, был.
По улицам старого городка где-то в России медленно брёл молодой человек. Был поздний час, на бедных , но удивительно чистых улицах никого не было, поэтому молодой человек не привлёк ничьего внимания. А внешность юноши как раз могла привлечь внимание любого человека. Высокий, но болезненно худощавый, в длинном, старом, сильно поношенном коричневом пальто, с чёрными длинными волосами, забранными в небрежный хвост, он поражал , в первую очередь, выражением лица. Глубокая печаль словно стекала с его лица крупными каплями подобно холодному поту, вызванному страхом. Юноша шёл, спотыкаясь на каждом шагу, иногда оглядывался назад, и тогда выражение его лица менялось: на нём появлялось мучительное болезненное беспокойство.
Оглянувшись в очередной раз, он вдруг заметил как по улице, брезгливо обходя грязные холодные лужи, пробирается тощий чёрный уличный кот.
Юноша попытался ускорить шаг, насколько позволяли ему силы. Когда он оглянулся через несколько минут снова, в отдалении не обращая, казалось на него никакого внимания, брели уже четыре чёрные худые кошки.
Некоторое время он шёл не оглядываясь - боялся, а когда, наконец, оглянулся, увидел бесшумную чёрную толпу гибких пушистых созданий. Кошачья масса двигалась не согласно, кошки брели словно каждая имела свою цель.
Улочки городка становились уже, юноша ускорил шаг и перестал оборачиваться совсем. Вскоре дома стали реже и ниже - городок заканчивался . Асфальт кончился, по неровной дороге двигалась эта странная компания, а солнце уже почти село. Молодой человек стал спотыкаться, он замерзал, голая шея не согревалась потёртым воротником старого пальто. Кошки стали приближаться к нему всё ближе.
Вдруг у одного из домов он увидел человеческую фигуру. За низеньким заборчиком стояла женщина в белом платке и тёмной кофте. Её лицо показалось ему необычайно добрым, он вдруг решился, остановился. Но заговаривать не осмелился. Женщина была не молода, она глянула на парня светлыми глазами в лучиках морщин и неожиданно распахнула калитку, отступила назад, давая юноше пройти в неё. Он шагнул,не решаясь оглянуться. Прошёл за женщиной по утоптанной дорожке к немного покосившемуся, но свежепокрашенному крылечку. В домике, обшитом досками, было тепло, печка гудела так замечательно успокаивающе, что тёмная улица с чёрными кошками мгновенно стала чем-то незначительным.
Женщина повернулась к молодому человеку и показала ему на стул у круглого старого стола под клеёнкой в розовый цветочек. Окна были задёрнуты синими плотными шторами , простые стеклянные безделушки в простеньком шкафу посверкивали под одинокой лампочкой в матерчатом абажуре. Было тихо, ветер смолк, ночь принесла тишину, время словно застыло, лишь потрескивали дрова в печи...
Женщина поставила на стол стакан молока и тарелку со свежим , крупно порезанным хлебом. Парень сбросил пальто, остался в джинсах и клетчатой рубахе - как у всех, края рукавов обремкались, торчали нитки. Он взял красными озябшими руками стакан молока, который оказался тёплым, откусил кусок пышного ломтя.Его стал смаривать липкий, навязчивый сон. Сам не зная как он очутился на стареньком диванчике за ситцевой занавеской, под головой старинная думка. Ночью он просыпался, сквозь ресницы видел, как женщина сидит у стола и что-то вяжет при лимонном свете, льющимся из-под абажура.
Утро, слабое и робкое, просочилось в окна. Юноша сел на краю дивана, оглянулся. В комнату зашла женщина , она протянула ему длинный шарф из странной грубой шерсти серого цвета. Ещё один стакан молока, и стало понятно , что нужно отправляться.
Молодой человек натянул своё пальто, высохшее у печи . Обмотал шею шарфом, который мгновенно охватил его шею сильным теплом. Взглядом поблагодарил женщину и вышел на улицу в серый рассвет.
Он быстро нашёл вокзал - чистенький, маленький, с аккуратно подстриженными кустами лавровишни. Купил билет на электричку, забрался в вагон, стал рассматривать шарф: крупная вязка была ровной и простой, петли сплетались в успокоительный нехитрый узор.
Показались рабочие пригороды большого горда , суета захватила , повлекла за собой юношу, он зашагал по асфальту перрона, а вслед ему смотрела кошка, сидящая на газоне...серая, с белыми пятнами.
Продолжение следует...