Кот Нильс велик.
Величие его заключается в самой его персоне, и в том, как величественно Он восходит и разваливается на обеденном столе, и даже в том, как Он, великолепно потрясая Штанами, бежит по коридору на звук открываемой дверцы холодильника.
(И Он прошел мимо, и заглянул в экран, и милостиво Дозволил - пиши, ладно, Разрешаю).
Кот Митька, правда, к величию этому относится скептически и иногда пытается бороться с неоправданной Нильсовой самооценкой, но Величие кота Нильса заключается еще в его Весе, которого на пару кг больше, чем у котаМитьки, и котМитька в результате борьбы бывает повержен как нильсовой самооценкой, так и ее носителем, и самооценка котаМитьки уменьшается на вес выдранной шерсти.
КошкаДуура не верит ни в какие величия, она считает абсолютно все котонаселение планеты, кроме себя, ошибкой природы и пищевыми конкурентами, и эту свою точку зрения до Нильса даже доносит - но очень быстро, на бегу, чтоб не успел развернуться и привести ответные аргументы лапой по загривку.
Кошка Выкусень по молодости и восторженности души Нильсовым Величием очарована. Весь ее выводок, не видевший такой Роскоши в детстве (ибо маменька была гладкошерстная, а папенька сильно облезлым) с самого начала считал котаНильса Волосатым Божеством и почитал его до того, что даже переставал грызться между собой, когда Нильс Изволил Проходить рядом (и возобновлял занятие, едва Он Удалялся), и Выкусень пребывает в этом убеждении по сю пору. Иногда она даже набирается смелости, подбирается к котуНильсу и погружает свою острую пеструю морду глубоко ему в шерсть.
И сидит никак не надышится Божеством.
Через некое время Нильс ощущает какую-то сопливую ерунду под лопаткой и недовольно оглядывается.
Выкусень жмурится - из тех соображений, видимо, что если сделать темно, то Нильс не поймет, кто тут пыхтит ему в шкуру.
Нильс Величественно Поднимается, Проходит три шага и Садится. Он занят Ожиданием - момента окончательной разморозки пищи и на всякий вздор вроде пестрых кошек особенного внимания обращать Не Изволит.
Кошка Выкусень осторожными шажками приближается и снова погружает нос в тепло. Нильс смотрит на нее, как на блоху - но в этот момент на котов Снисходит Пища...
Но кошка Выкусень научилась вызывать Божество.
Она забирается на тумбочку на кухне, на которой всегда лежит пара гламурных журналов, предназначенных для раздирания котам на обеденные газетки, чтоб не все по полу размазывали, и начинает от этих журналов отрывать клочки.
Клочки летят.
Нильс никогда не мог пройти мимо летящей бумажки, он слышит их издалека - и Является.
И Ловит.
Ухи его Навострены, он Садится на меховые окорочка, расстилая Хвост и Хватает в когти то, что сыплется на него сверху. Он Занят и Сосредоточен, и Выкусень кидает ему бумажки еще и еще.
А потом в какой-то момент она начинает топтаться по журналу, от которого отгрызала свой мусор, и страницы скользят, и она перебирает по ним ногами, как по бегущей дорожке, и страницы скользят, и перелистываются наконец все,
и журнал сваливается с тумбочки и прилетает Великому Божеству коту Нильсу на голову.
Опять.
Как и вчера.
Ушибленный гламуром котНильс Мякает, Приседает и Величественно удирает из кухни вон, оставляя за собой размусоренные бумажные клочки, полусъеденный Космополитен на полу и очарованную кошку Выкусень на тумбочке.
Завтра опять придет.