Пельменная в Камергерском, пирожковая на Рождественке, чебуречная на Маросейке, пончиковая в Хользуновом, рабочая столовая на Пироговке – все это были адреса!
Впервые осознанно и самостоятельно я пообедал в кафе в девятом классе. Стояла осень 1976 года. Я запомнил так точно этот малюсенький факт потому, что до этого я обычно обедал дома. Местечко к тому же я выбрал отменное. По соседству с Кремлем. Шагах в ста от Красной площади. В самом, так сказать, общественно-политическом центре города. Да что города — целой страны!
Текст: Павел Васильев, коллаж Олега Бородина
Если честно, ничего я не выбирал. О Кремле не думал. Другого места мы попросту не нашли.
Воскресенье. Все было закрыто. Выходной день.
А этот "пенал" на улице 25 Октября почему-то работал! Такая обычная, как позже выяснилось, "стоячка": очередь от дверей, поднос, ложки-вилки, хлеб, медленное движение вдоль своеобразного дюралевого прилавка, за которым усталая тетя выдает тебе выбранное блюдо. А потом — касса, "возьмите сдачу", свободный столик и наконец-то обед. Стоя.
Цены я помню, как будто это было вчера. Меню на стене у входа. И у кассы. Пока стоишь — сто раз прочитаешь, прикинешь, уточнишь, проверишь навыки устного счета. Итак... У меня — рубль. А в меню — бифштекс с яйцом — 50 копеек. Стакан черного кофе из могучего как Царь-пушка чайника — 10 копеек. Хлеб — 1 кусочек — 1 копейка. Дороговато, конечно... Сразу видно — центр... Приятель берет шницель с гречкой. И капустный салат. В нем краснеют ягодки клюквы. Подешевле выходит. Но нет ощущения праздника... Беру бифштекс на железной тарелке. Все горячее, вкусное. На круглом столе — соль, перец, горчица. Это бесплатно.
В ту осень мы с приятелем записались на воскресные лекции при МГУ. Для подготовки к вузу. В какой вуз мы собирались — неизвестно. Но выбрали лекции по истории и литературе. Не химию же с физикой выбирать... История начиналась в 12 часов, литература в четыре... Два часа перерыва! И есть очень хотелось, мамин бутерброд и яблоко не спасали. Лекции проходили в знаменитом здании журфака МГУ, проспект Маркса, 20, у входа гордо дежурил каменный Ломоносов...
Абонемент стоил 5 рублей на весь учебный год. Были и разовые билеты, копеек за 30. При входе пожилая вахтерша отрывала у твоего абонемента квиточек с датой, ты шел в раздевалку, сдавал куртку гардеробщице, а потом поднимался на второй этаж — в аудиторию, где занимал любое свободное место. Другой администрации я не помню.
Лекции мне очень понравились. Аудитория амфитеатром, колонны, ступени и огромные окна — тоже. Как-то все происходящее отличалось от школы, от родного класса, возникало ощущение новизны, взрослости и независимости. Да и бифштекс с яйцом лишним не был. Бифштекс с яйцом становился неким символом чего-то такого, пока неизвестного, притаившегося где-то там, за горизонтом.
Так и сплелось: общественное питание — это свобода, молодость, учеба, центр города, где так красиво, и где люди какие-то другие, важные, и воздух совсем иной — не тот, что в нашем районе. Словом, общественное питание — это когда идешь куда хочешь.
Мы с приятелем последовательно обследовали окрестности. Поднялись по улице Герцена. Дотопали до Библиотеки Ленина. Прошлись по Александровскому саду. По Горького тоже прошлись. Заглянули в ГУМ. И некоторые переулки.
Все было закрыто. Или выглядело слишком неприступным. Куда нас точно не пустят. Прогонят. И где делать с нашим рублем абсолютно нечего. Вон, смотри, белые скатерти на столах... Официантки...
А что написано? "Националь"! Ух ты! Сюда явно только с галстуком можно. В пиджаке. И с большим таким кошельком... Он еще бумажник называется почему-то.
И солидный дядя с фуражкой на входе. Э, как косит в нашу сторону... Сразу видно — самый главный!
Не, это все не про нас, точно. Не пустят! А на тех дверях, куда бы нас пустили наверняка, красуется надпись — "Воскресенье — выходной день".
В нашем районе с общественным питанием тоже хорошо. Мы с детства все "точки" знали. Правда, в основном знали снаружи, по вывеске.
Ну, вот, во-первых, была "Домовая кухня". Это для тех, у кого жизнь не удалась. Выходили оттуда невеселые, сосредоточенные пожилые люди, а в сетке у них металлические судки — один на одном поставленные. В нижнем, наверное, первое, борщ там или рассольник, который повыше — котлеты с пюре, ну а в самом верхнем, маленьком судочке — компот, или кисель, или чай. Трудно не расплескать. Быстро идти нельзя. А ведь остывает... Пока до дому доплетешься... Мне на этих людей всегда тревожно смотреть, жалко — надо же, им вот и приготовить еду некому, а сами они так и не научились. Как же так?
Еще у нас "Пельменная" есть. Там всегда шумно, весело, много шоферов в промасленных кожаных куртках. Мы там иногда пачки пельменей домой берем. Одну или две. Если в магазине пельменей нет, а мы соскучились. Дают нам пельмени с наценкой, подороже, чем в магазине.
А вот в кафе "Фантазия" вечерами даже оркестр играет. Но все равно, оно какое-то родное, близкое, наше, и мы знаем, что днем там можно взять комплексный обед за 1 рубль. И тебе его даже принесут на стол, где ты сидишь. Официантка Нюра притащит. Первое, второе, третье и салатик. Нас только вечером туда не пускают, после пяти. Иногда там играют свадьбы, поют, кричат и дерутся у входа. Но дерутся недолго, потому что как раз напротив отделение милиции. Очень удобно.
А на Болоте есть рабочая "Столовая". Там вообще как дома. Ничего страшного и пахнет всегда капустой. Прямо как в школьном буфете. Ничего там интересного нет. Одно время там черный хлеб на столах лежал. За бесплатно. Потом убрали.
А вот где интересно и радостно — так это в "Пончиках". Один горячий пончик стоит 4 копейки. Иногда мы соберем после школы общую кассу — 24 копейки есть! И в "Пончики"!
Нам дают целых шесть штук, щедро посыпанных сахарной пудрой. Пончики в бумагу завернуты, о полиэтиленовых пакетах еще никто и не подозревает, мы тащим пончики на ближнюю лавочку, по-честному делим и тут же едим, обжигаясь.
С пончиками жить куда веселее! С пончиками может соперничать, да и то только летом — фруктовая вода из автоматов за 3 копейки или крюшон у метро за 4. Выходишь из метро, вечер, темнотища, а бабушка со своим сиропным хозяйством домой не спешит. "Чистенькая" у нее за копейку, с сиропом — 4. Можно даже с двойным сиропом за 8 взять, но уж больно сладко... Обязательно махнешь стаканчик. А как же!
До самого конца советской власти у каждого метро можно было испить крюшона. С пришедшей вдруг перестройкой и демократией бабушки отчего-то не поладили, перевелись.
И наконец, у метро "Автозаводская" была лучшая в мире чебуречная. Кругом какие-то клумбы, черная земля и сарайчик — павильончик такой стоит... С окном, открытым наружу. А вокруг сарайчика кольцо народа. А запах! Как весна, прямо тянуло сюда, один чебурек с бульоном внутри 16 копеек стоил. Два съешь — просто крякнешь от счастья. Жизнь удалась. А разговоры кругом — все про план, ЗИЛ и "Торпедо". И все какие-то добрые, счастливые отчего-то...
Ну и вот перекус в магазине "Диета" хороший был. Настоишься в очередях в разные отделы с мамой. То за консервами, то за рыбой, то за конфетами, то за голубцами... Зато потом, в торце магазина — шмыг-шмыг в "Кафетерий". Очень есть хочется! Да и традиция... Кофе с молоком — ужасно вкусный, нигде такого больше не пил, а бутерброды с сыром, колбасой, плавленым сырком, брынзой — все мягкое, нежное, во рту тает... Конечно, тоже очередь человек десять. Зато потом стоим у свободного мраморного столика и едим не спеша, радуемся, сколько сегодня купили. А значит, не зря ездили так далеко от дома... Бутерброд с докторской колбасой гривенник в той "Диете" стоил.
Как-то я уже рассказывал про Москву 70–80-х годов. В том числе упомянул общественное питание. Привел некоторые примеры. Ложечку, привязанную к стойке. Ложечкой надо было тут же размешать сахар в кофе, а привязана ложечка — потому что крадут и "на вас не напасешься". Размешал сахар у стойки — и ползи к столику, наслаждайся... А ложечку берет следующий любитель кофе.
Эти зарисовки попали на глаза видной критикессе из толстого демократического журнала. Из всей моей книжки ее задело именно советское общественное питание. И она не стала этого скрывать: "Текст, окрашенный ностальгией по прошлому, хорош как текст и несправедлив по сути: "Хотя нынешний общепит сравнивать с прошлым — как сравнивать самолет с самокатом", — заявляет автор и живописует обед из молочного супа, манной каши и кефира, главное достоинство которого — дешевизна. Я вот и даром не хочу молочного супа с манной кашей и могу рассказать, где можно поесть хороший шашлык из телячьей мякоти недорого — только вряд ли получится художественно..."
Странно. Как будто я предлагал всем питаться исключительно манной кашей. Я как раз манную кашу терпеть не могу. Я просто вспомнил рекорд дешевизны, установленный моим приятелем в "Диетической столовой" Петроверигского переулка в олимпийском, 1980 году.
Разве лишними были эти самые диетические столовые? Конечно же нет.
Но даме той я весьма благодарен, обнаружила у меня художественность. Наконец-то! Ну а то, что и питание при советской власти — явление идеологического порядка, я уяснил. Не дай бог похвалить ненароком.
Два десятилетия ответственные товарищи ругают советскую власть на все корки. А ностальгия — все сильней...
В середине 80-х довелось работать на Цветном бульваре. Днем — в должности школьного военрука. Вечером — в роли преподавателя истории подготовительных курсов заочного юридического института.
Домой обедать — не накатаешься. Так и жил себе на бульварах, с восьми утра и до восьми вечера. А перекусывал где? Никаких проблем с этим не было.
Обедать я ходил в пельменную. Тут же, на Трубной. Там бабушки в белых халатах и белых косынках пекли замечательные пирожки на все случаи жизни. Да и пельмени были хорошие. С уксусом стоили — 32 копейки порция. С маслом — 34, со сметаной — 38. Дымно немножко было, но тепло. Возьмешь полторы порции. Пару пирожков. Кофе с молоком или чайку — и кайфуй с видом на бульварчик.
А накануне очередной исторической лекции я шел напротив, в скромный с виду кафетерий, где меню всегда было одним и тем же. Сыр на вес — толстыми ломтями, сосиски с горошком, омлет и вареный черный кофе из автомата. Тут была не просто "сидячка"... Тут были мягкие синие кресла и вид из окон на популярный кинотеатр "Мир". На цирк. На знаменитый Центральный рынок. Очереди почти не бывало. Место для эстетов и знатоков. Для своих. Тут и посидеть-почитать новый журнал можно, чем я не раз и не два пользовался.
Раз сижу, смотрю в окошко, сосиску горчицей мажу, глядь, из "Жигулей" Юрий Никулин не торопясь вылезает. В соседнюю аптеку направляется? Или к нам? Точно! Берет кило сыру и чинно уходит... А то вот Лев Лещенко, как обычный гражданин, с авоськой на рынок шествует — за картошкой послали, не иначе. Шествует, шествует, ишь голову вверх задрал...
Иной раз можно и поменять диспозицию. Подняться, к примеру, по Петровскому бульвару, где на углу, прямо у троллейбусной остановки, в "стекляшке" жарили сосиски и подавали пиво в чудных маленьких кружках. А за поворотом, за мебельным магазином, было заведение с редкой для Москвы тех лет надписью "Кофейня". В "Кофейне" длинные деревянные столы, и кофе варят в турках на песке. Здесь любили собираться хиппи, целыми бригадами они подолгу сидели, разговаривали негромко, а пили почему-то исключительно чай из стаканов. На них косились и старались побыстрее выгнать, мол, выручки с них никакой, "только сидят, столы занимают...". Похожее место, где тоже любили посидеть хиппи, существовало и у метро "Площадь Ногина", по соседству с известным сквером. Но однажды там вдруг убрали лавки и столы, поставили круглые традиционные столики, превратив кафе из "сидячки" в "стоячку", и хиппи тут же исчезли. Стоять за чаем им, видимо, казалось не по чину. А мы продолжали ходить. Кофе варили вкусный. Да и омлет неплохой. Да и видок из окна — на окна Политбюро... Плохо ли?
Мы знали все плюсы и минусы тогдашнего общепита. Нельзя их было не знать, потому что в каждом месте, при общности цен, ассортимента и порядков, все же наблюдались свои особенности. Надо было учитывать обеденные перерывы (!) в каждой забегаловке. Иметь в виду очередь и скорость обслуживания. Чистоту столов. Запахи. Вежливость персонала. Исходить из своего аппетита и свободного времени. В конце концов, что ты хочешь сейчас: поесть поплотнее или перекусить? Или выпить хорошего кофе, сваренного по-восточному, на песке? Плюс пирожное?
Выбор был, но выбор этот осваивался годами.
Вот примерное меню заурядной кафешки — "сидячки" тех пламенных лет.
Салаты
Селедка с луком
Салат оливье
Салат из капусты с морковью
Холодец
Сметана (полстакана)
Первое блюдо
Щи из свежей капусты
Рассольник со сметаной
Бульон куриный с яйцом
Суп молочный
Второе блюдо
Шницель с гречневой кашей
Бефстроганов с вермишелью
Треска жареная с пюре
Каша рисовая с маслом
Голубцы с мясом
Напитки и десерт
Компот из сухофруктов
Кефир
Чай
Кофе с молоком
Булочка с повидлом
Пирожок с рисом
По ходу дня напротив наиболее популярных блюд появлялось написанное от руки "Нет". Часов в пять вечера в ассортименте могли остаться лишь молочный суп, гречка и жареная рыба. Зато гарнир включался в стоимость второго блюда. Отдельно платить за котлету, отдельно за макароны к ней начали в перестройку. Чай с сахаром стоил 3 копейки. Пакетиков чайных еще не изобрели.
Курить в столовых, кафе, блинных, чебуречных, пирожковых, закусочных было нельзя. Поешь, выйдешь, сядешь на лавочку, блаженно затянешься купленной из-под полы "Явой" явской. Дукатская "Ява" успехом не пользовалась.
Ниже Театра имени Маяковского, в серединке улицы Герцена, на первом этаже дворянского дома располагалась популярная кафешка.
"Сидячка" — это раз. Обязательное харчо — это два. Приличный шницель — это три. И чебуреки — это четыре. Надо было постоять, иногда даже с уличных ступенек... Обед того стоил. И полтора рубля отдать совсем не жалко. А вот хороший кофе... нет, здесь его не подают, и рядом таких мест нет... Ничего, погуляем, покурим, подышим, а потом выйдем по Качалова к подвальчику на Садовом кольце, там как раз перерыв закончится. Вот там — кофе так кофе! 24 копейки за маленькую чашечку и 40 — за большую. Наверное, по большой возьмем. Зря, что ли, стояли? Посидим за кофе, отдохнем, а после на Патриаршие пруды, давно уже там не ходили. Такова могла быть программа свободного, "методического дня", который у всех учителей истории московских школ общий, единый — каждый четверг.
Пельменная в Камергерском, пирожковая на Рождественке, чебуречная на Маросейке, пончиковая в Хользуновом, рабочая столовая на Пироговке — все это были адреса! А кафе "Арфа" с двумя залами в Столешникове... Там ведь и Олег Ефремов едал. Сейчас в Столешникове можно только витрины разглядывать да плитку под ногами...
Впрочем, стоп, стоп.... Никаких сравнений. Я только рассказчик для тех, кто пропустил старые добрые времена, или для тех, кто нет-нет да вспоминает столичный общепит за один рубль.