Мистерия иллюзий

Автор: Елена Саммонен

Читайте в журнале Покет-Бук Пролог, Главу 1, Главу 2, Главу 3, Главу 4, Главу 5, Главу 6, Главу 7, Главу 8, Главу 9, Главу 10, Главу 11, Главу 12, Главу 13, Главу 14, Главу 15, Главу 16, Главу 17, Главу 18, Главу 19, Главу 20, Главу 21, Главу 22, Главу 23, Главу 24, Главу 25, Главу 26, Главу 27, Главу 28, Главу 29, Глава 30, Главу 31, Главы 32-34, Главы 35-36, Главу 37, Главу 38, Главу 39, Главы 40-41, Главы 42-44, Главы 45-47, Главы 48-50, Главы 51-53 романа "Мистерия иллюзий"

Глава 54

Две встречи

Иллюзионисты Ярвинены были на вершине счастья. За каких-то два года, прошедших в постоянных представлениях, они смогли выйти из тьмы забвения, которая накрыла их во время войны. Добрая слава о них вышла за пределы Англии и Шотландии, ведь в августе им довелось побывать в Дублине, который когда-то давно был оплотом маленького королевства викингов, а теперь является центром Ирландии. Там они впервые продемонстрировали свои грандиозные фокусы с их последующим разоблачением. Такой неожиданный поворот в манере их представлений был с восторгом принят публикой. Еще бы, ведь Ярвинены позволили простым людям прикоснуться к чуду и понять, как же может зависать в воздухе Ильмари, гореть, но оставаться живым, Элиас и почему не тонет Йоханнес со связанными руками в кубе, наполненном водой. В дальнейшем шоу с разоблачением иллюзий от Ярвиненов прошли с аншлагом в Эдинбурге, Глазго, в графстве Голуэй, в Лондоне…

Поначалу такого рода представления не приносили братьям ничего, кроме денег, признания и славы. В это время они вдруг ясно осознали, что ужасы войны и страдания от голода позади, их ждет блестящее будущее. Ярвинены вспоминали Магистра Адама и думали о том, как он изменил течение их судьбы. Ведь если бы не он, то братья до скончания своих лет работали бы в театре за гроши. Эйно и Пертту, купающиеся в лучах славы, не рассуждали о том, как при иных обстоятельствах сложились бы их жизни. Они ощущали, как захлестывают их гордость и тщеславие. Они не общались с простыми мальчишками, ведь лучшими друзьями Эйно и Пертту были дети их коллег, которых тоже ожидало великолепное будущее. К тому же довольно часто им приходилось выступать с Артуром, а брат гораздо лучше любого друга. Желание Артура быть чаще с отцом заставляло его заниматься искусством обмана вместо музыки. Старшие Ярвинены были уже полностью уверены в том, что он встанет на верный путь.

А между тем представители их профессии негодовали. Это, конечно, неплохо, что одним, вернее, шестью иллюзионистами в мире стало больше, но разоблачение фокусов пахнет нарушением профессиональной этики. На братьев внезапно осыпался шквал нелицеприятной критики.

– Нас лишает куска хлеба такое «великолепное» явление, как финские иллюзионисты Ярвинены из Англии, раскрывающие секреты своих трюков, – говорил в своем интервью местной газете артист бродячего театра Баррет. – После их разоблачений фокусов мы, простые бродячие фокусники, становимся неинтересны зрителям.

– То, что они делают – не этично. Патологоанатом не фотографируется с трупами, полицейский не пьет коньяк с арестантом. Иллюзионист не должен разоблачать своих фокусов. Это неуважение к коллегам, – говорил Невил Мастелайн, сын Джона Невила Маскелайна, умершего три года назад.

– И ведь впутывают в эту грязь своих детей! – говорил Альберт Марчиньский, известный фокусник, вышедший из Российской империи.

– Если наш город пригласит их для того, чтобы они дали представление, то я не позволю им выступать в стенах моего цирка, – сказал мистер Экклз, директор лондонского цирка.

Однако скандал разжег еще больший интерес народа к Ярвиненам. Читая обличительные статьи в известных изданиях, люди все равно покупали билеты на шоу великолепной шестерки в их городе. Но несмотря на то, что поклонники их не оставили в беде, братьям было больно осознавать, что общественность настроена к ним враждебно. А в сущности, каким образом они лишили куска хлеба других иллюзионистов, если братья раскрывали секреты лишь тех фокусов, которые выдумали сами? Единственное, что было чужим изобретением – это трюк с левитацией, а фокус с самосожжением усовершенствовали Йоханнес и Элиас, значит, это не плагиат, а компелляция с привнесением своих идей. Они имели право на эту идею, и, следовательно, могли распоряжаться ею, как хотели.

В один из вечеров после очередного шоу, к ним подошел господин, который был постарше Элиаса лет на десять. Он был довольно представительно одет и имел короткую стрижку, на которую точно не осмелился бы Йоханнес. Братья, увидев этого человека, едва сдержались, чтобы не открыть от удивления рты, ведь это был сам Эрик Вайс, он же Гарри Гудини! О, как они восхищались им в юности! Это благодаря легендарному американскому иллюзионисту они тоже подались в чародеи!

– Добрый вечер, господа Ярвинены, – заговорил Гудини довольно дружелюбным тоном. – Я наслышан об учениках моего давно почившего друга Баркера. Сомневался в его педагогических способностях, будь он не тем помянут, но когда я узнал о том, что вытворяете вы, то мне пришлось в корне изменить свое мнение о нем.

– Благодарим за лестную оценку нашего творчества, – поклонился Элиас, стараясь его уважить. – Во многом мы обязаны своему учителю и, конечно же, вам, ведь именно вы вдохновили нас стать иллюзионистами.

– Сэр Йоханнес, должен сказать, что ваша артистичность отлично дополняется профессиональностью. Слышал, что вы недавно закончили театральный колледж и поступили в Академию театрального искусства. Поздравляю вас, – сказал тот, пожав ему руку. Йоханнес был удивлен и растерян. Что нужно этому Гудини от них? Почему он так учтив с ними? Зачем этот человек прибыл из далекой Америки? – Ваши гипнотические сеансы, господин Ярвинен, раздвигают грани человеческих возможностей. Но ближе к делу. Я заинтересован всеми вами и предлагаю вам выступить в Детройте вместе со мной, сопровождая шоу разоблачением иллюзий.

– Мы не против, – сказал решительно Ильмари. – Но когда?

– В январе следующего года, – сказал Гудини. – В ноябре нам нужно будет встретиться, чтобы утвердить программу и приступить к репетициям. Вас устроит?

– Да, конечно, – согласился Элиас. – Сотрудничество с вами – это честь для нас.

– Тогда по рукам. До встречи в ноябре – я свяжусь с вами, – пообещал Гарри Гудини и, простившись с братьями Ярвиненами, покинул их.

С того дня они занялись разработкой программы, которую продемонстрируют заокеанской публике. Нужно показать что-то из ряда вон выходящее, что-то яркое и нереальное… Они должны, нет, даже обязаны заставить поверить в чудо этих американцев. Быть может, это первый и последний шанс заявить о себе за рубежом. От этого зависит не только их будущее. Это – возможность дать мощный толчок Эйно, Пертту и Артуру на их пути к блестящей карьере иллюзионистов. Дети еще даже не осознают, как сильно им повезло родиться в этой семье. Им, в отличие от их отцов, не придется выходить на улицу, чтобы показать себя. Братья не будут работать за гроши в театре и ждать у моря погоды, ведь старшие Ярвинены сделают все, чтобы обеспечить им великолепную жизнь в дальнейшем.

А между тем в начале октября поступило предложение открыть презентацию книги некой Элен Левиадок, известной английской писательницы. Только вот до Элиаса и Йоханнеса так и не дошло, с какой это стати она известная писательница, если о ее книгах никто в их образованном окружении не знает. Но не суть, главное, что ее директор, Джонатан Левиадок, вероятно, еще приходящийся ей мужем, предлагает им круглую сумму за вечер, проведенный с ними.

Мероприятие намечалось в Литлфорде, и должно было пройти вечером в субботу. Эйно и Пертту, так некстати, накрутили за сентябрь долгов в школе и поэтому отрабатывали не сделанные в срок контрольные и не написанные сочинения. Артур, конечно же, при всем желании, поехать с родными не мог, ведь начался учебный год. Поэтому Ильмари, Йоханнес и Элиас должны были развлекать публику втроем.

По прибытию в Литлфорд, где Йоханнес был в последний раз в июле, когда заканчивал театральный колледж, он поспешил навестить всех своих друзей, которых успел обрести за три года обучения. Он откровенно не понимал, для чего так старался учиться, ведь все равно ему не довелось поработать актером. Но ощущение того, что Йоханнес обрел новые для себя знания, грело душу, и поэтому он отважился на то, чтобы еще несколько лет провести в Академии театрального искусства, которая располагалась в Саме-Тауне. «Магистр гордился бы им,» – сказал однажды Элиас, разговаривая с Ильмари.

Его братья в это время остановились в гостинице, что расположилась напротив Театра Драмы. Уже в пять часов вечера им нужно быть в магазине «Город книг», в роскошном здании, принадлежащем сэру Тернеру, где будет проходить презентация книги. А Йоханнес где-то гуляет. Видимо, он слишком уверен в себе и не считает нужным повторить готовую программу. Ильмари и Элиас встретились с ним лишь в «Городе книг», когда стрелки часов достигли пяти часов.

– Где ты был так долго? Ведь ушел и даже не сказал, когда вернешься, – негодующе произнес Элиас.

– По-моему, я не должен перед вами отчитываться, – проговорил Йоханнес. – Главное, что я здесь.

Магазин гудел от людских голосов, подобно улью. Город был обклеен яркими афишами предстоящего мероприятия и, судя по всему, истинные поклонники литературы, которые заняли свои позиции у госпожи Левиадок и ее свиты, шли в противовес более крупной массе обывателей, пришедший сюда не из-за книг, а из-за Ярвиненов. Нужно признать, что их искусство было более массовым, чем мастерство Элен Левиадок. Книгу надо еще прочесть, а фокус достаточно только увидеть.

Презентацию открывал Элиас, освобождающийся от стальных цепей. Потом Ильмари на глазах у изумленных зрителей глотал нити и доставал их из живота. Йоханнес же как всегда прибегал к безотказному методу влияния на массы. Недавно он подглядел у одного своего коллеги из Ирландии фокус, состоящий в том, что иллюзиониста связывали веревками, закрывали ширмой, а потом, когда он представал перед публикой вновь, фокусник, оставаясь связанным, оказывался в другой рубашке. Йоханнес, пользуясь красотой своего тела, которая, правда, был омрачена шрамом на груди, решил проделать то же самое, только с обнаженным станом. Перед тем, как уйти за ширму, он снял с себя черную рубашку и позвал к себе случайную девушку из числа зрителей.

– Как вас зовут, юная леди? – спросил Йоханнес, как обычно знакомясь со случайной ассистенткой.

– Джуди, – представилась девушка.

– Что ж, Джуди, сейчас вы можете удостовериться в том, что я действительно без рубашки. Можете даже прикасаться ко мне. Не бойтесь, я не женат, и вам не угрожает чья-то ревнивость.

Смутившись и зардевшись пунцовыми лепестками красного цветка, что расцвел на ее щеках, девушка провела рукой по его телу и проговорила очевидное: «Да, на вас и в самом деле нет рубашки».

– Тогда я попрошу своего старшего брата покрепче связать меня, а вы потом поднимите ширму, – сказал Йоханнес, подавая Элиасу веревку.

Когда Элиас провел необходимые манипуляции, девушка выполнила свою работу и, спустя несколько мгновений Йоханнес вышел из-за ширмы связанный, но уже одетый! Братья остались довольны восхищенными: «Как так вышло?!» и «Ну и чудеса!».

На протяжении всего вечера они добросовестно выполняли свою работу, но иногда делали перерывы во время обращения писательницы к почитателям своего таланта. В основном она говорила о том, что вдохновило ее на книгу, и рассказывала, как происходил творческий процесс. Во время одного из обращений госпожи Левиадок к читателям, Элиас шепнул Йоханнесу: «Я понимаю,что мое предположение нелепо, но по-моему, это та самая Элен, которую чуть не принесла в жертву наша мама».

– Честно говоря, я плохо помню, как она выглядела, – признался Йоханнес. У него была очень плохая память на лица.

– Мне кажется, что это и в самом деле она, – согласился Ильмари, вступив в разговор.

В восемь вечера, когда презентация была закрыта ярким жестом Ильмари, в виде невероятно красивого трюка с появлением живых бабочек из букета цветов, врученных писательнице, братья ушли в служебное помещение, чтобы собрать иллюзионные аппараты и перевести дух. Когда Ильмари, Йоханнес и Элиас сидели на белом кожаном диванчике, отдыхая за чашкой чая и беседуя как всегда о работе, уже проделанной и еще предстоящей, к ним зашла Элен Левиадок.

– Добрый вечер, господа Ярвинены, – говорила женщина, дружелюбно им улыбаясь. – Честно говоря, ваше присутствие на презентации моей книги было для меня самым незабываемым подарком от моего жениха.

– Да, наше присутствие на презентации вашей книги было незабываемым подарком вашего жениха для нас, – говорил Йоханнес, пересчитывая деньги, которые минуту назад передал им Левиадок.

– Йоханнес, а ты все так же остроумен, как и шесть лет назад, – в этот момент Элен сняла свою маску звезды литературы и предстала перед ними в своем истинном обличии простушки из Блади-Тауна.

– Я же говорил, что это она! – воскликнул Элиас, радостно разведя руками. – О, вот так встреча! А мы ведь верили, что ты выжила даже после того, как нам не удалось разыскать тебя во всем Лэнд-Крике!

– Элен, ты прости меня, что я подверг тебя такой опасности, когда привез в свой дом, – проговорил Йоханнес, вспомнив прошлое. – Я правда не думал, что наша мама на такое способна.

– Она была хорошей женщиной, только вот под конец жизни помешалась и впутала в это сумасшествие наших сестер, – пытался оправдать ее Ильмари.

– Не стоит, все давно в прошлом, – попыталась улыбнуться Элен, по телу которой от воспоминаний пробежали муражки. – А почему вы говорите о ней в прошедшем времени?

– Мама вместе с нашей сестрой погибла в огне, – сказал Элиас, но не уточнил, что именно произошло.

– Ты лучше расскажи о том, как жила после расставания с нами, – попросил Ильмари, наливая ей чай.

– После того, как я была вынуждена сбежать, я едва не отдала богу душу в лесу, – рассказывала Элен. – Тогда я сильно поранилась об осколки оконных стекол, да и к тому же была босая. Я бежала, не чувствуя ног и очутилась в лесу, где очень скоро заблудилась. Я едва не погибла от ран, холода и голода, но случайно набрела на земли Джонатана, лорда Дангариса. Там я лишилась чувств, и меня нашли его слуги в коровнике. Пять лет я была компаньонкой его маленькой дочки, а теперь я невеста Джонатана. Левиадок – это мой псевдоним, который скоро станет фамилией.

– Мы очень рады за тебя, – сказал Йоханнес искренне и без лишних слов.

– А как жили вы? – спросила Элен.

Братья ей рассказали обо всем, что сопутствовало им на протяжении этих лет. Женщина узнала о том, что Йоханнес теперь живет с сыном в Мэринг-Лайне, Ильмари с женой и детьми-в Грин-Хилле, а Элиас, оказывается, женат на Лилии, с которой раньше была дружна Элен, и воспитывает вместе с ней маленькую дочку. Конечно же, пришлось рассказать обо всех ужасах войны, которая коснулась своим черным крылом этой известной всему королевству троицы.

– Хороший сюжет для моего нового романа, – шутя, проговорила Элен, но потом вдруг стала серьезной. – Я так теперь не хочу расставаться с вами, добрые братья Ярвинены. Знаете, послезавтра в нашем с Джонатаном доме состоится мой поэтический вечер, там будут только самые близкие. Если вы не заняты… Милости прошу, понедельник, семь часов вечера. Можете привести с собой жен или друзей, если захотите.

– Мы уезжаем в Ливерпуль только в пятницу, поэтому вполне сможем придти, – сказал Ильмари, улыбнувшись ей.

– Спасибо за приглашение, Элен, мы обязательно придем, – пообещал Элиас. – А тебя, в свою очередь, мы ждем пятнадцатого ноября в Мьюзик-Холле города Нью-Роут, где мы выступим на мероприятии, посвященному столетию района Лэнд-Крик.

Простившись на этой доброй ноте со старой знакомой, Ильмари, проводив ее взглядом, проговорил: «Кто бы ведь мог подумать… Я, признаться, уже думал, что она либо сгинула в лесу, либо стала бродяжкой без средств к существованию. А эта Элен теперь –невеста лорда. Эх, Йоханнес, а ведь она могла быть твоей женой и нашей ятровью».

– Вашей ятровью могла стать любая из девушек, которые были рядом со мной до Жанны и после нее, – сказал Йоханнес, вспоминая своих спутниц. – Но боюсь, что не погулять вам больше на моей свадьбе. Ждите, когда вырастут Эйно, Пертту и Артур. У них еще все впереди, а у меня – в прошлом.

Глава 55

В свете поэзии

– Как ты похожа на свою покойную тетку Аннели, – смеялся Ильмари, играя со своей маленькой племянницей. Анжелика еще мало чего понимала, но однозначно любила всех своих родственников и, особенно, дядю Ильмари, который часто развлекал ее простыми фокусами. – Что, Анжелика, решила нам ее заменить? – говорил Ильмари, обращаясь к ней. – Ну, добро, только не ударяйся в язычество.

– У нас уже подрастают новые братья Ярвинены, – улыбнувшись, заметил Элиас. – Если бы у кого-нибудь из нас родилась еще одна дочь, то можно было бы восстановить прежнюю структуру нашей семьи.

– Все зависит от нас с тобой и от наших жен, – сказал Ильмари. – На Йоханнеса надеяться бесполезно – он, похоже, уже давно утратил способность кого-то любить.

Малютка Анжелика была одета в синее шерстяное платье, так прекрасно сочетающееся с ее русыми косичками, которые пока что были тонки и коротки, как ленточки на ее туфельках. Она, сидя на руках у Ильмари, трепала его за рыжие кудри на голове, накручивая локоны на свой маленький пальчик.

– Любишь дядю Ильмари, да, моя красавица? – спрашивала ее Лилия, сидящая рядом.

– Да! – воскликнула Анжелика, залившись смехом. – Да!

– А как же дядя Йоханнес? – спросил Элиас, погладив ее по голове.

– А кто это? – пролепетала девочка, взглянув на отца.

Присутствующие рядом с ней рассмеялись.

– Ну вот, этот вечный студент, не находящий со своей учебой времени на то, чтобы повидаться с родными, теперь отвергнут родной племянницей, – проговорил Ильмари, не сводя глаз с дочери старшего брата.

Йоханнес не появлялся в Лиственной пустоши уже почти год, но скорее, по другой причине. О ней было известно лишь ему, Артуру и духу Маритты. А между тем завтра он собирался поехать вместе с братьями в имение Дангарис, чтобы окунуться в атмосферу поэтического вечера. Йоханнес так не хотел покидать свой уютный дом на берегу холодного моря и оставлять Артура одного на целый день и вечер, что ему даже приходила в голову мысль никуда не ехать, и слукавить насчет плохого самочувствия. Но благородные манеры не позволяли ему нарушить свое обещание, и в понедельник утром он, доехав на поезде до Нью-Роута, все-таки нарушил свою давнюю традицию и появился в Лиственной пустоши. Там его с большой радостью встретили нарядно одетые слуги и братья.

– Великолепно выглядите, братья, – оценил он. – А с какой стати так нарядились Эллиоты? Наверное, сходили вчера на рынок?

– Да, сэр Йоханнес, мы вчера ездили в Нью-Роут, чтобы купить одежду для выхода в свет, – сообщила Адели. – В высшем обществе домашние платья не приветствуются.

– Ландыш, ты еще не знаешь, но господа Эллиоты уговорили нас вывести их в свет, – поставил в известность Элиас. – Я понимаю, что им, людям голубых кровей, больно осознавать себя прислугой. Так пусть же будут тогда нашими спутниками на этот вечер. К тому же они говорят, что хорошо знают Ливиадока. Позволим же им повидаться.

В имение Дангарис Ярвинены и их свита прибыли за полчаса до начала поэтического вечера. Замок Ливиадока, построенный его предками еще в позапрошлом веке, напоминал средневековый замок феодала: массивный и величественный, украшенный флигелями и увенчанный готическими пиками. На окнах – фигурные решетки из чугуна, с трех сторон замок укреплен валами. Единственное, чего не было, так это огромного рва и поднимающегося моста. Множество стражей и придворных – да, нечасто такое увидишь в индустриальном двадцатом веке. Внутри замка было гигантское пространство, сверкающее глянцем плитки и ослепительной красотой полотен, написанных именитыми художниками. Полы были застелены красными коврами с диковинными узорами. У стен стояли изящные статуэтки божеств кельтской мифологии. Все это в своей совокупности выглядело пафосно и помпезно. В гостинном зале собралось немало народу. Женщины сверкали драгоценностями на пальцах, шее, в ушах и на запястьях, а мужчины были одеты как всегда строго в черные смокинги или более торжественные костюмы с фраками. Братья Ярвинены, несмотря на свое происхождение, о котором кроме них никто ничего не знал, были одеты так, будто и сами были голубых кровей. Элиас носил черную рубашку с брюками в тон, дополняя костюм черным фраком с красной подкладкой – это придавало его образу небольшую долю готики. Ильмари предпочел классику, сочетая белое с черным. А Йоханнес, отличающийся самобытностью и укрепившимся за собой амплуа романтика, был одет в темно-синюю рубашку свободного покроя, шелковые брюки черного цвета и лаковые остроносые туфли, начищенные до блеска. Пиджак он почти не носил и решил обойтись без него и на этот раз. Его прекрасные волосы были как всегда безукоризненно светлыми и спадали на плечи так красиво и грациозно, будто он был куклой, а не живым человеком. На шее красовалось множество различных цепочек и кулонов, утонченные пальцы искусного иллюзиониста были украшены перстнями и обручальным кольцом, которое уже много лет не снималось, а под волосами блестела золотая серьга, отголосок юности. Йоханнес был как всегда прекрасен и ощущал на себе обращенные на него взгляды жеманных барышень. Но, вместо того, чтобы флиртовать и стрелять взглядом, как в былые времена, он сохранял холодность и нейтралитет. Братья втроем прогуливались по залу, то и дело встречая знакомых людей. Эллиоты, встретившись с Джонатаном Левиадоком, в это время беседовали с ним.

Когда настал час чтения стихов поэтессы Элен Левиадок, Ильмари, не особо любящий поэзию, устроился за игральным столом с Джонатаном Левиадоком, Эллиотами и Чарльзом Чедвейком, мэром города Нью-Роут. Элиас и Йоханнес предпочли затеряться в толпе любителей прекрасного, стоя недалеко от позиции, занятой поэтессой и чтицей Элен. Она, такая утонченная и восхитительно-нежная, стояла у окна, читая свои стихи в свете электрической лампы в то время, когда ее слушатели находились в романтическом полумраке зала. Элен читала свою поэму «Тюдоры», которая принадлежала к юношескому периоду ее творчества. Йоханнес, как ни странно, блуждал своим взглядом по ее силуэту. Да, она была хороша собой. Светлые волосы Элен были убраны в элегантную прическу и украшены заколкой в виде стрекозы. На ней было платье цвета рубина, пикантно облегающее ее стан, дополняемое черными туфлями на каблучке. Элен была хрупка и не обладала пышными формами, но это было скорее ее достоинством, чем изъяном. Идеалы эпохи Возрождения ходят сплошь и рядом, поглощая пирожные, а девушки вида фарфоровых статуэток – явление редкое и поэтому любому мужчине приятно их созерцать. Особенно, если такие девушки напоминают им о любимых, но, увы, умерших женах… Йоханнес, слушая ее эмоциональное: «Ты гордый король, твоя участь известна, и гибель твоя всей стране интересна», вспоминал о временах, когда знал ее лишь по почерку. Именно тогда он прочел рукопись ее поэмы. Йоханнес читал поэму о Тюдорах параллельно с романом про Карла Великого в то время, когда были живы люди, которых он любил, и не родились еще те, кого он любит. В те годы он был юным и непорочным, Йоханнес тогда сгорал в пламени любви, и страсти овладевали им. А теперь он подходит к черте зрелости с каменным сердцем и пустой душой. Уже никто не сможет растопить осколок льда в его сердце и ничто не высечет в его душе искру любви. Он стал бы подобием Снежной королевы, если бы не Артур. Но даже бесконечная любовь к своему ребенку не сможет дать ему то, чем когда-то его одарила Жанна…

Чтения стихов закончились в девять часов вечера, но этот светский раут затянулся до полуночи. Ильмари, будучи отличным игроком, сорвал крупный выигрыш, Элиас развлекался с хорошенькими девушками, не забывая, однако, о жене, ждущей его дома. А Йоханнес успел повстречаться с руководителем театра города Эдинбурга, который просил его принять участие в спектакле «Сон в летнюю ночь» по Шекспиру. «Ваше блестящее образование в дуэте с громким именем принесет этому предприятию успех. Не откажите, а об оплате договоримся,» – просил сэр Берроуз.

– В январе мы с братьями плывем в Америку, я не могу, – ответил Йоханнес. – Да и к тому же я больше иллюзионист, чем актер.

– О, сэр Берроуз, какая встреча, – проговорила Элен, случайно вмешавшаяся в их разговор. – С удовольствием побеседовала бы с вами о театральном искусстве, но позвольте мне украсть на пару минут у вас господина Ярвинена. Мне нужно обмолвиться с ним парой слов.

Элен, сделав знак Йоханнесу уйти с ней, незаметно увела его из зала. Они оказались на втором этаже дома в уютной оранжерее.

– Что ты хотела, Элен? – спросил Йоханнес, сохранявший молчание по пути сюда.

– Йоханнес, я знаю, что ты с головой погружен в свою работу. Наверное, у тебя и без меня много проблем… – замялась в смущении Элен. – Но все же я смею просить тебя. Йоханнес, девятнадцатого декабря я выхожу замуж за Джонатана. Венчание назначено на полдень в храме Святого Петра, это в Грин-Хилле. У меня никого, кроме тебя, нет – о маме своей я ничего не слышала еще с 1913 года, с тех пор, как мы с ней расстались. Отец, как тебе известно, был убит, а с другими родственниками я потеряла связь. Поэтому я прошу тебя, побудь, пожалуйста, со мной в этот день. Мне так нужна чья-то поддержка…

– В этот день мы с братьями, наверное, будем дома, – сказал Йоханнес, улыбнувшись. – Поэтому я так полагаю, что мне все-таки удастся выдать тебя замуж.

– О, Йоханнес, ты даже не представляешь, что сделаешь для меня, если будешь присутсвовать на венчании! – глаза Элен загорелись.

– Но ты все же предупреди об этом Джонатана, – попросил он. – А то мое появление может показаться двусмысленным.

– Все будет хорошо, Йоханнес, не беспокойся, – обещала Элен. – Главное только приди.

Почему-то обстоятельства складывались именно так, чтобы его встречи с Элен не прекращались. Сначала презентация книги, потом поэтический вечер, а теперь вот, свадьба. Быть может, судьба пытается свести их? Вряд ли, ведь это – абсурд. Элен любит лорда Дангариса, Йоханнес не любит никого и не хочет любить. «Это просто совпадение, мой дорогой Ландыш, не занимайся самоистязательством, – утешал себя Йоханнес. – Я просто поприсутствую на ее свадьбе, пожелаю ей счастья, а потом постараюсь отстраниться от Элен и незаметно порвать связующие с ней нити. Все будет так же, как и прежде».

Новые главы романа "Мистерия иллюзий" публикуются раз в неделю по пятницам.

Нравится роман? Поблагодарите Елену Саммонен денежным переводом с пометкой "Для Елены Саммонен".