Бывший сержант Михаил Кузьмич Шамин:
— Давно все было, а вспомнишь, и взволнуется сердце, погонит по жилам кровь, и вроде строже становишься к себе...
Морщинки у глаз, светлые поредевшие волосы, зачесанные набок, и представляется невысокий деревенский паренек, сероглазый, пухлощекий, с вздернутым коротким носом. Тысячи таких парней шли на фронт весной в 1942 году.
— Пехотинец я,
— заговорил Шамин,
— пешком и бегом, частично на брюхе, но до Берлина добрался. Был рядовым, командиром отделения, помкомвзвода, а однажды даже командиром роты. Тяжелые шли бои. Когда роту отозвали с передовой, старшим по чину оказался я. А в роте осталось четыре человека. Пока не пополнили роту и не прислали офицеров, так я и командовал.
Однажды стояли мы в обороне, готовились в наступление. А языка нет и нет. Вот он, немец-то, близко, нейтральная полоса всего 60 метров, а не возьмешь. По ночам в разведку боем ходили, одиночные группы исползали вдоль и поперек весь передний край, — нет языка! И тропку между минами знаем, а пройти не можем...
Но был у нас такой лихой командир. Помню, фамилия Радченко. Собирает нас и говорит: «С противником, хлопцы, надо быть понахальней. Привыкли фашисты, что к ним по ночам ходят. А если днем? Встанет солнышко, подогреет, а мы тут как тут!» Подумали да так и решили. Ночью сделали ложную вылазку, немцы устроили фейерверк, мы усмехаемся, а ровно в 11 утра, как сейчас помню, без выстрела, единым духом ворвались в траншеи. Немцы даже охнуть не успели. Часовой отложил винтовку к стенке окопа, а сам сидит на корточках, пишет письмо. Мы его мигом скрутили, потом бросились в землянку, а они все спят после трудов ночных. Захватили еще самого крайнего — оказался унтером. Не утерпели: дали несколько очередей, кинули гранаты — и обратно. Ни одного человека не потеряли, а двух языков привели. Немцы спохватились, когда мы уже были на своей стороне.
...На территории Германии захватили мы огромные склады с фаустпатронами. Куда их девать? Командование благоразумно поступило: бей врага его же оружием. Обучили нас стрелять из фаустов. Оказалось, наука нехитрая. Стал я командиром отделения фаустников. И, ничего не скажу, — сослужили они нам добрую службу на Одере. Тогда на нашу роту двинулись немецкие танки. Ротный выдвинул наше отделение вперед. Эх, и жарко было! Но танкам прорваться мы не дали. Только я уничтожил два танка, да и ребята не подвели, хотя некоторые так и остались там...
Медленно и как-то нехотя, недомолвками рассказывал Михаил Шамин.
Тяжел и труден был путь к победе. И тем более славен тот, кто с честью выполнил долг перед Отчизной. Михаил Шамин награжден за ратные подвиги медалями, орденом Красной Звезды и тремя орденами Славы...