1958 г... В Свердловском аэропорте у самолета «ТУ-104» хлопотал человек с веселыми глазами.
— Александр Кузнецов, руководитель полетов,
— представился он.
Рассказывая о военных годах, Александр Васильевич лишь вскользь упоминает о сбитых им трех фашистских самолетах, об ордене Красного Знамени, полученном из рук М. И. Калинина. Недолго привелось ему, истребителю, сражаться с врагом в воздухе.
Однажды после боя, раненный в руку, голову и живот, он выбросился из горевшего самолета на парашюте и попал в плен. Каким-то чудом он выжил, а когда немного окреп, то первая его мысль была о побеге. Ее удалось осуществить только через несколько месяцев — Кузнецов бежал из концлагеря в Лодзи. Поляк-текстильщик проводил Кузнецова на конспиративную квартиру, и вскоре советский летчик Кузнецов встретился здесь с руководителем подпольного антигитлеровского движения в Лодзи товарищем Игнацем.
Боевая работа началась с малого. Раздобыли три пистолета, и Кузнецов с небольшой группой стал по ночам обезоруживать загулявших немецких офицеров. Потом провели несколько налетов на квартиры гитлеровцев и напали на немецкий склад оружия.
Через месяц боевая группа «Сашки-летника», как прозвали поляки Кузнецова, насчитывала уже двадцать хорошо вооруженных бойцов.
Но вот гестаповцам удалось захватить подпольную типографию и арестовать многих коммунистов. Взволнованный пришел в этот вечер Игнац на очередную явку с Кузнецовым.
— Нужно показать, что мы продолжаем бороться.
Решили в ночь под 1 Мая пустить под откос эшелон. Кузнецов с небольшой группой польских партизан пробрался на железнодорожную линию. Операция прошла успешно, но когда партизаны возвращались в город, уже всюду по улицам рыскали встревоженные гестаповцы. Кузнецова остановили два немецких жандарма с овчаркой:
— Документы!
По паспорту, изготовленному подпольщиками, Александр Васильевич значился уроженцем Западной Белоруссии.
— Почему так далеко от места жительства? Руки вверх!
— крикнул жандарм, расстегивая кобуру.
Выхватив пистолет, Кузнецов двумя выстрелами уложил жандарма и овчарку, бросился в переулок и задворками добрался до конспиративной квартиры.
Гитлеровцы бесновались. На всех улицах появились афиши с портретом Кузнецова: гестаповцам удалось захватить паспорт, который остался в рунах у убитого жандарма. Голова отважного партизана «Сашки-летника» оценивалась в 30 тысяч марок.
Вскоре товарищ Игнац прислал Александру Кузнецову новый, более надежный документ. В паспорте на имя Станислава Козловского в графе «Особые приметы» стояло «таубштум» — глухонемой.
С документами глухонемого Александр Васильевич Кузнецов разъезжал из города в город и устанавливал связи с диверсионными группами. По поручению подпольного партийного комитета он руководил курсами партизанских командиров, а затем возглавил бригаду, которая провела ряд крупных операций.
— Кончилась война, и вот уже одиннадцать лет я в гражданской авиации,
— рассказывает Кузнецов.
— С друзьями, польскими партизанами, связи не порываю. Товарищ Игнац—Игнацы Лога-Совиньский — теперь председатель Центрального совета профсоюзов Польши. Часто пишет мне Людвиг Спрух, на квартире которого была подпольная типография. Одно из моих писем он опубликовал недавно в лодзинской газете, и я теперь часто получаю вести от былых соратников...
Александр Васильевич вынул из ящика стола объемистую пачку, протянул нам конверт, из которого выпали две фотографии: пожилой женщины и маленькой девочки.
— Вот, прочтите.
В письме говорилось:
«Не знаю, припомните ли вы меня. Я была под кличкой «Тетка», а дочери моей Марии тогда было 10 лет. Вбегает сегодня Мария с газетой и кричит: «Мама, дядя Саша жив!» Она вас так по старой привычке зовет, моя Мария, хоть сама уже давно замужем и растит сына».
— Это пишет Хелена Гринин,
— задумчиво говорит Александр Васильевич.
— На ее квартире была одна из подпольных явок в Лодзи.
Через несколько дней, когда мы снова встретились с Кузнецовым, он показал нам еще одно недавно полученное письмо.
— Помните, я рассказывал о поляке, который помог нам бежать из концлагеря? Нашелся теперь и он, этот дорогой мне человек. Генрих Гожонд — его имя.
Много таких верных боевых друзей у русского воина Кузнецова в братской Польше.
А. ГРИГОРЬЕВ