Поскольку родилась я раньше срока хиленьким, едва набравшим два кг заморышем, и долго не держала голову, первые девять месяцев мы жили в деревне у бабушки с дедом, где меня отпаивали козьим, а потом коровьим, молоком и оздоравливали свежим воздухом. После чего я, наконец, стала походить на нормального розовощекого младенца и вполне себе резво росла и развивалась. Да и потом до самой школы меня отправляли жить в деревню с апреля по октябрь. Дед работал, бабуля занималась мной и достаточно хлопотным хозяйством: дом, сад, огород, свин – каждый год новый, куры с петухом клевачим (о нем позже), кот, коза еще была, но я ее не помню, только знаю об этом.
И вот иногда, если бабуле было необходимо куда-то отлучиться по делам, она меня оставляла с подружками, которых было множество. По соседству жили баба Люся с сестрой Клавой. Помню, года четыре мне, что ли, было - сидим вечером на веранде, пьем чай с черничным вареньем, причмокивая из блюдечек, чуть вдалеке в сосновом бору вдруг кукушка завела свое «ку-ку, ку-ку». Баба Люся да и говорит, что вот когда ж уж она помрет, наконец, когда Боженька приберет ее, грешную. Что косточки устали ныть, глаза не видят ничего. Баба Клава ей отвечает что-то типа того, что да не торопись, успеешь. Ну и забыли на том. А в другой раз сидим так же, снова кукушка песню свою завела, я и вспомнила. И спрашиваю: «Баба Люся, а когда ты, наконец, помрешь уже? Когда Боженька тебя приберет?» Ой, что было! Клава чаем поперхнулась, как давай смеяться, а Люся в возмущении все повторяла, что: «Да как же так, да откуда, да кто ребенка научил этому?!» Когда бабуля пришла за мной, стали разбираться, чуть было навеки не обиделась Люся на нее, ничего не понимающую. Да баба Клава вспомнила, что «ты сама, старая, через раз помирать собираешься, да все никак не помрешь, дитя то и услышало, видимо». Помирились. Но бабушка мне дома уже сказала, чтоб я за всеми не повторяла, как попугай, а думала сначала.
Баба Люся, впрочем, померла спустя года два после этого. А Клава продала дом и уехала жить в город к детям. Но до этого успела меня научить шить. В этом деле она была большая мастерица. Бабуля то все больше вязала и вышивала, а баба Клава показала мне, как руками разные швы делать, пуговички пришивать, обметывать петли. Кукольные простые одежки мы шили. А еще она подарила мне невиданное сокровище – игрушечную швейную машинку. Вернее, целых две.
У нее дочки-племянницы давно выросли, а внукам без надобности. Машинки эти была только по названию игрушечные, шили то они по-настоящему. Это стало моим увлечением на долгие годы. Я самозабвенно мастерила одежду для кукол, пупсов, мягких игрушек. Потом бабуля мне разрешила шить на своей швейной машинке, запрятанной в специальной тумбе. А игрушечные кому-то передарили. Еще позже, уже в классе пятом-шестом, мне была куплена своя собственная, на тот момент современная. Увлечение шитьем закончилось, как ни странно, с замужеством. То ли времени стало не хватать, то ли что. Сейчас у меня имеется отличная машинка, но я на ней ваяю что-то типа «укоротить шторы».