Однажды вечером он шёл в гости к другу. Они подошли к массивной двери подъезда, и Леонид Броневой флегматично сказал: "Смотри, дверь такая же, как у нас в гестапо".
Он стал для всех абсолютным Мюллером с постоянными подколами про "там у них в гестапо". Даже председатель КГБ Юрий Андропов, который подписал указ о награждении актеров, снявшихся в картине "Семнадцать мгновений весны", не вспомнил фамилию "Броневой" и записал просто – "Мюллер".
Фильм вышел на экраны в августе 1973 года, ровно 45 лет назад. Вообще-то премьера фильма была назначена ко Дню Победы, но её отложили по политическим соображениям - из-за визита Брежнева в ФРГ. Интересно, что сценарий фильма был Юлианом Семеновым написан в 1968 году, когда ещё не вышла в свет книга.
Изначально роль шефа тайной полиции группенфюрера СС Мюллера не предназначалась Леониду Сергеевичу. На неё был приглашён Всеволод Санаев, но он не захотел играть гестаповца, будучи секретарем парткома Мосфильма.
Броневой поначалу тоже отказался предложенной ему роли. Но не Мюллера, а Гитлера! Хотя, говорят, сходство было потрясающим. Но актёр считал, образ Гитлера был выписан психологически совсем не так тонко и филигранно, как образ шефа гестапо.
"Фюрер там был какой-то постоянно орущий, дёрганый. Это, на мой взгляд, карикатура, а не человек. А карикатуру хорошо не сыграешь", - посчитал актёр.
Сам он с присущим ему юмором рассказывал, что прямо перед съемками фильма женился. Войдя в суть вопроса, молодая жена поставила Броневому ультиматум:
"В крайнем случае я согласна на Мюллера, но с Гитлером жить не буду!"
Судьба "Мюллера" была решена!
Кстати, актёр практически создал этот характер. Мюллер мог бы быть совсем другим.
Например, реальный Мюллер был высоким худощавым брюнётом с хищным носом и жёстким взглядом, а не толстячком с благодушным лицом. А знаете ли вы, что на съемках фильма постоянно присутствовал консультант от органов? Обычно он абсолютно не вмешивался в процесс, но однажды Броневого тихонько подозвала к себе режиссёр фильма Татьяна Лиознова.
Поморщивщись, она сказала, что в КГБ хотели бы, чтобы Мюллер не выглядел таким интеллектуалом и аналитиком. Хорошо, чтобы он лично пытал какого-нибудь генерала.
В воздухе отчетливо пронеслось восемнадцатое мгновение. Броневой тут же подошёл к гэбэшнику и хмуро спросил:
"А какого генерала мне пытать? Если немецкого – согласен, а если советского – так у вас это всегда лучше получалось".
Кто ещё мог бы позволить себе такое? Правда, и народным артистом он стал аж на тринадцать лет позже Тихонова, и только по настоянию Ельцина, спросившего с характерной для него непосредственностью:
"А чего это у нас Мюллер до сих пор не народный?"