Михаил Идов: Я бы хотел в первую очередь сказать большое спасибо — очень приятно, что фильм «Лето» ещё можно увидеть в кинотеатрах. И очень круто, конечно, что это всё происходит на родине Кирилла Семёновича Серебренникова — в Ростове.
Евгений Миронюк: Вам тоже спасибо. Фильм шикарный! Лично я смотрел его третий раз и каждый раз видел что-то для себя новое. Хотел бы начать с вопроса, который заинтересовал меня в этот раз. Перед тем, как Цой здесь исполнял «Дерево», явно звучало начало какой-то другой композиции. Было несколько тактов ударных, а потом Виктор Робертович сделал жест рукой, и всё стихло. А какая должна была играть композиция?
Михаил Идов: Идея в том, что он хочет начать концерт с песни, которая уже на тот момент стала хитом. Действие этой последней сцены происходит где-то через год, альбом «45» уже вышел, и, скорее всего, это должна была быть «Время есть, а денег нет» или «Бездельник». Мне очень приятно слышать, что вы увидели, что он собирается играть что-то боевое, но, увидев Майка и Наташу в зале, останавливает песню и играет, на мой взгляд, самую личную, самую задушевную песню, которую Виктор Цой когда-либо написал.
Евгений Миронюк: Я не знаю, видно или нет, но у меня на майке космонавт, который очень похож на космонавта из фильма. В фильме есть спутники, космонавты. Кому пришла идея создания этих моментов на космическую тематику?
Лили Идова: Все музыкальные номера и всё, связанное с графикой и визуальной частью, — это всё идеи Кирилла Серебренникова. Это абсолютно его видение, которое он, к счастью, несмотря на все обстоятельства, смог полностью воплотить. И мы все ужасно рады, что он повернул фильм немножко в эту сторону, сделав его более музыкальным и экспрессивным за счёт космонавтов и графики.
Михаил Идов: Да, все эти вставки — это идеи именно Кирилла. Много было домыслов по поводу того, как менялся сценарий. На самом деле, главное отличие нашего сценария от фильма Кирилла состоит в том, что наш не был мюзиклом. Это отличие одновременно и большое, и маленькое. У нас музыка звучала только тогда, когда люди играли на сцене или друг у друга дома. Кирилл превратил фильм в полноправный мюзикл с этими сценами-вставками. Мои любимые сцены — это сцены в электричке и троллейбусе. Я даже приоткрою секрет: те интервью, из которых сделан документальный фильм-компаньон «После лета», снимались Кириллом для возможного включения в фильм «Лето». Они могли бы стать фрагментами фильма. Но затем было решено сделать из них отдельный фильм-спутник — продолжая космическую терминологию.
Евгений Миронюк: Я правильно понимаю, что это тот фильм, премьера которого состоится 7 сентября? Мы его, кстати, будем смотреть 5-го числа.
Михаил Идов: Да. Так что, если вас заинтриговал фильм «Лето», но вы, например, не совсем в курсе, что из этого выдумка, а что — правда, что из этого выдумка, основанная на духовной правде — на духе, а не на букве, — то всячески рекомендуем фильм «После лета».
Лили Идова: Мы сами его не смотрели, но уверены, что это что-то очень интересное!
Зритель: В фильме два раза звучит не очень известная песня Цоя «Моё настроение». Для чего она взята, и каким образом она попала в фильм?
Михаил Идов: Это прекрасный вопрос, потому что почти на все вопросы, связанные с фильмом, мы отвечаем, что это заслуга Кирилла, но как раз-таки этой идеей я очень горжусь. Под предлогом этого фильма я хотел возродить творчество группы «Кино», которое публика не знает. В процессе создания мы слушали ужасные записи первого концерта группы «Кино» в рок-клубе. И это единственная запись, в которой существует эта песня. Но при этом это очень неплохая песня. Конечно, это непреодолимый соблазн попробовать дать этой песне новую жизнь. Теперь, когда её поёт Пётр Погодаев, который исполняет в фильме вокальные партии, эта песня получается немножко «фальшивкой», потому что это как бы песня группы «Кино», но не группы «Кино». Но теперь этот муляж существует в мире, и о ней знает больше людей.
Зритель: Чей почерк использован в текстах песен?
Лили Идова: Это ОЧЕНЬ интересный вопрос. Но, честно скажу, мы не знаем.
Михаил Идов: Это делалось уже на стадии постпродакшна человеком, который делал всю графику. Мне хочется думать, что это основано на почерке самого Майка, потому что это тексты песен, которые как бы взяты из блокнота Майка. В том числе из блокнота с текстами Лу Рида, который он даёт изучить Виктору.
Лили Идова: Но точно может сказать только художник.
Евгений Миронюк: Почему фильм «Лето» назвали «Лето»?
Михаил Идов: А как ещё? Мне кажется, это идеальное для него название. Особенно учитывая интерес и Майка, и Цоя, и всей питерской рок-сцены к песням о временах года.
Лили Идова: У Цоя есть песни о всех временах года, по-моему.
Михаил Идов: У него официально нет песни «Осень», хотя в песне «Город» есть строчка «Моя двадцатая осень сводит меня с ума». А так, конечно, у него есть песня «Весна», есть зимняя песня — «Солнечные дни». И у Майка, и у Цоя есть песня «Лето». И у одного, и у другого. Причём песня Майка, как известно, посвящена Цою. Песня Цоя, как ни странно, не звучит в нашем фильме, но она тоже существует. И, конечно, «Кончится лето», которой фильм этот заканчивается. Так что, сумма всех этих слагаемых.
Лили Идова: И сама история происходит летом, так мимолётно...
Михаил Идов: Да, в этом слове есть что-то от юношеского романа. Кстати, первый фильм, в котором снялся Цой, назывался «Конец каникул».
Евгений Миронюк: И здесь же фильм заканчивается песней «Скоро кончится лето». Немножко грустно, на самом деле...
Михаил Идов: Да, в слове «лето» и радость, и грусть, и юношеская лёгкость.
Евгений Миронюк: Персонаж, которого играет Александр Горчилин, — это же явно Свин, да?
Михаил и Лили Идовы: Ну... да.
Евгений Миронюк: И в один момент он уходит в экран. Затем появляется на экране цвет. И дальше он уходит в море. Это какая-то метафора смерти или нет?
Лили Идова: По всей видимости, да.
Михаил Идов: Это тоже сцена, принадлежащая Кириллу. Именно этот уход. Я могу её интерпретировать только в качестве зрителя. Мне кажется, что это именно то, о чём вы говорите. Это привет и прощание с теми, кто не выжил, кто «вышел в окно», как говорил Александр Башлачёв. Меня удивило, что в одной из рецензий эта сцена была воспринята как счастливая. Мне кажется, она очень элегичная и печальная.
Лили Идова: С другой стороны, метафоры тем и хороши, что каждый может интерпретировать их по-своему.
Михаил Идов: Для меня эта сцена всегда была последним приветом тем, кто «стёрся» из этой истории.
Лили Идова: Для меня тоже. Но если кто-то считает её счастливой, то это его право.
Михаил Идов: Да, если считать это, например, метафорой освобождения, выхода из системы, выхода в свою систему координат.
Зритель: Очень интересно ваше отношение к тому, что получилось. Я так понимаю, что изначально у этого фильма была совершенно другая концепция, а получился мюзикл. Было много споров о том, что фильм не передаёт атмосферу тех лет, никто ни на кого не похож, и вообще этого не было. Серебренников привнёс в этот фильм много нового, в том числе музыкальные вставки. Было ли у вас какое-то другое видение относительно результата?
Михаил Идов: До нас было две попытки написать сценарий к этому фильму. Наш сценарий не сильно отличался от окончательной версии. Представьте себе этот фильм без музыкальных вставок — и это наш сценарий. Кирилл Серебренников ничего не изменил, а добавил своё совершенно потрясающее театральное видение. Именно то, что наши с ним подходы немного разнятся, и дало тот результат, из-за которого фильм так рьяно обсуждают. То, что вы видите, это синтез нашего подхода и подхода Кирилла. Наш сценарий длился примерно 90 минут, его фильм длится на 40 минут дольше.
Лили Идова: В любом случае, кино — это коллективное искусство. Это не воплощение сценария, или музыки, или чьей-то одной идеи. И все мы стремимся к тому, чтобы результат был больше, чем составляют его части. Мы очень надеемся, что нам это удалось.
Зритель: Когда вы писали сценарий, что вы хотели сказать именно о Викторе Цое? Самого Цоя в этом фильме очень мало. Есть Майк Науменко, есть очень много красивых женщин, есть декорации, атрибуты того времени и того места. А ведь Цой был вектором своего времени, героем, собирал стадионы, мог позвать людей на баррикады...
Лили Идова: Нам кажется, человека такого масштаба, который оставил огромный след, невозможно познать, понять и высказать свою точку зрения о нём как о личности в одном двухчасовом фильме. Всё, что мы пытались сделать, это показать как вхождение этой «кометы» в жизнь других людей меняет их жизнь, меняет музыку, настроение и всю сцену.
Михаил Идов: Кроме того, по вашему вопросу я заключаю, что вы, скорее, фанат Виктора Цоя. Как, собственно, и мы. Но дело в том, что пресса назвала этот фильм «фильмом про Цоя». Для нас это всегда был фильм про любовный треугольник, главным героем которого, по большому счёту, является Майк. Цой входит в жизнь Майка и Наташи как сияющий инопланетный объект. И фильм о том, как их жизни меняются. И как его жизнь тоже меняется. Мне кажется, Цой — это такая величина, про которую будет снят ещё не один фильм. И мы с Лилей были бы счастливы посмотреть более традиционный байопик о Цое, в котором была бы вся его жизнь: восхождение к славе, первая женитьба, вторая и так далее. Но это не такой фильм. Это просто одна маленькая история, для которой нам было интереснее держать очень узкий фокус на том моменте, когда эти герои находятся на грани славы и на грани взросления, но они не переходят эту грань.
Актуальная афиша K-INO: www.k-ino.ru
В Каннах иностранцы, незнакомые с творчеством героев, нас спрашивали, а что стало с этими людьми дальше. На ту степень славы, которая ждёт Цоя, мы только намекаем в последней сцене. Исключительно из-за того, что там уже набитый рок-клуб, у него немножко другая манера на сцене, грим волосы — но это для людей знающих. Для незнающих людей не известно, стал ли этот человек звездой. Я надеюсь, что будут ещё фильмы, которые затронут другие аспекты жизни Цоя. Мы же не хотим этим фильмом исчерпать тему Виктора Цоя. Наоборот, мы, скорее, хотим начать разговор о нём.
Зритель: Скажите, пожалуйста, вы помните, что каждый из вас слушал в 80-е годы?
Михаил Идов: Ооо, ну это сейчас начнётся!
Лили Идова: Я в 80-е не слушала ничего хорошего.
Михаил Идов: Погоди, ты была большим фанатом «Наутилуса». А я вырос, в первую очередь, на «Кино» и «Аквариуме».
Лили Идова: Я была большим фанатом The Cure.
Евгений Миронюк: Это хорошая группа!
Михаил Идов: Понимаете, мы всё-таки чуть-чуть младше героев этого фильма. Поэтому мы осознанно начали слушать музыку году в 86-87, когда эти люди уже были суперзвёздами. И тогда, конечно, весь набор русского рока: Шевчук, «Наутилус», хотя я не был таким фанатом, как Лили, «Аквариум»... Я знал все песни «Кино» и большинство песен «Аквариума» наизусть. Из западных моей первой любовью всегда была группа R.E.M. Потом уже в более зрелом возрастом мы начали слушать то, что слушают наши герои: Боуи, Лу Рида и так далее. Но это уже где-то в колледже. Главное, что мы можем сказать: мы такие же фанаты этой музыки, как и герои.
Зритель: Когда я шла на этот фильм, у меня были противоречивые представления и ожидания, поскольку писать иконы нелегко. Были страхи, что будет слишком напомаженно-напудренно, либо, наоборот, слишком развязно-распущенно. Я очень рада, что я не попала на этот фильм на рок-фестивале, а попала именно здесь — в маленьком зале, в тишине и прекрасной атмосфере. Я хочу сказать вам огромное спасибо за то, что эти герои получились живыми, настоящими. На мой взгляд атмосфера передана идеально. Большое спасибо!
Михаил Идов: Огромное вам спасибо. Мы будем счастливы передать всё, что мы слышим, Кириллу. Конечно же, ваши слова должен в первую очередь выслушивать он. Очень печально и нечестно, что его с нами нет. По возможности мы постараемся передать ему, как здорово воспринимается этот фильм вами.
Зритель: Здесь уже говорилось по поводу цвета в фильме, но хотелось бы ещё уточнить. Когда вы писали сценарий, вы представляли фильм чёрно-белым или в цвете?
Лили Идова: Мы его, конечно, представляли себе в цвете. Более того, до начала съёмок мы разговаривали с оператором этого фильма, Владом Опельянцем, который тоже представлял его в цвете. Перевод фильма в чёрно-белую гамму — идея Кирилла. Он на этом настаивал, и теперь мы понимаем, что он был абсолютно прав.
Михаил Идов: Перед съёмками мы встретились с Опельянцем, когда только узнали о том, что Кирилл настаивает на том, что фильм должен быть в ч/б. И спросили у него: «Влад, точно?». Мы были в лёгком ужасе от этой идеи.
Лили Идова: Он сам ещё не совсем свыкся с ней на тот момент. Он говорил: «Ну, может быть, мы с ним поговорим. Может быть, он передумает».
Михаил Идов: Никто ж не пойдёт на чёрно-белый фильм! Но теперь я себе даже представить не могу этот фильм в цвете. При том, что его цветная версия существует.
Лили Идова: Да, небольшой секрет этого фильма в том, что снимался он, как и все фильмы сейчас, на цифровую камеру и снимался, разумеется, в цвете. А уже потом был переведён в чёрно-белый вариант. Над ним работали такие потрясающие художники и операторы, что он великолепно смотрится и в цвете.
Михаил Идов: Я как раз спрашивал Татьяну Долматовскую, художника по костюмам: «Скажи, поскольку фильм в ч/б, это как-то развязывает тебе руки? Ты просто светлое и тёмное выбираешь?».
Лили Идова: Она говорит, что нет. Если оно не смотрится в жизни и в цвете, то оно не будет смотреться и жить на экране даже в чёрно-белом варианте.
Михаил Идов: Поэтому даже костюмы в этом фильме сделаны так, чтобы работать в цвете тоже. Мне, кстати, было бы интересно в какой-то момент, может быть, в качестве DVD extra увидеть хотя бы отрывок этого фильма в цвете.
Зритель: Я очень редко в этой жизни чему-то завидую и ещё реже боюсь. Сегодня я испытала оба эти чувства. Я боялась смотреть это кино, потому что окунуться в свою юность — это всегда страшно. Честно скажу, я приняла 50 г коньяка для храбрости. Жалко, что у меня не было портвейна, который все пьют в фильме. Наверное, мне было бы ещё легче. В этот фильм можно только нырнуть и прожить — его нельзя просмотреть. Мне было очень приятно мнение молодёжи, которым тоже понравилось. У меня есть дочь, которой сейчас будет 35 лет. В 99-м году она уезжала на ПМЖ в Германию. Когда я привезла её в Москву, у неё было всего два желания, что посмотреть в Москве: могилу Есенина и стену Цоя. И она слушает его до сих пор.
Почему я завидовала? Я завидовала тем людям, которые сидели в зале и слушали «Дерево». Лица все настоящие, песня самая настоящая — и это так здорово. Низкий поклон Кириллу за то, что он это сделал. Спасибо вам за то, что поддержали его. Я искренне желаю ему свободы — не только личной, но и свободы в творчестве. Но я хочу всё-таки добавить маленькую ложку дёгтя в эту бочку с мёдом.
Михаил Идов: Давайте, пора уже!
Зритель (продолжает): Включился мой перфекционизм, и я подумала, надо найти что-то, что не соответствует. И я нашла. Когда говорили время: в Москве столько-то, в Ташкенте, где угодно — я всё ждала Ашхабад, не дождалась. Я просто очень хорошо помню радио, оно работало у нас всегда. И женский голос сказал: в Петропавловске-на-Камчатке полночь. Это неправда. Говорили: «В Петропавловске-Камчатском полночь». Всё! В остальном стопроцентное совпадение! Огромное вам спасибо!
Михаил Идов: Нам ещё говорили, что у нас стаканы неправильные. Что портвейн пьют из неправильных стаканов.
Из зала: Мы прощаем вам эти стаканы!
Зритель: Скажите, в фильме есть сцены, когда они после квартирника сидят на кухне и рассуждают, не запустить ли песни на английском языке и не пустить ли их на Запад. И там прозвучала очень хорошая фраза от Майка — мне кажется, именно поэтому рокеры невзлюбили этот фильм. Он сказал: «Кто мы после Beatles, T.Rex и прочих?». Мне кажется, это главная метафора фильма. Несмотря на то, что мы любим наших рокеров 80-х, они всё-таки вторичны и у кого-то учились.
Лили Идова: Я не соглашусь. Они, конечно же, учились, многое перенимали, но именно в этот период в Питере они создали очень много нового.
Михаил Идов: Мне кажется, именно в этом главный конфликт между Майком и Цоем. Для Майка рок-н-ролл всегда был в том, как идеально снять и повторить то, что делают на Западе. И тут приходит этот ПТУ-шник и, вообще не обращая внимания на какие-то каноны, просто начинает делать что-то своё. Смешивая рок-н-ролл с почти что бардовской песней. И внезапно это выстреливает. Для нас было очень важно, что Майк — эрудит, энциклопедист от рока. Он всё изучил. И это немножко история про Моцарта и Сальери, где Майк точно знает, что он делает, точно знает все первоисточники, а у Цоя просто всё получается. Я не хочу утверждать, что так было на самом деле, но, конечно, для драматической пружины фильма очень важно, что Майк занимается именно тем, что делает подобие западного рок-н-ролла.
Лили Идова: Он слишком хорошо знает оригиналы, чтобы продвинуться за них. Он слишком уважает и любит ту музыку, которую он слушает.
Михаил Идов: Его любовь к Марку Болану, к Лу Риду сковывает его. А Цою, которому наплевать на них на всех, гораздо легче и свободнее. Так что эта сцена ещё и про то, что излишняя любовь к первоисточникам может мешать.
Зритель: Для начала я хотел бы поблагодарить весь коллектив, который работал над фильмом. У меня вопрос, опять же связанный с Цоем, с вымыслом и с реальностью. Наверное, вам изначально было ясно, что все будут делиться на два лагеря: на условного Бориса Гребенщикова, который кричит, что всё было не так, и на тех людей, которые фильм хвалят и смотрят фильм не про Цоя, а про лето, музыку, любовь. Когда вы принимались за сценарий и когда вы видели, что происходило с фильм позже, не было ли у вас неуверенности или страха? Потому что Цой — это, несомненно, идол, фигура огромная, фигура, к которой желательно вообще не прикасаться. Не было ли у вас страха перегнуть палку с придуманными эпизодами?
Лили Идова: Страх, безусловно, был.
Михаил Идов: Для нас, как для больших фанатов группы «Аквариум» и Бориса Гребенщикова, и для людей, которые познакомились на концерте Бориса Гребенщикова... Я пошучу: Борис, на самом деле, является одним из авторов этого фильма, потому что, если бы мы не встретились на его концерте, мы бы не написали сценарий. Для нас, конечно, тяжело было видеть такую реакцию. Забавно, что с тех пор Гребенщиков дал ещё одно интервью. Он посмотрел этот фильм, и теперь он ему нравится. Но, к сожалению, негативная информация расходится гораздо проще. Поэтому про первое его интервью знает вся страна, а второе не заметил никто.
Лили Идова: Но мы рады!
Михаил Идов: Ответственность огромная. И страх был. Но я очень надеялся на то, что люди поймут, что перед ними не исчерпывающая версия событий и мы не претендуем на истину в последней инстанции.
Лили Идова: И какой-то очевидной истины и не существует. У каждого есть своё, очень личное видение и восприятие Цоя и этих событий. Понятно, что у кого-то оно будет не таким, как у нас. Мы знали, что фильм не будет принят универсально положительно, но надеялись, что он кому-то понравится.
Михаил Идов: Да, это всё-таки не фильм «Экипаж», чтобы нравиться всем.
Евгений Миронюк: Я третий раз вижу полный зал и нет людей, которые бы уходили с середины фильма. Поэтому я думаю, что фильм понравился.
Михаил Идов: Спасибо! Давайте тогда последний вопрос.
Зритель: Можно два, но коротеньких?
Михаил Идов: Давайте!
Зритель (продолжает): У многих представителей иностранной прессы, особенно после премьеры фильма на Каннском фестивале, возникло много ассоциаций с такой классикой, как «Под кайфом и в смятении», «Почти знаменит». В связи с чем такой вопрос: были ли у вас какие-то источники вдохновения при написании сценария?
Михаил Идов: Не стоит скрывать, что мы посмотрели очень много байопиков про рок-звёзд. Например, «Контроль» про Joy Division. Но отчасти для того, чтобы знать, что не повторять и как не делать. То есть это, скорее, не источники вдохновения, а погружение в контекст всего, что было сделано в этом довольно непростом жанре до нас.
Лили Идова: Для вдохновения мы слушали очень много музыки. Не только «Кино», а вообще всего того периода. И просто жили этим временем.
Михаил Идов: Это уже было сделано без нас, но Кирилл во время съёмок максимально воссоздал для актёров атмосферу этого времени. Все артисты, работавшие над фильмом, жили вместе, слушали музыку, пили портвейн. Это не было доведено до абсурда, как у Хржановского с фильмом «Дау», но атмосфера и дух времени были очень бережно воссозданы.
Зритель (продолжает): И второй вопрос. Наталья Науменко имела большое влияние на первоначальные драфты сценария?
Лили Идова: Для нас отправной точкой были её мемуары про это время. С них и начался весь фильм. Они задали эту ситуацию, это настроение, это описание любовного треугольника, и дружеского треугольника, когда всем тяжело вместе и тяжело порознь. Она оказала огромное влияние ещё до того, как мы начали писать фильм. Она очень плотно общалась с актёрами. Она общалась с актрисой, которая сыграла её в фильме.
Михаил Идов: Да, Ирина Старшенбаум провела с Натальей несколько дней. Они даже подружились. Без неё этого ничего бы не было.
Зал: Спасибо!
Михаил Идов: Спасибо вам! Было очень приятно провести с вами это время. Спасибо, что смотрите этот фильм.
Актуальная афиша K-INO: www.k-ino.ru
