На дворе было лето 1944 года. Меня с группой из четырёх бойцов отправили на задание: нужно было доставить живым одного немецкого офицера. Он был очень важной фигурой и располагал большим количеством информации. Была ночь, ничего не предвещало беды. Мы летели в самолёте для высадки в назначенной точке. Но внезапно началась стрельба.
Мы были замечены, и враг начал атаковать нас. Наш самолёт начал маневрировать, уходя от пуль противника, но все усилия пилота оказались тщетными. Он был мёртв, а подбитая машина начала падать. Нужно было срочно эвакуироваться. Мы собрали всё своё снаряжение, выпрыгнули, и чудом остались живы: наш самолёт разбился совсем рядом. Было видно зарево от его взрыва, осветившее ночное небо. Все приземлились близко друг от друга и остались невредимы.
Я отдал приказ закопать парашюты. Мы оставили своё снаряжение под деревьями и приступили к делу. Вдруг послышались приближающиеся голоса немцев. Мы едва успели скрыться в лесу за густым кустарником. Марк рассматривал карту. Он определил, что до предположительной точки нашей высадки еще 90 км, и мы выдвинулись в путь. Всю ночь мы шли через лес. Под утро мы уснули, совсем обессилев.
Открыв глаза, мы поняли, что нас застали врасплох немцы. Нас поставили на колени под прицел пистолета. Немцы хотели узнать о цели нашего задания. Марк сказал, что мы перевозили медикаменты и должны были доставить их в госпиталь, но наш самолёт был сбит. Конечно, нам не поверили и приказали расстрелять одного из нас. Забрали сержанта, направив на него четыре автомата. Он стоял на траве и с ужасом смотрел на нас, но молчал.
Меня шёпотом позвал немецкий офицер и дал мне пистолет. Он указал пальцем на человека в круглых очках, предупредив не стрелять в него. И в момент, когда отдавали приказ о расстреле сержанта, мы с офицером и его другом начали стрелять по немцам. Нам удалось спастись, и все наши остались живы. Оказалось, что тот офицер был польским агентом, которому нужно было освободить своего боевого товарища и выполнить какое-то задание.
К вечеру мы были в доме на краю деревни, где собирались все польские агенты. Франц – пожилой мужчина, живший в этом доме, принял нас с опаской. Он задавал много вопросов и держал при себе пистолет. Когда стемнело, пришла какая-то девушка по имени Мари. Она была немкой и поставляла информацию своему командованию в Польше.
Едва она вошла, мы услышали шум моторов. Три машины ехали к дому. Мари поняла, что за ней следили, и мы спрятались на втором этаже. В воздухе витало напряжение, а наши автоматы были в полной боевой готовности. В дом вошли пятеро немцев. Они искали Мари, но Франц сказал, что такой не знает. Тогда они стали осматривать дом. Мари понимала, что убьют всех, если она не выйдет. Поэтому она спустилась по ступеням вниз и неприветливо говорила о чём-то с немецким офицером, которого хорошо знала. Он не доверял ей, поэтому устроил слежку. Заподозрив неладное, он приказал обыскать второй этаж.
Нам оставалось только открывать огонь. Франца убили, а Мари выбежала на улицу и осталась жива. Одного из моих бойцов ранили в плечо, но, к счастью, рана была неглубокой. Немцы лежали на полу и на ступенях в лужах крови. Мари оплакивала тело Франца, который был другом её отца и вырастил её. Нам нужно было уходить оттуда.
Мы сели в немецкие машины и уехали. На этом наши пути с поляками разминулись. Мы были им очень благодарны, ведь они спасли нас. Если бы не их братская помощь. Мы бы не выжили.
Скоро мы были в пункте назначения, но, к сожалению, задание не выполнили. Тот офицер, которого нам было поручено доставить, был мёртв: кто-то опередил нас. Но нам удалось найти его многочисленные записи, в которых нашлось немало секретной информации.