Территорию оцепляют, людей выводят, в близлежащих домах и машинах открывают окна, чтобы их не выбило. Так спускает лавины Северокавказский военизированный противолавинный отряд. Лавинщиками становятся по разным причинам: кто-то пришел после войны, а кто-то может жить только в окружении льда. Ведущий инженер отряда Олег Остапцов доехал до Антарктиды и обратно прежде чем оказаться в Приэльбрусье и спасать жизни других людей.Кто, если не мы
– Бодяга погодная, – говорит высокий седовласый мужчина, глядя в затуманенное небо над Эльбрусом. На часах 6:30 утра.Уже третий день на горнолыжную трассу в поселке Азау возле Эльбруса не могут попасть туристы: подъемники отключили из-за угрозы схода лавины. Лавины здесь не редкость: за неделю до приезда в Приэльбрусье тонны снега завалили стоянку рядом с нашей гостиницей. За то, чтобы такое происходило реже, отвечает противолавинный отряд из десяти человек: они расстреливают наст высоко в горах, чтобы снег не сходил самопроизвольно.Сегодня районная администрация просит спустить лавину, чтобы курорт в поселке Азау возобновил работу. Но стрелять нужно по территории, неподконтрольной лавинщикам, а это большой риск — лавина может разрушить портиволавинные сооружения или сойти на один из поселков у подножья Эльбруса. Чтобы начать стрельбу, администрация должна написать запрос и официально взять ответственность на себя. Там, как всегда, не торопятся. В ожидании команды мы сидим на базе отряда, в 20 километрах от лыжного курорта.
— Да мы не можем ее сейчас спустить! Если б могли, мы бы туда-сюда не ездили! — почти кричит Артур, начальник отряда.Обстановка накаляется. Его коллега Алим, чья обязанность подавать снаряды для пушки, молча смотрит в окно, ожидая, когда все разрешится.— Миллионы они теряют! — продолжает кипятиться Артур. — Тоже мне! Мне их миллионы по барабану! Они считают деньги, а я — человеческие жизни!Они считают деньги, а я — человеческие жизни!Тягостное ожидание прерывает Рустам, который привез снаряды из Нальчика. Надо ехать разгружать. Мы рассаживаемся по машинам и едем минут пять. Гараж и бытовка, окруженные соснами — это и есть склад.
— Давай вот так его возьмем. Да не бери один, не надрывайся, сейчас мы его вместе, — мужчины вынимают 80-килограммовые ящики из кузова грузовика.Снаряды возят из Нальчика. За ними ездит кто-нибудь из отряда, разгружают тоже сами.— Сопровождение перевозки стоит 400 тысяч, — говорит Рустам. — Если мы будем жаловаться, финансирование могут урезать, а у нас и так зарплата максимум девять тысяч рублей. Из Москвы всех нюансов не видно, там никто не задумывается, что снаряды надо привезти, разгрузить, перевезти пушку на тракторе — и это тоже работа. Мы принадлежим Северо-Кавказской военизированной службе, а она — Роскомгидромет. Если перестанут финансировать, службу и отряд закроют. Какое-то время трагедий не будет, а потом кто-нибудь погибнет под лавиной и службу начнут восстанавливать. Но только когда кто-то погибнет, понимаете?Рядом с гаражом, куда выгружают снаряды, стоит пушка — КС-19. На зеленом фоне белая трафаретная надпись: «Товарищи! Просьба не ломать орудия, они спасают ваши жизни». И подпись: «Лавинщики». Противолавинный отряд работает со списанным вооружением Минобороны, обычно — послевоенным. Такие пушки перестали делать в конце 50-х годов, и в России уже не выпускают подходящие для них снаряды – когда запас закончится, орудия заменят на другие.
— Лавина — это когда все стихии вместе, — объясняет ведущий инженер отряда Олег Остапцов. — Зимой накапливается много снега, который превращается в лед. Весной эти ледники начинают подтаивать снизу и обрушиваются, снося всё на своем пути. На один квадратный метр земли падают сотни килограммов снега, поэтому обычно не находят даже кости людей.— Ах, какая красавица! Какая сила! — показывает мне видео прошлогоднего схода лавины Рашид — он работает в отряде водителем.В комнату заходит Азамат — высокий и всегда суровый. Даже когда все хохочут, он улыбается лишь уголками губ. Я решаюсь уточнить, почему они здесь, почему занимаются этой работой.— А кто, если не мы? — смотрит мне в глаза Рашид.Долина Нарзанов
Мы рассаживаемся по машинам и едем на точку отстрела. Снег всё не заканчивается. По дороге уточняю, почему так долго ждали, если действительно есть опасность схода лавины.— Мы не можем командовать «запретить» или «разрешить». Мы можем только давать рекомендации, — объясняет мне по дороге Олег, тот что сетовал на погоду.Олег руководит каждым выстрелом и отвечает за то, чтобы снаряды попадали в цель.— Есть места, которые не входят в зону нашей работы, и именно там сейчас скопилось много снега, — добавляет Азамат. — А внизу под этими склонами — здания. В лавиноопасных зонах запрещено возводить дома, но люди всё равно строят.В лавиноопасных зонах запрещено возводить дома, но люди всё равно строят.На поляну, где уже собрался отряд и куда привезли передвижную пушку, подъезжает чиновник на черном Мерседесе. Он не привез документы, но заверил, что письмо будет позже — рабочий день в администрации еще не начался.— Когда улучшится видимость, мы сможем поставить пушку сюда, — объясняет ему Артур. — Будем стрелять над поляной Нарзанов. Внизу людей нет, но есть строения — кто будет отвечать, если лавина сойдет на них?Мужчины испытующе смотрят: эта территория — вотчина администрации, но даже при наличии официального письма от нее, отвечать кошельком за чужие постройки желающих нет. Чиновник отвечает, что здания построены незаконно и всё равно подлежат сносу.— Короче, хозяева нам еще должны будут! — говорит Артур, и все снова веселятся.
Азамат, Исмаил и Артур
Алим
Шамиль
Артур, Исмаил, Олег
Рашид и Шамиль
Азамат
Азамат
Исмаил
Исмаил и Шамиль
Алим
Артур
Олег
Олег и Шамиль
Лавинщики сидят около пушки на бревнах, Артур и Олег звонят в МЧС и в МВД, чтобы удостовериться, что дорога и территория вокруг оцеплена и под сход лавины не попадут люди. В руках у Олега планшет с фотографией нужного склона. На снимке — координатная сетка, она помогает наводить пушку ночью, и когда видимость плохая, как сегодня.Восемь утра. Высота 2000 метров. На улице холодно и неприятная сырость. Азамат прогревает обледенелый ствол пушки газовой горелкой. Алим стоит на грузовике и подает снаряды. Вокруг пушки собрались туристы: одни в ожидании, что сегодня откроют трассу, другие — посмотреть на стрельбу. Лавинщики их не прогоняют — главное, чтобы зрители соблюдали технику безопасности и не выходили из-за бетонных блоков. Олег командует всем приготовиться.— Мам, я сейчас положу варежки, и они подпрыгнут от взрывной волны.Слева от меня стоит мальчик лет десяти.
— Приготовились! Огонь! — кричит Олег.Азамат в мгновение отходит от пушки на безопасное расстояние и дергает за веревку. Раздается грохот, оранжевое пороховое облако появляется и тут же тает. Боеголовка вылетает из пушки — 30 килограммов железа летят в гору со скоростью 900 километров в час. Варежки мальчика слетают с бетона и падают на землю. Грохочет сердце. Едкий запах гари не дает дышать.— Страшно? — спрашивает меня мальчик. — Мне тоже! Но это же не война.
Кровь стучит в висках, кажется, что к этому звуку невозможно привыкнуть. Но каждые две минуты Олег командует: «Огонь!», — Азамат — дергает веревку, Алим — подает снаряд. Я решаюсь открыть глаза и еще раз посмотреть на выстрел. Туристы пытаются снимать происходящее на телефоны — руки дрожат и не слушаются. Видимость почти нулевая. Раздается еще дюжина выстрелов. После финального — грохот такой, словно горные хребты сейчас сложатся как карточный домик.По горе медленно ползет большое снежное облако и раскалывается на две части. Лавина спустилась.Зима продолжается
Сошедшую на дорогу лавину расчистили к вечеру. На базе противолавинного отряда темно и тихо — все разъехались по домам, только в бытовке напротив горит свет — здесь живет ведущий инженер отряда Олег Остапцов.