Наташа Хамутовская
Сегодня редко встретишь голубятню в городе, а лет через 20 от них останутся лишь воспоминания. Минчанин Михаил Шалима всю жизнь разводит голубей. Не ради бизнеса, а просто по любви. Его дом легко узнать издалека — по гулению пернатых. 150 птиц окружают хозяина по первому зову. Некоторым птенцам он заменил «родителей», которых съели ястребы. Каждый день выкармливает малышей. «Смотрю на них, и сердце радуется, — говорит дядя Миша. — Они меня даже в неволе спасали».
Начинается все, как в сказке. Дорога из многоэтажного Минска ныряет в деревянный частный сектор, который в народе называют Сельхозпоселком. Дорога асфальтовым ручьем струится между сгибающихся от урожая яблонь, осыпающихся вишен, мимо уютной мальвы и рудбекии — «желтых цветов деревенского детства», окутанная теплым ароматом смородины и слив. И все это время от остановки до улицы Затишье перед нами сначала летит, а потом смешно семенит рядом худой коричневый голубь.
Со времен Всемирного потопа и до изобретения телеграфа голуби работали почтальонами: переносили новости и сообщения, благодаря удивительной способности возвращаться издалека домой. В советские времена разводить голубей было модно — проводилось множество конкурсов. А фильм «Любовь и голуби» стал любимым для нескольких поколений. Сейчас в Беларуси всего 300 человек занимаются разведением этих птиц. Михаил Шалима — один из них.
С детства тянуло к птицам и собакам
Его дом легко узнать по нежному гулению сидящих на крыше птиц счастья. По крутой лестнице с чердака-голубятни бодро сбегает хозяин, как две капли воды похожий на героя мультфильма «Вверх».
— Сколько же вам лет? — удивляется фотограф.
— Немного! 60, — отвечает Михаил и краснеет. — Ладно, скоро 80.
И сказка переходит в суровую прозу жизни:
— Отец мой родом с деревни Копище, там половина села носила нашу фамилию. Родители были простыми людьми, у отца один класс образования, а мама не умела читать и писать, зато считала хорошо. Они тогда, в 36-м жили на самой окраине Минска — на улице Пестеля, а в 38-м появился я. Мама меня поздно родила, в 42 года. Я маленьким был, но запомнил, как бомбили Минск. Мама хватала нас и бежала в блиндаж. А отец ложился в картофельные грядки и смотрел на самолеты — если сбросят бомбу, то какая разница, где погибнуть?
Когда отца забирали на фронт, он залетел домой попрощаться. Свернул цыгарку и спросил: «Сын, может ты хочешь закурить?» — «Ну давай». -“На! Ну, а теперь ложись мне на колени». И как отстегал меня ремнем: будешь знать, как курить, никогда больше в жизни! Конечно, я подрос и начал курить. Но потом бросил. А отец так и не смог, хотя и перенес инфаркт. Говорил, не могу, не хватает силы воли.
Михаил говорит, сколько себя помнит, всегда рядом с ним были голуби:
— Любовь передалась от старшего брата Николая. Я сначала ему помогал, а в 10 лет скопил денежку и купил парочку своих. На нашей улице было 10 домов и в восемь из них держали птиц. Потом тот район снесли. Сейчас у нас в поселке около тысячи домов, и только у троих есть голуби. Меня две вещи в жизни очень влекли: мастерить что-то руками и природа. С детства тянуло к птицам и собакам — держал и сенбернаров, и кавказских овчарок, и ротвейлеров. А сейчас у меня два той-терьера, йоркширский терьер, чихуахуа, канарейки, перепелки, и конечно, голуби.
Голуби — это не бизнес, это любовь
У Михаила две голубятни — одна на чердаке, вторая — во дворе дома. О голубях он может говорить бесконечно. Ведь это целый мир: столько видов и пород!
— У меня около 10 пород. Редкие турманы короткоклювые, доминиканы, тульские жуки, польские шеки, орловские белые, кенигсбергские, крюковские черные и белые, павлины, дутыши, красно и чернопегие турманы. Начинал с двух-трех пар, потом копил деньги и постепенно покупал парочку понравившейся породы везде, где бывал — в Беларуси, России, Украине. Сейчас у меня около 150 птиц. Предпочитаю декоративные породы. Ценю красоту. Люблю, чтобы стать была у птицы, осанка, интересный окрас, голова изящная.
А вот уличных голубей Михаил не жалует, говорит, что разносят заразу. Домашних раз в год нужно прививать — на это уходит рублей до 50 рублей. Еще 30 рублей в месяц — на корм: пшеницу, ячмень, гречку, горох, просо, овсянку, кукурузу, сорго, савфлор. Ну и что-то докупить по мелочам, например, поилку — но это служит долго, до 10 лет.
С чердака доносится воркование. И человеку непосвященному кажется, что все голуби одинаково делают «ур-уррр», на самом же деле у каждой птицы свой ритм, тональность и частота.
Одна из героинь фильма «Любовь и голуби» с сожалением произносит: «Меня всегда удивляло, как эти глупые птахи способны к нежности. Почему у людей всё иначе?!»
— А мне кажется, они во многом похожи на нас, — улыбается Михаил. — У каждой птицы свой характер. Голуби действительно образуют пары, но слухи о моногамности преувеличены, пока голубка сидит на яйцах, голубь может флиртовать с соседкой или завести еще одну жену. Но зато на гнезде сидят оба родителя, папа — днем, мама — ночью, разделяют обязанности поровну.
Как и у людей, у меня есть голуби-аристократы и рабочие, которые, как в старые времена, помогают выкармливать птенцов. У аристократов-турманов очень короткие клювы, им самим очень сложно выкормить потомство, в этом им помогают голуби с длинными клювами.
На плечо Михаила приземляется юный черно-пегий турман и тянется клювом ко рту. Голубевод зачерпывает пригоршню зерна и начинает тщательно жевать.
— Вот вынужден стать и отцом, и матерью одновременно. Обычно родители учат есть и пить, но они погибли — ястребов нынче развелось, — объясняет Михаил. — Месяц уже выкармливаю птенца. В период ухаживания голуби красиво воркуют и даже пританцовывают, хотя за гнездо дерутся, бывает, могут даже заклевать конкурента до смерти. Но в целом, это умные и общительные птицы, — объясняет Михаил.
Он входит в голубятню, и птицы оживляются — словно здороваются с хозяином, садятся на руки, окружают нежным теплым облаком:
— Смотрю на них, и сердце радуется, наступает какое-то умиротворение, настроение улучшается.
Но частный сектор исчезает — вместе с ним и голубятни, а чтобы установить питомник в городских дворах — попробуй еще получить разрешение. В соседней Литве и Польше сильно развито голубеводство, в Польше почти в каждом городе есть голубиный рынок, а у нас один остался на всю страну — в Ждановичах.
Страсть к голубям у нас пропадает. Компьютеры — вот такая сейчас любовь
Нынче даже на выставки попасть проблематично. При Советском Союзе достаточно было показать справку, что голубь здоров и можно было везти его куда угодно, сейчас все очень ужесточили. Для того, чтобы взять справку, нужно пройти несколько инстанций, сделать все прививки, выдержать 2-3 месяца карантин, добиться разрешение на вывоз, а потом плюнуть и махнуть на все рукой. Да и у нас провести выставку проблематично — тоже нужно получить справки от врачей, да и аренда помещения дорогая.
На пернатых Михаил ничего не зарабатывает, держит птиц только для души:
— Могу обменять или продать парочку — цена зависит от породы — от 5 до 25 долларов — этого хватит, чтобы купить корм остальным голубям. Иногда лекарства какие-то нужны, бывает, какая-нибудь эпидемия повыкашивает многих птиц, а квалифицированных орнитологов, способных помочь, очень мало. Грустно, но страсть к голубям у нас пропадает. Компьютеры — вот такая сейчас любовь.
«Самое трудное в жизни — работать над собой»
Михаил говорит, что в его жизни был период, о котором ему неприятно даже вспоминать.
— У каждого из нас свои скелеты в шкафу. Я четыре раза попадал в колонию. Послевоенные годы тяжелые, голодные — драки, кражи. Тюрьма многому меня научила, как плохому, так и хорошему. Там я пошел в вечернюю школу, получил две профессии: токаря и сварщика. От привычных азартных игр и их последствий в колонии меня уберегли голуби — мне разрешили их держать в трудовом лагере, и пока другие играли в карты, я был занят птицами.
Я только женился, как снова, в четвертый раз попал в колонию. У жены был шок, ей было трудно это принять, но она безумно любила и поддерживала меня. Тогда я понял, что это очень порядочный, преданный человек, и чтобы быть с ней — нужно измениться. Мне дали пять лет, но освободили досрочно через полтора года. Я вышел и сказал Нине: «Все, завязываю с прошлым. Обещаю тебе, что будем жить так, чтобы все нам завидовали!»
С тех пор 47 лет живу честно. Знаете, что самое трудное в жизни? Работать над собой. Многие не верят, что оступившись, да еще не раз, уже нельзя подняться. Это очень трудно, но возможно. Особенно, если рядом человек, который очень верит в тебя.
Жизнь сейчас и в те времена — это небо и земля. Но я много работал, выучился еще на водителя и сантехника, жили мы хорошо, как и обещал. Даже машину купили. Родились дочки, одна за одной. Когда маленькие были, любили возиться с птицами, как и две внучки — лет до шести, потом интерес пропал. А вот жена всегда помогала. Когда уезжал на выставки, все заботы о голубях были на ней. Уже восемь с половиной лет как нет Нины, а я каждый день встаю и ложусь с мыслями о ней.
«Цель — дожить до 90 лет и передать голубей правнуку»
— О чем я мечтаю? Да у меня все есть. Вот с людьми бы пообщаться. Все мои ровесники поумирали. Но я не замыкаюсь в себе. С молодыми стараюсь дружить. И у меня есть мои голуби. Каким бы ты старым не был, надо двигаться, как можешь. Я все время в движении. Встал в 6 утра, сделал зарядку и пошел заниматься любимым делом — кормить голубей, общаться с ними — а это и умиротворение и настроение. Два раза в день делаю уборку в голубятне, утром и вечером кормлю птиц, а когда появляются птенцы — кормить надо чаще. Наблюдаю, кто и когда снес яйца, дневник наблюдений уже не веду — просто делаю надпись на самом яйце. Почти весь день и провожу в своих голубятнях.
Хочу дождаться хотя бы одного правнука — передать ему свое сокровище — голубей.
Я слышал, что после 50-ти здоровье начинает уходить, а потом сам почувствовал это. Понял, что если хочешь дальше жить качественно, надо прямо сейчас что-то делать. Начал два раза в день делать зарядку, силовые упражнения, дыхательную гимнастику, полчаса утром и вечером — увидел результат. Стараюсь питаться очень умеренно, вес стабильно — 60 кг. Раз в неделю голодаю, пью только воду. Алкоголем не злоупотребляю, не люблю быть пьяным. Выпил рюмочку и перевернул вверх-дном — у человека должен быть тормоз. Раз в неделю хожу в бассейн, по четвергам баня. Раньше я еще и зимой пару минут по снегу ходил, и холодной водой обливался. Помню, утром выскакиваю на улицу, ведро уже ледяной корочкой затянуло, выливаю воду на голову. А у гаража приятель зятя стоял, чуть сигарету не выронил: «Мужик, у тебя все в порядке с головой?» У меня-то как раз все в порядке. Я, как подопытное животное: все испытал на себе.
Это тяжелый труд — следить за собой. Человек от природы лентяй. Чтобы иметь здоровье — нужно уделять этому время. А не ждать, пока петух клюнет в одно место. Но сейчас всем некогда. Дочкам книгу про пользу зелени показываю, они отмахиваются. У них в 40 лет полная аптечка, а я не помню, когда простудой болел. Никому это не интересно, проще верить в таблетки.
Вечером снова убираюсь в голубятне, проверяю, все ли в порядке. В 9 ложусь спать, стараюсь соблюдать режим.
Михаил снова бежит вверх по узкой винтовой лестнице, которую сам же когда-то и сварил, а мы, едва поспевая, следом.
— Знаете кладбище возле метро Уручье? — спрашивает он. — Я часто туда езжу. Все мои родные там лежат. И я себе уже памятник поставил, рядом с женой. Дату рождения выбил, тире… Я не суеверный, зато точно знаю, где и с кем буду лежать, и детям будет меньше забот. В октябре мне исполнится 80 лет. Хочу собрать родных, приятелей. Я себе дал установку жить до 90 лет, хочу дождаться хотя бы одного правнука — передать ему свое сокровище и любовь — голубей.
Михаил демонстрирует нам свою гибкость — легко наклоняется и опускает ладони на пол. И только на прощание показывает, что одна нога у него немного короче другой — когда-то перенес три операции и уже 17 лет в обоих коленях стоят протезы.
— Но разве ж это повод давать себе послабление? — улыбается он.
«Имена» работают на деньги читателей. Вы оформляете подписку на 5, 10, 15 рублей в месяц или делаете разовый платеж, а мы находим новые истории и помогаем еще большему количеству людей. Выберите удобный способ перевода — здесь. «Имена» — для читателей, читатели — для «Имен»!