Самое странное, как по мне, это то, что нынешний Кракатау уже довольно густо населен и крепко так порос зеленью: птички, конечно, могли прилететь, пальмовые семена возможно привезти на подошвах немытых ног … Но метровые вараны откуда взялись? 50 верст морем отмахали? А козочки-олени? В общем, сугубый бред и аномалия. Тур Хейердал доказал только, что любой безумный швед может найти себе разноплеменных сенкевичей и доплыть в их компании до островов Туамоту: ничего про способы заселения Полинезии нам такие буффонады не рассказали. Но вараны не строят Кон-Тики, не получают денег от Королевской академии на разные безумства – как у них получилось добраться до Кракатау, которому не исполнилось еще ста лет?
Вулкан Кракатау похож на природный хронометр, который отмеряет, отсекает один от другого периоды индонезийской истории: под стать Предвечному — и часики. В 535-м году жерло Кракатау прогрохотало иерихонской трубой, завершив период дикости и дав старт феодализму. Попутно извержение еще и изменило климат Земли в целом, сделав более хладно-суровым. Затем, в 1680-м, лавовый залп в небеса отметил приход голландцев и конец эпохи суверенной раздробленности. В 1883-м Кракатау объявил о начале новейшей истории страны—и вот, за век с четвертью, вызрела современная Индонезия такой, какой мы ее знаем.
И Кракатау, который перестал существовать в результате 135-тилетней давности взрыва, теперь вновь пузырится лавой и дышит пеплом.
Он лежит в открытом море, точно посреди Зондского пролива—пролива, который 1,5 тысячи лет тому назад извержением этого вулкана и создан. До ближайшего берега отсюда - 40 морских миль: места эти объявлены нацпарком и, чтобы побывать здесь, необходимо либо долго, не скупясь обзаводится разрешением в столичных министерствах, либо найти отчаянного рыбака.
Отчаянного потому, что ему в вашей компании придется несколько часов резать килем моторки гигантские волны в открытом море. Чуть усилится волнение—и останется от вас керосиновое пятно на поверхности, да акулы совершат короткую поминальную тризну, чтобы позабыть вас тотчас, как опять проголодаются. Нельзя исключать и встречи со смотрителями парка: тогда вероятны штраф, наручники, многодневное разбирательство. Нам повезло: мало того, что Кракатау допустил к себе, он еще и решил покрасоваться—чахоточно покашлял, поотхаркивался лавой. Учитывая, что большую часть времени он тих и сосредоточенно растет, Кракатау был учтив и гостеприимен.
Кстати, если предпочитаете смотреть, а не читать, то вам сюда:
Не то 135 лет назад. Кракатау – вулкан стратосферный, то есть, доплевывает продуктами извержения до верхних слоев земной атмосферы. В 1883 он уж как харкнул, так харкнул. Тот, старый Кракатау просто разорвало на части. Взрывной волной посносило крыши домов в Батавии (нынешняя Джакарта, находится в 150 км от вулкана), что уж тут про окна говорить – высадило все.
Но надо понимать: бедствия такого масштаба очень напоминают театральную постановку: зрителей нет, но всё словно бы на них рассчитано – на толпу, сидящую в партере и каждую перемену декораций сопровождающую вздохом-стоном. Жил себе Кракатау мирно, тихо дымком попыхивал 200 лет. А 26 августа 1883 началось. Начал с малого – погрохотал, на километр-другой в воздух выбросил пепел и дым: напоминало это канонаду, Кракатау словно предупреждал – бегите, спасайтесь!
Но публика явно собиралась поглазеть на пиротехнические забавы с галерки – от начала и до конца. Ну-с, было «слушайте и не говорите, что не слышали»? Было! Теперь пеняйте на себя – и Кракатау начал. У его верхушки образовался многокилометровый дымно-пепельный шар: внутри часто били короткие молнии и громыхало.
В ночь на 27-е Зондский пролив накрыло неоглядное сизое облако, улегшееся прямо на корабельные мачты: на фоках и гиках заплясали огни Святого Эльма. Надо полагать, вменяемых уже тогда охватил безумный, отчаянный, звериный ужас: бежать было, впрочем, поздно.
На рассвете началось. Взрывов было 4: они гремели… Нет, не гремели, не существует для этого звука подходящего слова: мы умеем назвать то, что услышали и пережили – эти взрывы не пережил никто в радиусе ста километров. Суда, что не пошли на дно, выбрасывало на сушу на десятки кабельтовых, швыряло куда-то на склоны гор. Видели фильм о ядерных испытаниях? Здесь было ровно то же, только не с картонными декорациями: потом насчитали 165 уничтоженных городов и деревень, еще столько же – полустертых с лица земли. 30 метровое цунами смыло с берегов Зондского пролива все. То, что над поверхностью Явы и Суматры возвышалось, укатало в многометровый слой ила пополам с обломками – в радиусе сотни километров. Погибло около 40 тысяч, но кто их, по правде говоря считал? Сам Кракатау просто исчез – на его месте осталась воронка-жерло, заполненная морской водой, скальные стенки которой которой перехлестывали высокие волны.
Грохот каждого из четырех взрывов слыхать было в Кейптауне – в 5 тысячах км от Индонезии. Цунами, угасая, четырежды обогнуло земной шар: еще и последнюю волну, уже только 4-сантиметровую, уловили французские военные гидрологи. Если воткнуть циркуль в точку, где был старый Кракатау, вторую ножку упереть в дальние пригороды Батавии (Джакарты, то бишь) и очертить круг, то выйдет вот что: в нем, в круге, не осталось ровным счетом ничего живого (ходящего, растущего, ползущего) – только мелкая щепа, размозженные трупы, спрессованная до каменной твердости грязь. В море было почти то же – взрывная волна там убивает даже эффективнее, чем в воздухе. Силу взрывов (совокупную, по произведенному эффекту) оценивают в 200 мегатонн тротила –Бомба Судного дня (1957) была вдвое слабее, хиросимские – слабее в 10 тысяч раз.
Вот в такое вот местечко мы приплыли: Кракатау-Сын уже вырос метров до полутораста, а вокруг – на нем самом и на трех островка-обломках папы-мамы-Кракатау зеленела, кипела, пожирала-переваривала саму себя тропическая зелень.
Проводник-лодочник рискнул нас сводить к жерлу. Заходить следует с восточной стороны, поскольку макушка Кракатау-сына скошена к западу, куда и стекают лавовые потоки. Обогнув вулкан, обнаруживаем чахлую растительность, кое-какое зверье и совершенно мертвое море – с той стороны, куда из вулкана постоянно льется и сыплется.
Рыбаки-браконьеры, которых мы застали врасплох, принялись, было, судорожно сматывать снасти: пришлось успокаивать – сами мы неместные-нелегальные, всей-то и разницы между нами – мы поглазеть, а не поудить. Оказывается, в окрестностях Кракатау—прекрасный клев, достаточно отплыть от берега на километр-другой. Океанские лайнеры и танкеры ходят Зондским проливом много севернее, а здесь—безлюдье и покой, рыбий парадиз, в который вторгаются только браконьеры из тех, что посмелее. Путь к вершине усеян разнокалиберными валунами: их Кракатау сплевывает каждодневно, как подсолнуховую шелуху,
Вулкан заметно оживился по мере нашего приближения к жерлу: уже видны были капли разбрызгиваемой веером лавы, исполинские булыжники плюхались чуть поодаль в прибитую дождем перину пепла
Сквозь дым и пламя солнце брезжило довольно зловеще: мы, робея, глядели исполинский прыщ на лике планеты, а на нас с высоты Кракатау глядели миллионы веков—невозможно, наверное, изобрести лучшей прививки от человеческого самодовольства; «я царь, я раб, я червь, я бог»--да какой там, к дьяволу, царь и бог? Путь от Кракатау назад, к берегу, был светел, радостен и тих, несмотря на сильный ветер и качку: мы побывали в гостях у вечности и она нас отпустила еще недолго покуролесить. Потом, кажется, одумалась: началось светопреставление с молниями, громами, ушатами воды за шиворот – но про это я уже рассказывал ТУТ
Буду благодарен за лайки, а вообще-то лучше просто подписаться:)