ейлор Гивенс носил любимое платье Urban Outfitters в школу тем утром весной 2011 года и был в ужасе, что команда ER в больнице Inova Fairfax вырезала из нее классное платье boho. Всего несколько часов назад она сидела в классе сравнительного Правительства миссис Ричи, запутавшись в листе на политических институтах Китая и поговорив с друзьями о выпускном. Таким образом, ни Тейлор, ни ее родители не поглощали то, что врач говорил им,—что в противном случае здоровый 17-летний ребенок был в острой сердечной недостаточности.
Выпускной год Тейлор в средней школе Centreville был ее лучшим еще. Обученная сопрано, которая пела все, от итальянских арий до Элтона Джона, часто сопровождая себя на фортепиано или укулеле, она стала президентом конкурсного хора школы и была принята в университет Рэдфорда в Вирджинии, где она планировала изучать музыкальную терапию.
С длинными рыжими волосами, зелеными глазами вереска и слабым посыпанием веснушек на ее скулах, twiggy teen никогда не был самым экстравертным ребенком, но имел близкий круг друзей (в основном из хора, в основном хороших студентов, таких как она), любовь к причудливому и очевидная решительность. В седьмом классе она запаниковала и ушла со сцены в середине шоу талантов, когда она пошевелила своей песней, только чтобы вернуться в конце для “цветов ветра”и овации стоя.
Эта сильная воля послужила ей хорошо, когда пришла старшая весна, и она начала чувствовать, что что-то не так. Наряду с эпизодической одышкой, она жаловалась на учащенное сердце и усталость и казалась все более подавленной и тревожной. Повторные поездки к педиатру всегда давали один и тот же диагноз: стрессы старшеклассников. У вас есть много всего происходит. Ты нервничаешь из-за колледжа. Мы уже видели это раньше. Но депрессия и тревога стали настолько ужасными, что Тейлор была госпитализирована в течение недели в психиатрическую клинику в Фоллс-Черче, где сочетание стабилизирующих настроение лекарств и арт-терапии не улучшило ее симптомы.
Теория психического здоровья не была необоснованной. Последние несколько лет у Тейлора были приступы тревоги. Но это было по-другому. ” Я знала свое тело лучше, чем кто-либо, и я знала, что что-то не так", - вспоминает она. В конце концов, она и ее семья уговорили ее педиатра заказать рентген грудной клетки в начале апреля.
В тот вечер позвонил педиатр. Она записалась на прием к Тейлору на следующее утро с детским кардиологом. Не было никаких подробностей. Просто “Вы должны сделать ее там,” ее отец, Джоди Гивенс вспоминает, как доктор сказал.
На следующий день Тейлор пошла на занятия к миссис Ричи, затем послушала, как кардиолог объясняет, что ее сердце было увеличено. Он выполнил эхокардиограмму, начал кидать по поводу слова “трансплантация " —а затем сказал ее сбитым с толку родителям отвезти Тейлор в больницу Инова Фэрфакс, где ее будут ждать врачи.
"Я спросил, можем ли мы пойти в дом и упаковать сумку", - вспоминает ее мать, Лиза Гивенс, специалист по ассистивным технологиям в государственных школах округа Фэрфакс. "Он сказал:' Нет, вам нужно идти прямо в больницу. Если ты не собираешься идти прямо в больницу, то я отправлю ее в скорую.’ ”
Медицинская группа встретила Тейлор снаружи, бросила ее в отделение неотложной помощи и начала отрезать это любимое платье. Анализы подтвердили, что ее сердце стало настолько увеличенным, что оно не смогло накачать достаточное количество крови через ее тело. Ее "фракция выброса", процент крови, откачиваемой из сердца, который должен быть 60 процентов или выше, был 10 процентов. ” Большинство детей, которые приходят в больницу в состоянии Тейлора, не делают этого 24 часа", - вспоминает Тейлор и ее родители детский кардиолог.
Тейлор позвонила своему парню и стоически нарушила новость: "я в больнице. Они говорят, что я умру, вероятно, в ближайшие несколько часов.”
Она держалась в отделении интенсивной терапии в детской больнице Инова в течение следующих нескольких дней, но ускользала. Врачи были в панике, непривычно иметь дело с острой сердечной недостаточности, области взрослого мира сердца. Джоди и Лиза Гивенс оба заметили, что детский кардиолог сама плакала. ” Вот когда это действительно ударило нас", - говорит Джоди. "Если доктор плачет об этом, мы, вероятно, тоже должны плакать об этом.”
В конце концов, кардиолог позвонил медицинскому директору программы сердечной недостаточности / трансплантации на взрослой стороне Inova Fairfax. Доктор Шашанк Десаи был в аэропорту Майами, собирался лететь домой. Он добрался до постели Тейлора около 11 вечера, выполнил катетеризацию сердца, чтобы лучше оценить и контролировать ее функцию сердца, и перевел подростка во взрослое отделение. Как только Тейлор стабилизировался, он начал сложный процесс получения ее в список ожидания для нового сердца.
Врачи определили, что, скорее всего, вирус, возможно, даже холодный вирус, вызвал иммунную систему Тейлора, чтобы атаковать ее сердце и вызвать его опухание. Тяжелое воспалительное расстройство, называемое фульминантным миокардитом, приводит к своего рода болезни сердечной мышцы, или кардиомиопатии, которая является общей причиной сердечной недостаточности среди молодых людей, по данным Desai.
Тейлор принял внутривенное Лекарство, но к первой неделе июня, вскоре после 18 лет, пятифутовый подросток, до 83 фунтов, потерпел крах. Доля выброса упала до 5 процентов. Десаи перевела ее в самое срочное состояние на пересадку сердца-1А. Операция должна была произойти в дни, если не часы.
"Я СПРОСИЛ, МОЖЕМ ЛИ МЫ ПОЙТИ УПАКОВАТЬ СУМКУ. ДОКТОР СКАЗАЛ: 'НЕТ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ПОЕДЕШЬ ПРЯМО В БОЛЬНИЦУ, ТО Я ОТПРАВЛЮ ЕЕ В СКОРУЮ.'”
ЛИЗА ГИВЕНС, МАТЬ ТЕЙЛОРА
Он заставил ее надеть экстракорпоральную мембранную оксигенацию, или ЭКМО, машину-аппарат, который нагнетает и насыщает кислородом кровь за пределами тела, посредством больших трубок, хирургически помещенных в артерию и Вену, обычно в паху. Считается крайним средством-и самой экстремальной формой жизнеобеспечения-система является таким нападением на тело, что она не является устойчивой более недели, возможно, две, для взрослых. Поскольку время ожидания для сердца может составлять от месяцев до лет, пациенты редко переживают ЭКМО, чтобы сделать его для трансплантации, говорит Десаи.
У Тейлора было несколько преимуществ. Если бы ей было еще 17 лет, она была бы впереди всех взрослых. И время может помочь ей: как сказала Десаи ее семья, весной появляется больше органов, когда выпускные вечера, выпускные вечера и недели на пляже могут привести к незначительно увеличенным жертвам среди здоровых молодых людей.
Но если в течение следующих нескольких дней не появится ни одного сердца, семье скажут, что должен быть сложный разговор.
Однажды ночью аппарат ECMO начал колебаться,и вторая машина была доставлена в комнату Тейлора в качестве резервного. Помощники должны были вручную провернуть первичный ECMO, пока он не работал снова. Тем не менее, медсестра пришла позже и начала выезжать из запасного.
"Эй, просто чтобы вы знали, что есть мальчик в двух дверях”, - вспоминает Тейлор, что сказала медсестра. "Он просто немного старше тебя. Он также в сердечной недостаточности, ожидая трансплантации. Нам нужно отвезти подкрепление в его комнату.”
В августе 1988 года Сюзанна и Марк кобеля знали, что что-то не так с их новорожденным сыном.Коллин был не розовый оттенок, его сестра, Мэри, была, когда она родилась двумя годами ранее. Он был серым, его язык и ногти были темными. В течение 24 часов Кобельяс узнал причину: у Коллина был врожденный порок сердца.
К трем дням их сына везли на операцию, чтобы врачи могли сделать шунт. Но это было только временное решение. То, что ребенок нуждался, они в конце концов пришли к выводу, было новое сердце.
В конце 1980-х годов пересадка сердца детям была крайне редкой, а показатели выживаемости были скромными. Коллин был тогда на попечении детской больницы королевских дочерей в Норфолке, штат Вирджиния, где находился Марк, морской офицер. В больнице начинали программу трансплантации, но ее еще не выполнили. Коллин, запланированный сразу после Нового года 1990, будет его первым.
У кобелей были смешанные чувства, когда пришел зов, что сердце было доступно для их сына, к тому времени 17 месяцев. ” Вы хотите эту пересадку сердца, но вы до смерти боитесь, что он не сможет этого сделать", - говорит Сюзанна. Был риск, что его маленькое тело откажется от нового органа, и, даже если все пройдет гладко, родителям сказали, что только 50-процентный шанс на выживание через пять лет.
Сюзанна взяла в качестве хорошего предзнаменования странное совпадение печенья, которое молодой Коллин пытался использовать в Двухнедельном ранее в китайском ресторане. Вы будете иметь изменения в сердце,прочтите листок бумаги Kobeljas по-прежнему держать в коробке с Коллин крещение платье и другие детские вещи.
В день процедуры Сюзанна наблюдала, как команда по трансплантации шла по коридору, держа кулер, содержащий донорский орган, который пришел из какого-то места за пределами Норфолка. Ее следующая-самая яркая память-увидеть сына сразу после операции-впервые " красивая малышка розовая.”
Толпа новостных фотографов собралась через дорогу, когда Коллин покинул объект в небольшом красном вагоне со своей сестрой. Вдохновленный опытом, Марк кобеля решил продолжить карьеру в медицине. Он поступил в университет униформы в Бетесде, и семья поселилась в небольшом доме в Кенсингтоне, где Коллин выживет—и будет процветать-последние пять лет, затем десять и 20.
Он и его сестра брали уроки таэквондо. Он бегал, плавал, пинал футбольные мячи с друзьями, попадал в неприятности из-за того, что слишком много болтал в классе. В средней школе Уолтера Джонсона в Bethesda он не был особенно восторженным учеником, но он был дружелюбным, легким, “социальной бабочкой”, - говорит его сестра Мэри. Его обожали дети в лагере YMCA, где он много лет работал консультантом.
Весной 2011 года семья готовилась к переезду в Калифорнию для работы Марка кобеля, когда Коллин, 22 года, заболел тем, что он считал гриппом. У него был такой сильный кашель, что он не давал его сестре спать по ночам. Его тошнило и он чувствовал усталость. Однажды, поднимаясь по ступенькам к входной двери, он не мог перевести дух.
В ту ночь его отец слушал его сердце и легкие и не любил то, что он слышал. Он перенес давление Коллина через крышу. Он позвонил в Inova Fairfax, где Коллин несколько лет ходил к кардиологу-доктору Десаи-и врач поручил ему доставить Коллина в больницу первым делом утром, если не раньше.
У коллина не было гриппа. Эхокардиограмма показала, что доля выброса его сердца составила 10%, как и у Тейлора. У него была сердечная недостаточность. Орган, выросший вместе с ним во взрослую жизнь, внезапно стал дисфункциональным. Врачи так и не выяснили, почему именно, но поместили его в список для другой трансплантации в статусе 1A, его единственный шанс на выживание.
"Все пошло вниз, вниз, вниз", - вспоминает его мать. Кобели чувствовали себя виноватыми в том, что не действовали раньше. "Кто знал, что ужасный кашель-это сердечная недостаточность?- Говорит Сюзанна.
К началу июня тело Коллина выдавалось так резко, что врачи должны были усыпить его, поставить его на вентилятор и привязать к машине ECMO, которая служила резервным в комнате Тейлора.
Пока он спал, Кобельки сидели рядом с сыном, гладили его лицо, держали его за руку и говорили ему, что все будет хорошо. Но Марк кобеля, анестезиолог, который сейчас является начальником больницы в Вашингтоне, знал, что врачи имели в виду, когда они сказали семье, что если сердце не станет доступным в ближайшее время, им придется обсудить, как двигаться вперед.
По любым меркам, неделя 5 июня 2011 года была бы замечательной в Inova Fairfax. Врачи искали не одного, а двух молодых людей с острой сердечной недостаточностью. Оба были на жизнеобеспечении. Затем потрясающее зрелище: в течение 24 часов друг от друга, сердца стали доступны как для Тейлора, так и для Коллина.
” Я не думаю, что у меня был еще один пациент, до или после, который был на ЭКМО и выжил до трансплантации", - говорит Десаи. Шанс получить донорское предложение в течение промежутка времени, в котором тяжело больной пациент на ЭКМО может стать достаточно стабильным, чтобы попасть в операционную, говорит он: "это немного похоже на выигрыш в лотерее.”
На той неделе это происходило дважды, с сердцем в Грузии, которое было возможным для Тейлора, а одно во Флориде предложило Коллин.
Когда такие органы, как сердца и легкие, становятся доступными, время и география так же важны, как размер и группа крови, а те, кто ближе всего, получают приоритет среди тех, кто соответствует. Сердце, после того, как оно удалено из тела донора, должно достичь трансплантационного пациента менее чем за шесть часов. Как только хирурги были уверены, что у них были хорошие матчи для Тейлора и Коллина, они собрали органы на каждом месте и отправились обратно в Вашингтон с ними, поскольку два пациента Inova были подготовлены к операции.
К ранним часам 9 июня началась операция Тейлора. Коллин начал в тот день.
“We were over the moon,” recalls his mother. “Who would be elated that their child was having a heart transplant? When you’re looking down the barrel of no options and absolute death, this was fantastic.”
Семья Гивенс тоже чувствовала себя счастливой. Только позже они поняли, насколько им повезло. В течение шестого часа своего бдения в зоне ожидания доктор вышел, чтобы предупредить Лизу и Джоди о осложнении: после завершения трансплантации хирурги обнаружили, что Тейлор кровоточил внутренне от артерии, разорванной большой трубкой ECMO. Они должны были открыть живот Тейлор и открыть ее грудь.
Ее родители изо всех сил старались держать его вместе. Джоди пытался собрать позитивную энергию, чтобы отправить Тейлора. Лиза молилась. Более чем через 12 часов после того, как Тейлор была доставлена в операционную, врачи наконец-то переиздали, на этот раз, чтобы сказать Джоди и Лизе, что их дочь сделала это.
Если бы сердце пришло даже на один день позже-возможно, даже через пару часов-может быть, было бы слишком поздно для Тейлора, врачи сказали семье, потому что такое незамеченное кровотечение часто является фатальным.
Тейлор оставался под сильным успокоительным и на проветривателе в течение восьми дней, Коллин в течение трех. Для них обоих выздоровление было утомительным и болезненным.
У коллина была пневмония и был такой отек, отек от скопления жидкости, что он изо всех сил двигал даже рукой. Когда одноклассники Тейлора маршировали в своих кепках и платьях, она училась ходить и говорить. Дыхательная трубка была на месте так долго, что повредила ее голосовые связки.
В конце концов, старший директор Сентревилля и учителя бросили церемонию выпуска для Тейлора в ICU, драпируя платье над ее одеялом и играя “помпу и обстоятельства” на ноутбуке. Все еще подключенная к кормящей трубке, она не могла съесть торт, который принесла ее мать, но медсестра положила мазок глазури на ложку и помогла ей принести его к губам. ” Это было одно из лучших чувств во всем мире, чтобы попробовать сахар снова, когда вы не были в состоянии есть, - говорит Тейлор, - но с другой стороны, это меня очень тошнило.”
DOCTORS AT THE CHILDREN’S HOSPITAL WERE PANICKED, UNACCUSTOMED TO DEALING WITH ACUTE HEART FAILURE, THE DOMAIN OF THE ADULT CARDIAC WORLD.
Suzanne Kobelja, at the time a fitness instructor at the Bethesda–Chevy Chase YMCA, had stopped by after the gathering to say hello, then excitedly told her son about the sweet 18-year-old two doors down who’d also just had a heart transplant. Collin was in too much discomfort to care. “Good for her,” he thought. Taylor, on the other hand, was ecstatic when she heard about Collin, desperate to connect with someone whose experience mirrored hers.
Эти двое никогда не встречались в больнице, но позже они столкнулись друг с другом на своих встречах с доктором Десаи, где они часто планировали вернуться назад. Тейлор пытался наладить дружбу. Эй, Коллин, как ты? Как ты себя чувствуешь? Но каждый раз ее встречали односложно. Хорошо. . . . Пока.
"Я подумал:" он такой придурок. Я его ненавижу’, - вспоминает Тейлор.
Чтобы избежать контакта, Коллин бросается прямо к своей машине после назначения. ” Я просто был в плохом месте, - говорит он. "Я не хотел участвовать. Я была несчастна. Я не хотел говорить об этом.”
Кроме того, он не торчал в Вашингтоне. Марк кобеля уже был в Калифорнии для его новой работы, и Коллин и его мать планировали присоединиться к нему, как только Коллин был достаточно здоров, чтобы сесть на самолет.
Год восстановления был трудным. Тейлор наблюдал за ней друзья уходят в колледж, в то время как ее будущее было отложено. Коллин жил с родителями в Сан-Диего, устроился на работу в магазин подержанных книг, и в конце концов начал возвращаться в форму, работая в тренажерном зале муай-тай.
Эти двое стали друзьями на Facebook, все еще с минимальным контактом, и именно там Тейлор узнает, через полтора года, что Коллин собирается сделать еще одну пересадку сердца: свою третью.
Он чувствовал себя хорошо, на самом деле, но его ежегодная катетеризация после трансплантации в мемориальной больнице Sharp в Сан-Диего предупредила кардиолога о проблеме. Антитела в крови вызывали сильные закупорки в коронарных артериях. Sharp сослался на Коллин к Cedars-Sinai Medical Center в Лос-Анджелесе, чей институт сердца выполняет больше трансплантаций для взрослых, чем любая другая больница в стране. После того, как более сильные иммуносупрессивные препараты и стационарное лечение крови не смогли обратить вспять эту проблему, Колин снова столкнулся с его единственным вариантом-трансплантацией—и был включен в лист ожидания.
Три недели спустя, он и его мать будут ездить в Лос-Анджелес в середине ночи после получения 1 am call, что сердце было доступно. Коллин получил предупреждение: донор был 19-летним, который умер от передозировки препарата, считался категорией высокого риска из-за возможных инфекций в крови. Но глава команды по трансплантации заверил Коллина, что он не нашел никаких осложнений, и сердце было отличным матчем.
На этот раз Коллин вышел из больницы через неделю. Менее чем через месяц он шел в двух милях вверх по бульвару Сансет, глядя на знак Голливуда.
Тейлор была облегчена-она рыдала, когда она увидела, что он проходит другую операцию, жалея Коллина, но также боялась, что та же участь может настигнуть ее. Она до сих пор изо всех сил пытается обработать все, через что она прошла, страдая от посттравматического стрессового расстройства, говорит она. Год спустя, чем планировалось, она поступила в Рэдфордский Университет, но резко уехала и вернулась домой в середине своего второго семестра, когда тревога захлестнула ее. Ее разум продолжал набирать статистику, которую она читала, что для пациентов, которые прошли через первый год, 12 лет выживали после трансплантации на 50 процентов, что означало, что шансы ее достижения 30 лет были не лучше, чем бросок монеты.
Смена волос помогла ей справиться: она покрасила его в розовый, затем синий, добавила фиолетовые кончики, пошла ультра-белокурая, даже серая-все, кроме ее натурального красного. ” Это был способ заставить меня чувствовать, что я контролирую, что не вредит никому, или мне, " говорит Тейлор.
Терапевт, с которым она встречалась, сказал ей составить список из 100 вещей, за которые она была благодарна. В своем дневнике, Тейлор записал все с “донором” и медсестры в Х-файлов и удаленного управления. Где—то в середине списка—с ошибкой-было имя парня, который едва дал ей время дня, но с которым она все еще чувствовала необъяснимо глубокую связь: Коллин кобеля.
Facebook-сообщение от Collin до Taylor 9 июня 2016 года, в пятилетнюю годовщину их трансплантации в Inova Fairfax:
Эй там! Быстрый вопрос, доктор. десаи и / или Мэри Бет все еще работают в Инова?
Коллин был в этом районе, навещая свою сестру, которая стала учителем в государственных школах округа Монтгомери, и думал, что он посетит кардиолога, которого он и Тейлор чувствовали, спасли им жизни, а также практикующего медсестру, которая станет для них семьей. Тейлор оказалась в больнице, где ее просто удалили миндалины после слишком многих приступов стрептококка.
Она ответила: Да, они оба до сих пор! Я сейчас нахожусь в отделе, и я думаю, что они оба сегодня здесь. . . . Я должен уйти через полчаса, надеюсь, но я в 321 CTU North, если вы хотите заехать! Это было бы довольно круто!
Коллин, 27 к тому времени, вернулся к своему старому, солнечному и исходящему. Шокирующе легкое выздоровление от трансплантации у кедра-Синай, казалось, спрыгнуло-начало в нем новое чувство цели. Серьезно относится к его образованию впервые, он поступил в общественный колледж и в конечном итоге перешел в университет Калифорнии, Ирвайн. Тейлор, тогда 23 года, все еще пытался найти путь вперед. Урон ее вокальным аккордам от дыхательной трубки, хотя и значительно улучшился, был достаточно, чтобы положить конец ее мечтам о карьере в музыке. Но она работала в качестве няни и волонтерства на горячей линии самоубийства, была на ночных занятиях в университете Джорджа Мейсона и начала публично говорить от имени донорства органов. Она снова была рыжеволосой. Эти два были в контакте несколько раз в течение многих лет, всегда через Facebook и в основном, когда у Тейлора был вопрос, связанный со здоровьем. Когда ей исполнился 21 год, она спросила Коллина, каково это-пить пиво.
В тот четверг в июне 2016 года Тейлор лежала на больничной койке, чувствуя себя совсем неугомонной в коричневом велюровом костюме Juicy Couture, ее волосы три дня от ее последнего шампуня. Она ждала формы выписки, когда Колин зашел. Он стоял у подножия кровати, и они сравнивали записи о колледже, их медицинских поездках, их семьях. 15-минутный разговор был ничем не примечательным. Атмосфера в номере была чем угодно, но.
” Это была действительно сильная связь, которую я не думаю, что кто-то из нас ожидал", - говорит Тейлор.
Ее мать тоже почувствовала искру. - О, боже мой! Я видел, как он улыбался ей и как она улыбалась ему”, - говорит Лиза Гивенс. "Это было совсем не так, как просто знакомство, с которым вы столкнетесь и догоните.”
Они обменялись номерами, начали переписываться друг с другом и планировали встретиться за пределами больницы. Пять дней спустя в китайском ресторане в Аннандейле они рассмеялись, когда оба перестали принимать свои лекарства для трансплантации—один и тот же—в одно и то же время.
Коллин пригласил Тейлора навестить его в Калифорнии. Они обнаружили, что они оба были привлечены к маленькие книжные магазины и закусочные, комиксы и видеоигры, Игра престолов, Альт-рок, игра Покемоны идите на Пирс Санта-Моника. Коллин был теплым и оптимистичным, Тейлор аналитическим и прагматичным - каждый вдохновляющий и поддерживающий бальзам для другого.
К концу недели они поняли, что не только хотят встречаться—они никогда не хотели быть врозь.
"Это было похоже, это действительно хорошо. Мы оба очень счастливы”, - говорит Тейлор. "У нас много общего даже за пределами трансплантата.”
“It was just feelings,” Collin adds. “We just knew.”
“And neither one of us has ever been that kind of person—ever,” says Taylor. “So I think that it’s cool.”
- Да, - говорит Коллин, нежно целуя Тейлора. "Это прекрасно.”
Их голливудский финал должен был бы ждать-сначала Коллин, чтобы закончить колледж, а затем гораздо более грозное препятствие.
Так же, как он готовился вернуться в Вашингтон летом 2017 года для того, что пара предположила, будет официальной помолвкой, квартирной охотой и свадьбой в июне 2018 года, Тейлор был диагностирован раком.
” Рак берет все ваши планы и просто смеется над ними", - говорит она.
У Тейлора были таинственные боли в животе в течение нескольких месяцев, прежде чем врачи выяснили виновника: лимфома Буркитта после трансплантации. Агрессивная, быстрорастущая форма неходжкинской лимфомы была стадией 4, А у Тейлора были злокачественные новообразования в тазу, животе и груди.
Рак у пациентов с трансплантацией не является редкостью—лекарства, которые они продолжают принимать для предотвращения отторжения органов, подавляют иммунную систему. Однако особый рак Тейлора был редким в трансплантационных пациентах и быстро распространялся. Энтони Феличе, врач-онколог и гематолог Inova, разработал агрессивный план лечения химиотерапией и дополнительными профилактическими курсами. Врач, который часто облегчает беспокойство своих пациентов с удивительными карточными трюками, он говорит, что он был поражен решимостью и медицинской смекалкой своего молодого пациента: "ее чувство было" это просто еще одна проблема в моей жизни - что мне нужно сделать, чтобы двигаться вперед?’ ”
Collin moved from California as planned to be with Taylor, and the two stayed with his parents or with Taylor’s family. He was at her bedside through months of chemotherapy, hair and weight loss, pneumonia, drug-induced loopiness—in all, a more difficult episode than her heart surgery. “Once you get the transplant, you’re in pain, but every day gets better and better,” she says. “With cancer and chemo, not so much. It was about six months of constant awful.”
Finally, by spring of this year, she had finished treatment and her cancer was in complete remission—“the best possible thing we could have hoped for,” says Felice.
The couple dared to contemplate a future. “I just want a life—with you,” Taylor says to Collin, “and that’s it.”
The survival rates that once tormented Taylor no longer haunt her—or Collin—because, they note, the two of them, now 25 and 29, are decades younger than most heart-transplant patients and have already defied odds. “We are clearly the outliers,” Collin says. “No matter what the statistics say, it’s not going to apply to us. We should have died, like, three times during our time at Inova.”
Но их тесные призывы заставили их решать проблемы смертности таким образом, что мало кто в их возрасте должен. ” Эта концепция смерти, я думаю, это то, что пациенты с трансплантацией учатся сидеть", - говорит Тейлор. Хотя и не в верхней части ума, концепция есть, когда они думают о контурах их будущего вместе. Из-за их тонкого здоровья, они решили не приводить детей в свою семью. ” Мы можем иметь дело с собой и с нашей собственной смертностью, - говорит Тейлор, - но я никогда не хочу говорить ребенку, что у обоих родителей есть болезнь, которая может вынуть их в любое время.”
” Мы будем удивительными дядей и тетей, - говорит Коллин.
"Я НЕ ХОЧУ ГОВОРИТЬ РЕБЕНКУ, ЧТО У ЕГО РОДИТЕЛЕЙ ЕСТЬ БОЛЕЗНЬ, КОТОРАЯ МОЖЕТ ВЫНУТЬ ИХ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ.”
ТЕЙЛОР ГИВЕНС
Тем временем, они забирают то, на чем остановились, пока рак не остановил их планы. В июле Коллин принял работу в качестве координатора по людским ресурсам со святым крестом здоровья. После того, как она сильнее, Тейлор хотела бы сосредоточиться на улучшении служб поддержки для подростков, разрыв, который она заметила, когда ее госпитализировали в 17 лет. Она также надеется продолжить публичное выступление в качестве защитника донорства органов.
"Коллин никогда не искал контакта ни с одной из семей его жертвователей, опасаясь, насколько эмоционально чревата связь. Но время от времени Тейлор думает о том, чтобы обратиться к семье своего донора; она однажды отправила семье письмо, чтобы выразить свою благодарность, но никогда не услышала. Ее отец говорит, что он часто думает о них, и его глаза наполняются слезами, когда он говорит о семье, столь дорогой ему, хотя они никогда не встречались: "они могут скорбеть вечно. Я это понимаю. Это могли быть и мы.”
Вместо этого для семей Гивен и кобеля ждет радостное событие.
Тейлор говорит, что она рада обменяться клятвами, чтобы использовать слово “муж”, чтобы исправить людей, когда они неправильно написали ее новую фамилию. Коллин начал просмотр онлайн для Кондо или таунхаус, где они могут прижаться с кучей животных и смотреть их любимая серия парки и зоны отдыха в десятый раз.
Они предвидят нетрадиционную свадьбу, возможно, в целебном саду сердечного отделения Иновы, где оба были вывезены, хотя и никогда в одно и то же время, в течение нескольких минут солнечного света в самые темные дни. Они говорили о том, чтобы есть Чили из Hard Times Cafe на их празднике, может быть, Krispy Kreme пончики вместо свадебного торта, и, возможно, песня их любимой Альт-рок-группы, The National, для их первого танца.
Их идеальная Дата для Союза: 9 июня, годовщина трансплантатов, которые дали 18-и 22-летние дни, месяцы и годы, которые они иначе бы не имели. Это в прошлом июне, 9th упал в субботу, которые они думали, что было бы идеально подходит для свадьбы. В следующем году это будет воскресенье, которое они оба согласны, так же хорошо.
Эта статья опубликована в августе 2018 вопросу Ашингтона.