Погибшим воинам возвращены имена
Саша Манухина мечтала стать врачом. Готовилась поступать в Архангельский мединститут, но судьба определила ей другую стезю: вместо студенческой аудитории - на фронт.
- Человек очень ответственный, душой болеющий за свою Родину, она стала исполнительным матросом Северного флота. Служила телефонистом сорок первой роты связи пятой минно-торпедной авиационной дивизии, - рассказывала собравшимся у скромного обелиска приехавшая издалека Галина Александровна Ряхина, племянница Манухиной.
Происходило это солнечным июльским днем в бывшем поселке Тюва-Губа. Тихим шорохом накатывались на прибрежные камни уставшие волны. Хрипловато поскрипывал швартовый канат, удерживавший у «бочки» доставивший нас туда катер. Скорбь витала в воздухе, проникала в души поисковиков из североморского поискового объединения «Ваенга», которые несколько дней благоустраивали воинское захоронение, устанавливали обелиск, мемориальные плиты.
Галина говорила тихо, казалось, едва сдерживая слезы:
- К сожалению, хрупкий организм Саши не смог справиться с сыростью в землянке, постоянной тревогой, холодом, болью от потерь. Сашенька заболела. Долго скрывала это от сослуживцев, а когда напасть обнаружилась, было уже поздно: сюда, в госпиталь, который располагался в Тюве, ее привезли уже умирать. Это случилось 30 января 1944 года.
Мастера увековечили двадцатилетнюю Александру Егоровну Манухину, уроженку Архангельской области, на отдельной гранитной плите. Юным, едва распустившимся цветком выглядит она на выгравированной фотографии. Рядом, на другой плите, - список двадцати воинов, погибших в боях и умерших от ран в военно-морском госпитале № 74.
Но возглавляет скорбный список вовсе не ратник, судьбой обязанный к жертвенности, а сама невинность, шестилетний ребенок Раечка Вельянина. Она погибла 17 августа 1941 года от осколка бомбы, сброшенной на ее дом «дядей» из Германии.
Один из выступавших на митинге рассказал о непростой судьбе захоронения воинов-североморцев в Тюва-Губе. Судите сами.
В 1965 году кладбище посетила мама Манухиной. Она смогла постоять у могилы дочери, рассказать ей о своей печали, прижаться щекой к памятному знаку. Но опустел поселок, проживший девяносто лет, и захоронение оказалось практически забытым. Спустя еще двадцать лет его нашел ветеран-фронтовик Александр Сергеевич Храповицкий и обнаружил полную разруху: ни надгробных знаков, ни имен. Помню, как вместе с ним мы договаривались на судоремонтном заводе об изготовлении обелиска, как с моряками Северного флота устанавливали его и открывали.
К сожалению, при всех тогдашних усилиях в то время он был безымянным. И только в наши дни погибшим бойцам удалось вернуть имена. Сделать это позволили исследования, проведенные поисковиками Факилом Сагатаевым, увы, ушедшим из жизни в начале года, и Эдуардом Мироновым, не так давно назначенным заместителем главы североморской администрации.
- Спасибо вам, жители Мурманской области, спасибо поисковикам. Спасибо за неравнодушие, за святое отношение к памяти, - произнесла в конце встречи Галина Александровна и все-таки разрыдалась...
Блеснули слезы и на глазах многих других.
На кладбище мужчинам плакать не стыдно.
Михаил Орешета