Завтра в путь отправляется Славянский ход Мурман - Балканы
На нашем снимке более чем двадцатилетней давности знаменитый писатель-мурманчанин Виталий Маслов за несколько минут до начала уникальной экспедиции - Международного православного славянского хода Мурман - Черногория. Через несколько минут мы, его участники, отправимся в дальнюю дорогу, на другой конец славянского мира, от моря Баренцева к морю Адриатическому. В руках у Виталия Семеновича часы-штурвал - подарок тогдашнего мэра Мурманска Олега Найденова мэру столицы Болгарии - Софии. Завтра по тому же маршруту в путь отправится новый Славянский ход Мурман - Балканы.
Славянский ход… Очередная, без преувеличения, гениальная масловская идея. Я не говорю сейчас о конкретном ее воплощении в первой подобной экспедиции (всего таких было около десятка, наиболее масштабные, помимо первого, Ушаковский ход 2007-го, доставивший на Кольскую землю мощи святого Федора Ушакова, и ход Мурманск - Севастополь 2014-го, посвященный возвращению Крыма в Россию), соединившей Мурман и южных и восточных славян, но в принципе о Ходе, как о некоем механизме, который видится мне едва ли не оптимальной для конца 90-х формой общения со страной и не только.
Напомню, мы - весь русский, славянский мир - находились (да и по-прежнему находимся) в рассеяньи, в разъятом, разделенном на части пространстве, словно на разных планетах очутились - даже с ближайшими соседями. От тех ни слуху, ни духу, ну и мы - молчок. А как общаться - даже с друзьями-писателями? «Толстые» журналы, семинары-съезды почти сошли на нет, как и книгоиздание, которое из-за ничтожных тиражей замкнулось в пределах республик и областей. Не забывайте, Интернета у нас тогда еще не было, а электронные и прочие СМИ беспардонно врали - и о том, что происходило в стране, а уж за ее пределами - и подавно.
И вот эта диковинная, рожденная Масловым формула: движущийся по заранее отработанному, выверенному маршруту автобус, на борту которого десять-пятнадцать человек, подчас совершенно разных по возрасту, образованию, роду занятий и восприятию нашего мира, но в главном - абсолютных единомышленников, сотоварищей в полном смысле этого слова.
И едут они вместе столь долго, претерпевая всевозможные напасти и каверзы дорожного неустройства, не только для того, чтобы доехать до намеченной конечной точки, но чтобы связать весь путь воедино, проложить тропу, которая бы впредь не зарастала, жила своей жизнью, уже совершенно отдельной от Хода и всех тех, кто ее освоил, а по сути - оживил: нашел родных, союзных нам по взглядам и виденью России и мира людей, сблизил весь этот немалый, могучий круг.
А потому каждый пункт маршрута не просто остановка, чтобы чуть-чуть дух перевести и привести себя в порядок после очередного, порой выматывающе длительного, ломаного, щедрого на мелкие и большие невзгоды перегона, но - площадка для выступлений и концертов, разного уровня и формата встреч с руководством и обычными людьми. Да, любой Ход - а первый особенно - не туризм, хотя и без знакомства с достопримечательностями, естественно, дело не обходится. Это - работа.
И автобус в нашем случае не есть транспорт в привычном, пошлом, традиционном о нем представлении, но нечто большее - средство, которое помогает обитателям такого вот терпеливого работяги-дальнобойщика общаться со страной, а порой и всем миром. И здесь пассажирам (нет, нет, не то слово, конечно - участникам Хода!), конечный пункт важен лишь постольку-поскольку, как часть общего пути, часть невероятной, почти фантастической жизни, которую они проживают на его борту и рядом с ним.
Показательно, что и водители такого «не только транспорта» неизбежно перестают быть только «водилами», но становятся полноправными участниками Хода, членами экипажа - не только технически, но и духовно. Иначе просто не может быть. Или Ход не Ход. Атмосфера экспедиции подчиняет, заставляет непроизвольно вырастать над собой, даже если ты об этом и не задумываешься вовсе. Так было с нами всегда. Водители и после окончания похода не терялись бесследно - продолжали следовать идеям, которые пришли к ним (которыми они были увлечены!) в Славянском ходе.
Приятно сознавать, что был свидетелем зарождения идеи Славянского хода, во всяком случае, при мне она впервые была озвучена. 15 октября 1996 года мы, мурманские писатели (Маслов, Тимофеев, Ермолаев, Синицын - это те, кого помню), вернулись из поездки в Гаджиево, где находились в гостях у поэта Александра Попова - выступали, встречались с читателями. По возвращении в Мурманск заехали в Союз: за «рюмкой чая» обсудить визит в город подводников, по-домашнему, без посторонних, в дружеском кругу поговорить о делах.
Маслов рассказал о недавнем письме Андрея Андреевича Туполева, сына знаменитого авиаконструктора, который от общества «Друзей Болгарии» обращался к мурманчанам с вопросом: каким нам видится предстоящий 120-летний юбилей освобождения Болгарии от османского ига. И вот тогда впервые и прозвучали магические два слова: «Славянский ход».
Первоначально планировалось, что это будет повторение пути на Кольский полуостров памятника Кириллу и Мефодию, с той лишь разницей, что следовать будем в обратном направлении - из Мурманска в Софию. Мысль продолжить маршрут до Югославии пришла позднее (она была связана с поездками на Балканы Дмитрия Ермолаева и во многом благодаря именно Диме обрела реальность). Сначала даже в таком, усеченном варианте масловская идея показалась несбыточной мечтой, утопией, о возможности осуществления которой и говорить не приходится. За многие тысячи километров на автобусе, через добрый десяток границ - да мыслимое ли дело?
И что же? Ровно через год после того разговора в писательской мы были на Шипке: созданная мурманскими школьниками копия Самарского знамени, наше Самарское знамя развевалось над местом славы русского оружия на сыром балканском ветру с дождем и снегом...
Убежден, без Маслова эта затея не состоялась бы. Он обладал очень редким и ценным даром - умел самую сказочную задумку сделать фактом нашей повседневной жизни, вывести ее на уровень практических решений, конкретных задач. Эта удивительная способность сделала возможным и Славянский ход, и возрождение в Мурманске праздника славянской письменности.
Первая такая экспедиция - Международный славянский ход Мурман - Черногория, конечно, заслуживает отдельного, подробного разговора. И начат он давно - и не мной. Что говорить обо мне, если отдельные книги Ходу посвятили именитые русские прозаики Дмитрий Балашов и Семен Шуртаков. Мой поэтический цикл «Сербская тетрадь» и повесть «Доброволец» родились благодаря этому долгому, далекому и небезопасному, а теперь уже и легендарному путешествию, которое предприняли мурманчане в октябре 1997-го. Стихами и прозой откликнулись на все наше многосоставное и многоликое действо другие его участники - Дмитрий Ермолаев и Викдан Синицын.
Оно и понятно, объяснимо. Очень масштабное, серьезное получилось предприятие. Сродни эпосу. Посудите сами: за месяц на автобусе через восемь стран (если не считать непризнанные республики, включая окончательно развалившуюся чуть позже Югославию) и четырнадцать границ, 11 тысяч километров по дорогам России, Белоруссии, Украины, Молдовы и Приднестровья, Румынии, Болгарии, Сербии и Черногории, Боснии и Герцеговины и Косова. Десятки городов, сотни самых разных встреч, тысячи людей: от студентов и школьников до профессоров и академиков, от рядовых дворников до президентов и министров, от семинаристов и церковных служек до патриархов и митрополитов.
Маршрут, если не только страны считать, а города, очаровывал: Мурманск - Великий Новгород - Минск - Киев - Кишинев - Тирасполь - Бухарест - Свиштов - София - Плевна - Велико Тырново, Габрово, Пазарджик - Стара Загора - Пловдив - Белград - Подгорица - Цетинье - Котор - Пераст - Пале - Сараево - Приштина.
И ведь все удалось! Новый ход Мурман - Балканы стартует уже завтра, как это повелось, от мурманского памятника Кириллу и Мефодию.
Дмитрий Коржов