Во время Второй мировой войны на восточном фронте собаки использовались в качестве живой бомбы для уничтожения танков.
Курцио Малапарте, итальянский корреспондент немецкой армии в России, в книге под многозначительным названием «Капут» описывает такие вот события: «Вдруг из далекого леса появилось несколько мелких черных точек, и через некоторое время их становилось все больше, и больше, они двигались быстро, то исчезали в зарослях, то появлялись ближе, они бежали прямо к немецкому «танку». При виде разгневанных собак гренадеры начали стрелять, а танки маневрировать зигзагами по степи стреляя серией из своих пулеметов». По словам итальянского корреспондента, однако это Немцев не спасло, от потерь: «Внезапно раздался глухой грохот взрыва, за ним второй, третий; два – три – пять «танков» взлетели на воздух, стальные плиты сверкали в высоких фонтанах земли».
В этом литературном описании Малапарте показывает необыкновенную эффективность домашних животных, в качестве истребителей танков. На самом деле, «противотанковые собаки», которые также назывались «собачьи мины», оказывались оружием не очень эффективным. Более того, случалось, что они были опасны для своих опекунов, которые обрекали их к такой жестокой смерти.
Потрясающая дрессировка
Немцы с использованием «противотанковых собак» в бою встретились уже в первые дни операции «Барбаросса», особенно на центральном участке фронта. Первоначально они не связывали напрямую потери в танках со снующими между ними сворами домашних животных (стаи бродячих собак на полях и дорогах был обычным явлением на Востоке). На след тайного советского оружия они наткнулись только благодаря находке трупа животного с привязанным к спине рюкзаком с противотанковым грузом, который не успел взорваться, так как собака умерла раньше от пули. Немцы узнали от русских военнопленных о дрессировке этих четвероногих. Оказалось, что в Москве существовал учебный центр Красной Армии «противотанковых собак», в котором был разработан очень простой метод дрессировки.
Например, в течение нескольких дней животные морились голодом, а затем их подводили к стоящим с включенными двигателями танкам или гусеничным тракторам. Под ними были сложены порции еды, к которым собаки должны были подойти сзади. Их долгое время держали взаперти, а после освобождения заставляли бежать под движущимся танком, чтобы получить в награду миску еды. Для таких задач, выбирали очень активных и подвижных животных. В боевых условиях предполагалось, ремнями к телу крепить рюкзаки, заполненные взрывчаткой. Когда пес оказывался под бронированной машиной врага, ломалась, прикрепленная к корешку антенна и таким образом, запускался контактный взрыватель, который детонировал взрывное устройство. Встречались также более импровизированные методы − к животному просто привязывалась связка гранат, и из одной из них вытягивался шплинт.
В 1941 году Советские власти сформировали несколько собачьих отрядов специального назначения, предназначенных для уничтожения танков. В состав каждого из них входили четыре роты по 126 четвероногих каждая – в общем, в одном отделении находилось 504 собаки. Во время Второй мировой войны в Красной Армии было два полка «противотанковых собак», и более 160 небольших независимых подразделений.
После первых опытов с «собачьими минами» немцы начали стрелять во всех четвероногих, которые попадались им по пути. Это «оружие» вскоре также повернулось против его создателей. Во фронтовых условиях домашние животные гораздо чаще выбирали «собственные» Т-34, чем немецкие «panzery», которые были чуждыми для них по запаху. В 1942 году по этой причине они обездвижили всю советскую бронетанковую бригаду с основными силами, которая была вынуждена выйти из боя.
Оружие психологическое
На поле боя четвероногие были чрезвычайно чувствительны к шуму и путанице, которые их отвлекали и наполняли тревогой. Оказалось также, что они не сразу бегут под танк, а кружатся вокруг него, что давало экипажу время, чтобы расправиться с ними. Кроме того, собак не учили агрессии против неприятельских солдат, так что легко можно было их заманить едой и обезвредить. Поэтому советское командование, отказалось от использования «противотанковых собак», в более широких масштабах. Однако их использовали, как психологическое оружие. Советская пропаганда раздувала успехи таких спецподразделений, чтобы держать немецких танкистов в постоянной неопределенности и заставлять их оставлять открытые люки в танках для лучшей видимости переднего плана, делая их более уязвимыми для снайперского огня.
Надо признать, что как «психологическое оружие» собаки оказались очень эффективными. Немцы столкнулись с более или менее воображаемыми стаями боевых четвероногих под Москвой, Сталинградом и курской дугой. Доходило до того, что солдаты бронированных и моторизованных подразделений, были убеждены, что в России все живые существа сговорились против них, не исключая... полевых мышей.
В одной телеграмме отдела управления главного немецкого командования, адресованной штабам групп армий, было объявлено: «в танковой дивизии на Восточном фронте, которая выбрала соответствующее место на стоянку и по правилам замаскировала все транспортные средства, в момент объявления тревоги, выяснилось что имеет только 30% исправных машин. Это произошло по вине полевых мышей, которые пристрастились к проводам, эффективно обездвиживая большинство танков и грузовиков». Штабной офицер, дал сообщению иронический, короткий комментарий: «Русские мыши!».