Читайте Главу 1, Главу 2, Главу 3, Главу 4, Главу 5, Главу 6, Главу 7, Главу 8, Главу 9, Главу 10, Главу 11, Главу 12, Главу 13, Главу 14, Главу 15, Главу 16 романа "Алый меч доктора Лисса" в нашем журнале.
Автор: Анна Лебедева
Глава 17. Как обезьяна с собакой
Главный императорский лекарь оригинальностью не блистал. Очутившись в беседке и заметив, наконец, Рейхана, он покачнулся, точно споткнувшись о преграду, и выдавил со злым удивлением:
– Ты?
Лисс закатил глаза и выпрямился, придерживая рукой полы своего халата, так и норовящие разъехаться в стороны. Меньше всего сейчас доктору хотелось ввязываться в свару с первым министром, и он в глубине души надеялся, что Императрица пресечёт их дискуссию в корне, однако та молчала, отступив в сторону. Впрочем, отвечать Хакаши Рейхану не пришлось: не успел он раскрыть рта, как генерал повернул голову к Суэмун и, ткнув пальцем в сторону Лисса, поинтересовался тоном строгого воспитателя:
– Почему он, лао, находится рядом с вами? Разве вы не знаете, что он преступник? Что он должен сидеть в темнице? – не дожидаясь ответа, лекарь вновь поглядел на Рейхана, и его тонкие усы гневно дрогнули. – Как ты выбрался оттуда? Нет… кто помог тебе это сделать? Назови имя предателя, и я…
Хакаши на секунду замешкался, чем и воспользовался Рейхан.
– И ты – что? – скептически хмыкнул он, складывая руки на груди. – Посадишь нас в темницу вместе? Так себе перспектива.
– Не смей говорить со мной в подобным тоне, – сквозь зубы отозвался первый министр, и его глаза за круглыми стёклами пенсне и вовсе превратились в крохотные щёлки. – Поклонись и отвечай лишь на те вопросы, что я тебе задаю.
– Ещё и поклониться? – картинно удивился Лисс, едва проглотив «Спасибо, что хоть не ноги целовать». – Многовато чести.
На скулах Хакаши заиграли желваки, а бледное лицо начало стремительно наливаться кровью. Несмотря на это, первый министр всё же нашёл в себе силы процедить сквозь стиснутые зубы:
– Присутствие Её Величества прибавило тебе дерзости, гадзи? Смотри, как бы это не обернулось против тебя самого – когда она узнает, кто ты такой…
– Я знаю, кто он такой, господин Хакаши, – ледяным тоном откликнулась Суэмун, судя по всему, несколько оскорблённая подобным обращением. – Рисс всё мне рассказал, и я не могу сомневаться в его словах.
– Да что вы говорите, лао?! – в бессильной злобе Хакаши стиснул кулаки так, что побелели костяшки его пальцев. – Как можете вы быть уверены…
– Мантра лотосов, – не меняя тона, ответила Императрица и более настойчиво повторила. – Я не могу сомневаться в его словах.
– И вас не трогает, что он хозяин меча? Того самого меча, что…
– Довольно, – Суэмун рывком подняла голову и мрачно взглянула на Хакаши, заставляя того замолчать. – Я не хочу говорить об этом. Не сейчас.
– Позвольте возразить вам, лао, – после секундной заминки генерал предпринял ещё одну попытку переубедить Императрицу. Он разжал кулаки, однако усы его продолжали нервно, мелко подрагивать. – Лучше, чем сейчас, времени не найти. Позвольте, я напомню этому гадзи, в чём обвиняют Сангина Киасэна и почему он…
– Я сказала, довольно! – воскликнула Императрица и так резко подскочила к лекарю, что тот невольно попятился назад, взмахнул руками, оступился… Рейхан не успел даже подумать, когда его рефлексы вновь сработали на опережение, и схватил Хакаши за руку за секунду до того, как первый министр рухнул в пруд. Тот, несмотря на свою худобу, оказался довольно тяжёлым, и Лисс едва не искупался второй раз за день, потеряв равновесие вслед за ним. Лишь в последний момент, упершись пятками в пол, Рейхану удалось устоять на ногах, и он рванул генерала на себя, возвращая его обратно в беседку.
Несколько мгновений они стояли вплотную, переводя сбившееся дыхание и глядя друг другу в глаза. Рейхан чувствовал, как нервно и торопливо бьётся под пальцами чужой пульс, и успел даже немного пожалеть незадачливого первого министра, когда лицо последнего буквально перекосило в гримасе ненависти, и он что было силы оттолкнул Лисса от себя свободной рукой.
Тщедушный доктор отлетел от него, как пёрышко, и навзничь упал на скамейку. Однако удара в спину он почти не почувствовал – всё затмила огромная, всепожирающая боль, вспыхнувшая в солнечном сплетении и разом охватившая почти всё его тело: по злой иронии ладонь Хакаши ударила в пресловутый кровоподтёк, оставленный Онэ. Доктор задохнулся, скорчился, прижимая ладони к груди. Перед глазами вновь вспыхнула чернота, застилающая взор. На какое-то время Рейхан совершенно ослеп, а когда зрение к нему вернулось, доктор увидел Суэмун, стоящую совсем рядом и с тревогой глядящую на него. Хакаши также не отрывал от него глаз, и Лиссу показалось, что где-то в их глубине теплится пусть едва уловимое, но всё же беспокойство. И, как бы доктору ни было больно, он не смог удержаться от кривоватой усмешки.
– Отличный способ говорить «спасибо», – прохрипел Лисс, с трудом разгибаясь и потирая грудь. – Надо взять на заметку.
– Что… что с тобой такое? – слегка нервозно поинтересовался главный лекарь.
Вместо ответа Рейхан слегка распахнул халат, демонстрируя фиолетовое пятно на груди.
– Неужели вам, первый министр Хакаши, не сообщили подробности моей доставки во дворец? – с плохо скрытым сарказмом спросил Рейхан, поправляя одежду. – Или мой пульс, который вы столь усердно считали, не рассказал вам об этом?
– Пульс может сказать обо всём, что беспокоит человека, – раздражённо отозвался генерал, на что Лисс лишь скривился.
– Не понимаю, как с подобными познаниями в медицине вы стали главным императорским лекарем. Кто вообще…
– Господин Хакаши получил свой титул от моего отца, – перебила доктора Суэмун. – Он… правил до меня. И…
– И был мудрейшим и достойнейшим человеком Империи Ин-Си, по праву носившим титул Императора, – подхватил Хакаши. – Оспаривать его приказы, лао, всё равно что оспаривать волю богов.
– Тем не менее, он был человеком, а не богом, – парировал Рейхан. – А люди, даже самые мудрейшие и достойнейшие, обладают как минимум двумя отличиями от высших существ. Первое: они порой ошибаются.
Последовала краткая пауза.
– А второе? – не выдержала Императрица. Очевидно, ей не нравились слова Рейхана, однако любопытство оказалось сильнее. – Что за второе отличие?
– Они, к несчастью, смертны, – отозвался доктор, глядя на Хакаши в упор.
Тот не нашёлся, что ответить, и отвернулся от Рейхана, лишь презрительно фыркнув. А после развернулся всем телом к кустам, из которых сам не так давно выбрался, и пристально в них всмотрелся – пожалуй, даже чересчур пристально. Взгляды Лисса и Суэмун невольно обратились в ту же сторону. И не напрасно: спустя несколько мгновений на берег пруда, на ходу отцепляя от халата веточки и налипшие листья, выступил генерал Отоёри. Почти сразу заметив троицу, стоящую в беседке, он оправил одежду и ножны, после чего быстро, но без лишней торопливости, зашагал в их сторону. Приблизившись на почтительное расстояние, генерал низко поклонился Императрице, легко кивнул Рейхану и Хакаши, а после, спрятав руки в широкие рукава одеяния, возвёл глаза к небу.
– Нынешней осенью холода наступили неожиданно рано, – задумчиво произнёс он, ни к кому конкретно не обращаясь. Рейхан почувствовал, как его брови сами собой ползут вверх – надо было постараться, дабы выдумать фразу более неуместную, чем эта. И так, кажется, думал не только он.
– Ради небесных духов, лао, оставьте своё пустословие, – рыкнул главный лекарь и нетерпеливо дёрнул головой, отчего его длинная коса, точно разозлённая змея, метнулась из стороны в сторону. – И оставьте нас: вы вмешиваетесь в беседу, не предназначенную для ваших ушей.
– Вот как? – с убийственной вежливостью переспросил Отоёри, не торопясь, впрочем, двигаться с места. – В таком случае прошу меня простить. Однако я должен сообщить кое-что важное.
– Её величеству? Тогда дождитесь аудиенции…
– Нет, эта новость предназначена для вас, Хакаши-айсин. – Вопреки своим словам, Отоёри покосился на Лисса, и лишь после этого обратил взор к первому министру. А потом проговорил, глядя прямо ему в глаза. – Думаю, вам следует знать, что младший помощник надзирателя императорской тюрьмы Шэнь Исунь взят под стражу и сейчас находится в одной из камер в ожидании суда.
Повисла краткая пауза. Выражение лица Хакаши почти не изменилось, однако краска, стремительно схлынувшая в его щёк, не оставляла сомнений в важности данной вести для первого министра. Впрочем, его ступор длился недолго. Несколько мгновений спустя Хакаши знакомым уже Рейхану жестом завёл руки за спину и, с хрустом сжав ладони в кулаки, как можно более ровно поинтересовался:
– С чего вы взяли, лао, что эта новость имеет хоть какую-либо ценность для меня? Мне нет дела до каких-то там помощников надзирателей.
– Даже если помощником надзирателя является ваш родной племянник? Неужели вы настолько жестокосердны, господин Хакаши? Или, вернее сказать, господин Шэнь Цао?
Где-то сбоку тихо ахнула Суэмун, однако Рейхан едва удостоил её взглядом, поглощённый противостоянием двух генералов. Хотя пока что он не понимал до конца подоплёки их конфликта – были ли то обычные дворцовые склоки или же за этим стояло нечто большее, – сомневаться в важности происходящего ему не приходилось. А напряжение, разлитое в воздухе и готовое вот-вот заискрить, меж тем только нарастало.
Мгновение Хакаши стоял молча, вновь краснея всем лицом и дыша тяжело, точно после быстрого бега. А после правая его рука стремительно метнулась куда-то в сторону. Рукав одеяния первого министра задрался, послышался металлический лязг, и Рейхан увидел закреплённое на запястье не то широкое шило, не то причудливой формы кинжал. А в следующую секунду Хакаши уже замахивался на своего оппонента, явно намереваясь снести ему голову. Однако реакция Отоёри оказалась молниеносной: мига хватило ему, чтобы выдернуть из ножен свой меч. Длинная полоса стали тускло блеснула в свете пасмурного дня, описала короткую дугу… Рейхан прищурился, когда от соприкоснувшихся клинков во все стороны полетели огненные искры, а в воздухе разлился пронзительный стальной звон.
– А ты рыщешь за расписными ширмами [5]? – речь Хакаши едва можно было разобрать из-за пенящегося у него на губах рычания. – Что ещё ждать от преступника, посмевшего восстать против Императора, от перебежчика, трусливо переметнувшегося на сторону врага, стоило только чаше весов склониться в другую сторону! От того, кто, получив благоволение нового хозяина, вероломно уничтожил своих бывших союзников и не сделал ничего, дабы облегчить участь выживших!..
Хакаши отскочил назад, снова занося клинок. Отоёри лишь слегка изменил свою позу, повыше поднимая меч, однако от его спокойствия не осталось и следа: лицо генерала потемнело, на скулах играли желваки, а глаза глядели на первого министра с такой ненавистью, что даже видавшему виды Рейхану стало не по себе.
– Хотя что за дело человеку с чёрной душой до старых друзей? Наверное, ты даже был рад, когда их ослепляли, отрезали им языки, уши – теперь-то они не станут докучать тебе своими жалобами и стонами!
– Ты подговорил Императора отдать подобный приказ, – голос Отоёри вибрировал: генерал едва сдерживал рвущуюся наружу ярость. – На тебе их кровь, их слёзы…
– Но разве я привёл их к подобной участи? – парировал Хакаши. – Это твоя вина – твоя и Сангина. Но ему хотя бы хватило смелости идти до конца…
– Не смей произносить… не смей даже думать о нём, инская крыса! – проревел Отоёри, бросаясь на первого министра. Тот вскинул руку с клинком, защищаясь, однако сталь так и не ударилась о сталь. Пронзительный крик Императрицы, пронёсшийся по беседке, над гладью пруда, садом и замерший где-то вдали, остановил противников, и те застыли, точно восковые статуи.
– Довольно!!
Головы Хакаши и Отёри, а вслед за ними и голова Лисса медленно повернулись к Суэмун. Та же, пылая гневом, стремительно выступила вперёд. После вскинула руку – маленький палец ткнул сперва в первого министра, после в генерала, – и только затем заговорила срывающимся голосом:
– Довольно! Я не потерплю подобного от своих слуг. – Хакаши открыл было рот, но девочка вновь указала на него, заставляя молчать. – Да, слуг – поскольку вы все мои слуги; теперь я вспомнила, хотя вы так упорно пытались заставить меня это забыть. Отец назначил Императрицей меня, а не вас, Шэнь Цао, а посему будет так, как скажу я.
– И что же вы скажете, Ваше Величество? – с усилием выдавил Отоёри, нехотя опуская меч. Глядя на него краем глаза, Хакаши также опустил руку с кинжалом, однако подать голос не решился. А Суэмун спрятала ладони в рукава и длинно выдохнула, опуская пушистые ресницы, будто бы не в силах более наблюдать за происходящим.
– Я желаю, чтобы вы прекратили свои склоки и решили ваше противостояние мирным путём. Для этого я помещаю вас под домашний арест… скажем, в доме господина главного лекаря. Он находится неподалёку, так что я смогу за вами наблюдать, а, кроме того, он достаточно велик, чтобы два генерала чувствовали себя в нём достаточно удобно.
– Что? – Хакаши стремительно шагнул к Императрице, но замер, не донеся ногу до пола, остановленный её тяжёлым взглядом. – Н-но… Ваше Величество…
– Также, – не удосужившись ответить первому министру, продолжила девочка, – вместе с вами будет жить Рисс. История, которую он мне рассказал, не позволяет проявлять к нему непочтительность, а потому я желаю, чтобы вы двое обеспечили Риссу достойный приём – ведь кто справится с этим лучше, нежели первый министр и начальник императорской стражи? А он, в свою очередь, присмотрит за вами и проследит за тем, как идёт ваше примирение.
– Что?.. – только и смог выдавить генерал.
– В конце концов, Рисс единственный, кто не побоялся вам возразить, – закончила Суэмун. – Кроме того, он тоже лекарь. Думаю, у вас найдутся общие темы для беседы. Что скажешь?
Императрица поглядела на Рейхана из-под ресниц, и тот заметил в её взгляде плохо скрытое веселье. Едва удержавшись от мученического вздоха, доктор медленно кивнул, избегая смотреть на генералов. Идея Суэмун была неплохой – хитрой, находчивой и притом весьма ехидной, – однако выступать в роли жертвенного козла Рейхану хотелось в последнюю очередь. Но, разумеется, мнения его на этот счёт никто не спрашивал.
Лисс в очередной раз поправил сползающий халат и меланхолично подумал, что до этого момента были лишь цветочки. Теперь же его ждали самые настоящие ягодки, и доктору оставалось уповать лишь на то, чтобы ягодки эти не оказались ядовитыми.
Примечание к части
[5] Рыскать за расписными ширмами – инсийское устойчивое выражение, аналог идиомы «копаться в чужом белье».
Продолжение следует...
Нравится роман? Поблагодарите Анну Лебедеву переводом с пометкой "Для Анны Лебедевой".