Раф Симонс о дизайне текстиля, огромной художественной коллекции, любимых собаках и мягких игрушках.
Раф Симонс может и переехал в Нью-Йорк только в июле, но ему уже не в новинку путешествовать в верхнюю часть города (и офис CalvinKlein ) в Мидтаун. «Гуггенхайм здесь», сказал Раф, как ни в чем не бывало, в полдень в среду в одном из своих огромных свитеров Twin Peaks, с колой Zero в одной руке и другой рукой на роскошном диване от Noguchi. Он находился недалеко от музея в Национальной Академии Художеств, в которой сейчас открыта выставка последней коллекции Симонса для европейского текстильного гиганта Kvadrat. Комплект полистилистической и импрессионистской ткани, вдохновленный художниками, которую Симонс представил в серии мебелированных вещей с легендарным дизайном и мягкими подушками разбросанными по мраморному полу академии. «Создание коллекции может занять полтора или два года,» поделился Андерс Бюриел, исполнительный директор Kvadrat, о сотрудничестве с Симонсом, добавив что каждый цвет, из 18, в коллекции требует примерно тысячу работников, которые в то время в основном находились в маленькой ткацкой мельнице на западном побережье Норвегии. «Раф привык работать намного быстрее, в сфере моды, по сравнению с другими,» добавил Бюриел смеясь. Он впервые встретил Симонса через общего знакомого, легендарного дизайнера Питера Сэвилла. Все же, именно точный темп и уверенность в качестве продукции заставляют Симонса возвращаться в Kvadrat. Здесь он впервые начал работать с Джил Сандерс, и стал выпускать свои вещи, например, его сотрудничество с художником Стерлингом Руби. Не то чтобы их партнерство было маловероятным: Симонс, прежде всего, изучал промышленный дизайн, а не моду. Он разделяет склонность Kvadrat к современному искусству- связь, которую Симонс подтвердил во время разговора с W о работах, которые он коллекционировал на протяжении двадцати лет. Он поделился своими мыслями обо всем: от того, что он чувствует, когда он дома в объятии мягких игрушек до того, что он думает о новой мебели Рика Оуэнса.
Мода молодых всегда стояла в центре твоих работ. Как ты сохранил это, работая с интерьерами, которые по своей природе очень зрелые?
Как бы это не было странно, даже когда я был очень молод, я уже тогда увлекся интерьерами. Я не знаю почему. Как бы я не хотел одеваться и иметь определенное окружение, с которым я проводил бы время, все отличалось от желаний, связанных с домом. Все, что я хотел иметь, было скопление интересных и красивых вещей. Когда я начал жить один, не было такого, что «Я хочу диван, я хочу кровать». Я сразу понял, что очень хочу персонализировать это место, при первой же возможности. Я ждал до того момента, как съеду от своих родителей. Я не знаю почему, так как это не совсем подростковое желание. Но когда я закончил школу, я сразу же отправился на блошиный рынок и накупил уникальных вещичек; часть этого было моим бизнесом, когда я закончил школу. У меня не было работы, так что я покупал вещи, а затем их продавал, я был как бы дилером- очень маленьким, с прекрасной керамикой и стеклом, и, возможно, предметами интерьера или лампами. Я находил вещи и приносил их в другую обстановку, давая им новую жизнь. [Показывает на мебель и лампы в комнате]. Честно, посмотрите как прекрасны эти вещи! Люди совсем забыли про них. Они больше не обращают на них внимание. Люди покупают самые уродливые лампы на свете. Например, я в магазине и я иду, Господи, если бы у меня был магазин, я бы продавал всевозможные лампы Noguchi. Я считаю, что это самые красивые лампы во всем мире и они совсем недорогие - это гениально, создавать бумажные лампы, которые ты можешь сложить до полоски толщиной в два сантиметра. Также, этот диван тоже от этого бренда- нет ничего похожего, хотя это всего лишь предмет интерьера. Это не то, в чем тебе захочется просидеть пять часов, смотря телевизор с любимой или собакой. Но это одна из тех вещей, которые мне нравятся: заставлять людей смотреть на вещи снова и снова.
Как вы пришли к тому, чем занимаетесь сейчас?
Мы обычно представляем свои коллекции в чистых помещениях, чем-то похожих на галереи, но мне не хотелось делать подобного с этой коллекцией. Мне очень нравится это место- комната с красными акцентами напоминает TwinPeaks, и вот это напоминает 2001: A SpaceOdyssey. Мне понравилось идея совместить несколько настроений в одном месте, так как ткани, которые мы выпускаем, очень разношерстные, совсем как вдохновение.
Именно поэтому ты хотел представить коллекцию в другой обстановке?
Нет, я думаю, что начинаю тосковать по тому факту, что дизайнеры все меньше и меньше презентуют свои коллекции в местах, подразумевающих какую-либо определенную идею. Все, что я вижу, стало как бы рваным. Понимаете, Vitra, Cassina, мебель промышленного дизайна- все, что я вижу, это товар в магазине или что-то совсем отчужденное. Я хотел, чтобы мебель была расположена в помещении как указатель - она не демонстрирует, что именно является указанием, но для меня, это более интересный и вдохновляющий ход, представлять все в качестве пейзажа или постановки, чем просто специализированная выставка. Как презентации JoeColombo и его Visiona в 60е-70е годы. Как все это вместе работает? Как эта грязная кремовая стена работает с этим светом? Этот пол, эти цвета, эти лампы? Если бы я не был дизайнером интерьера, я бы не хотел туда идти, понимаете? Я бы лучше поместил все это в домашних условиях и пригласил бы людей. Должна быть золотая середина. Sacos (огромные подушки) играют как точка соприкосновения, они как бы относятся и не относятся к этому пространству. Они очень игривые и непринужденные, это совсем не шикарные вещи- это просто мешки. Но когда вы сваливаете их вместе, они превращаются в как бы пейзаж, если это можно так назвать.
Ты создавал эти коллекции с Kvadrat с 2014 года, пережил многие изменения и огромное количество проектов. Что заставляет делать все это снова и снова?
Это непрерывный процесс. Это прекрасный и удобный способ работать вместе, и, для меня, это приносит успокоение. Это приятно, входит в их мир и выходить из моего, так как мой мир, модный мир, всегда лихорадочный и я всегда отрицаю предельные сроки. Наше сотрудничество началось очень давно, потому что я начал работать с ними еще до того, как начал работать с Dior. Я предпочитаю небольшие масштабы, но у них все по-другому. У них большая компания и они поставляют ткани в такие большие дома как: Casina, Vitra, Knoll. Андерс как бы курирует свою компанию и это меня поражает. У него мозг куратора - это мне очень нравится. Мое присутствие в бренде со своей коллекцией, которая является всего лишь маленькой составляющей огромного дома Kvadrat, это чисто кураторский подход. У них уже есть свое собственное видение на работу со мной, чем со своими собственными разработками и дизайнерскими отделами. У них прекрасный характер, с ними хорошо работать. У них совершенно другой менталитет, по сравнению с моим. Я из Бельгии, а они более одухотворенные, и это интересно. Я обученный промышленный дизайнер, но это было много лет назад, и,что связанно с модой, мне всегда нужно бежать против часовой стрелки. В каком-то смысле, это даже иронично то, что я делаю с Kvadrat. (Похлопывает обитый его собственной тканью диван.) Эту ткань мы создавали в течении целого года. Я имею ввиду, что в Dior и Calvin мы создавали 150 тканей за два месяца, это точно. Это также совсем другая ответственность, ответственность, которая мне приятна, так как она меняет мое представление о вещах.
Чем отличается эта ответственность?
В сфере моды самое главное не сам процесс или её продолжительность. Многие предпочитают, чтобы она длилась как можно меньше. Когда я работал с Джил Сандерс, у него был совершенно другой взгляд на вещи, но это играло и против них, так как людям не хочется, чтобы мода длилось долго. Все постоянно хотят чего-то нового. Люди не просто покупают продукцию, но и смотрят на вещи и потребляют информацию, это в их умах. Они больше не смотрят подолгу на что-то: они посмотрят и пойдут дальше. И я думаю, что в сфере дизайна все совсем по-другому. Создание, производство и продажа дизайна занимает большое количество времени, это как будто другой мир. Люди, которые хотят купить диван, долго раздумывают над этим решением; если они его покупают, то обычно они не меняют его на протяжении многих лет. А если они покупают пальто- год? Два? Или просто надевают его три раза, как в высокой моде. Kvadrat относится к «высокому» дизайну, они задумываются об устойчивости и это то, что мне нравится.
Давай вернемся к тому, когда ты говорил про прочность, я подумал, что когда Андерс сказал, что самая популярная вещь от Kvadrat была выпущена в 1968 году, в году, когда ты родился.
Да, но красота их изделий заключается в их качестве, неподвластном времени. Она может относится как к ретро, так и к нашему времени. Это странно. Если я вижу Kagan с красной обивкой, так или иначе, можно подумать, что эта ткань могла бы быть на нем еще в 50-х и 60-х, но ты знаешь, что здесь присутствует что-то новое. У них отличное качество, но многое также зависит окраски. В шестидесятые этот красный не был бы таким красным- он был бы более вишневым, мягким, с розовым оттенком. Именно здесь я должен занять свое место, как же иначе, так как я люблю цвета и я люблю их сочетания. В этой коллекции присутствовала идея того, что вдохновение приходит из пуантилизма, но я хотел сделать его более абстрактным. Ткани, в которых они специализируются, всегда повторяются, но я хотел как можно сильнее снизить количество повторений, что очень сложно, так как почти невозможно сделать так, чтобы опытный глаз не заметил повтора. Я не хотел, чтобы это были просто пуантилистические картины с орнаментацией, просто идущие люди, деревья и дома, я хотел совместить несколько орнаментов из этих пейзажей, и совмещать их так, чтобы они опять становились немного живописными. Но это не так просто сделать- в моде это намного легче, так как там не задумываются о долговечности. Определенной вещи не обязательно функционировать так, как она должна функционировать. При работе в дизайне вещь надомебелировать, она должна прослужить долгое время, потому что у них есть контроль качества, что просто шокирует. Любая ткань, которую они производят, служит очень долго. Так что у меня есть определенный лимит, но мне это нравится.
Легко ли перестроится к такому типу работы?
Нет, не очень. Задумка состояла в том, чтобы начать с двух трех тканей и затем, постепенно, добавлять новые, пока не сложится полная коллекция. Мы стали много экспериментировать с полосками и пуантилизмом, так как надо делать над собой усилия время от времени. Люди привыкают к новизне. В самом начале люди приходили в шок от новых расцветок. Мы делали очень много базовых цветов, ярко зеленых и желтых, и, несмотря на то, что сейчас я использую в основном пастельные цвета, они все еще могут где-то проглядывать. Иногда некоторые цвета укореняются в коллекции, например, оранжевый, но использование других двух цветов подавляет их.
Обивал ли ты собственной тканью хоть какую-то вещь в своем доме? Вообще-то, нет, потому что я один из тех людей,которые могут столетиями решать, как обить их диван. С переездом в Нью-Йорк, мы прикупили легкие покрытия, которые можно быстренько поменять, так как у нас большая собака и мне не хотелось бы приобретать что-то очень дорогое.
Ей определенно нравятся эти подушки.
Скорее всего, да. Ей нравиться находиться на диване или кровати. Она очень высокая собака. Возможно, они ей нравятся, потому что они пятнистые. Её можно не увидеть, если она просто будет лежать на них. (Смеется)
Дом всегда был важен для тебя, еще до Calvin. Ты тогда однажды сказал, что согласен стать креативным дизайнером ,только если бы тебе не приходилось много путешествовать. Я читала о том, что когда тебе было 18, в восьмидесятые, ты побывал на серии инсталляций ДженаХоета, представленных в частном доме в Генте.
Да, это сыграло как пусковой механизм для меня, как творческой личности.
Всегда ли ты так заботился о своем доме? Осознавал ли ты силу интерьера тогда?
Да, думаю да. Дом стоит на первом месте для меня, из-за любви, семьи, животных и детей, но также дом- это место где вы собираете вокруг себя то, что для вас важно, не только люди и животные- это предметы, цвета, все, что хотите. За последние несколько лет были несколько ситуаций, когда я думал, что у меня вообще нет дома, так как я переезжал в Милан для Джил,и мне приходилось жить в отеле на протяжении девяти месяцев, и это совсем выбило меня из строя. Я задавался вопросом, твой дом в Милане или Париже? Находясь в двух местах, я уже не понимал где мой настоящий дом- особенно, когда ты путешествуешь туда-сюда. Даже если у тебя есть две квартиры, легче не становится, ведь дом для меня- это не просто то, на что тебе нравится смотреть, это то, что ты лелеешь- даже еда в твоем холодильнике и другие подобные дурацкие вещи, за которыми нужно сходить в магазин, если ты много путешествуешь. Именно это и стало причиной, почему после Dior я сказал, что еду в Нью-Йорк: я не хочу больше путешествовать. Я не хочу кататься туда-сюда, туда-сюда. Теперь наш дом здесь, хотя у нас ещё есть дом в Европе. Но все же, с тех пор как мы переехали сюда в июле, мы были в Антверпен только одну неделю на Рождество, из-за ситуации с первой коллекцией. И, с начала, казалось очень странным находится там. Будто мы были в отеле, а не в доме.
У тебя все ещё есть там дом?
Да. Это мой дом.
У тебя все ещё есть семья в Бельгии?
Да, они все ещё живут в маленькой деревушке, в доме, который они построили.
А твоя комната сохранилась? Как она выглядела, когда ты был маленьким?
В ней всё новое и достаточно простое. Скандинавская, всё из очень светлого дерева. Кровать, стол для занятий и шкаф.
Были ли у тебя постеры?
Да, много постеров и ещё множество игрушечных животных. Но не похожих на настоящих. Как вы их называете?
Да, мягкие игрушки. Мишки, например?
Да, но это были не мишки. Огромное количество собак (Смеётся). Потому что я всегда хотел собаку.
(Смеётся) А сейчас у тебя есть мягкие игрушки?
Ну, мой дом полон игрушек для собаки, так что да. Я тренирую свою собаку, что бы она их не кусала- чтобы она видела разницу между животными и костью. Потому что собакам свойственно кусать и жевать вещи. Вы, скорее всего, думаете, что я чокнутый. Она очень большая собака и очень милая- ноль агрессии с её стороны. Но она очень сильная, ты даешь ей кость, и она исчезает за 15 минут, а если ты дашь ей игрушку, ухо у игрушки исчезнет за секунду. Я научил её больше так не делать, так что она относится к ним как к семье (смеётся). Иногда я складываю их на диване и, если ей хочется их забрать, я говорю, «Нет, нет, нет, они твои друзья», и она не берет их. Но как только я отворачиваюсь, через пол часа она уже грызет одну из игрушек, но не все. Это интересно.
Я уверен, что она помогла привнести домашнюю атмосферу, но какие ещё вещи, например, картины или мебель, помогли обосноваться?
Не малое количество вещей. Несколько работ Стерлинга Руби. Синди Шерман. Кеди Ноланд. Также Джордж Кондо. Несколько молодых художников, например, Саня Кантаровский. Анна Колиер. У нас очень даже много разных вещичек; у меня всегда их было много (Смеётся). Мне это нравится; это вдохновляет, находиться вокруг творений других людей.
Как на счет мебели?
Мы совсем недавно сделали перестановку- я накупил несколько вещей от Nakashima, и мы отправили их обратно в Антверпен, когда приехала моя семья, так как они оказались недостаточно большими; нам нужен был тот огромный стол, который у нас был в Париже. Там присутствовали нотки Jeanneret, и также немного Gio Ponti. У нас есть два кресла-пеликана от Finn Juhl. Я собрал порядочную коллекцию. Это моя большая страсть.
Есть ли что-то из этих вещей в твоем кабинете?
Да, так как мне пришлось декорировать офис в Dior и это заняло очень много времени, так что, когда я делала офис в Calvin, я сказал, тебе нужно хорошенько подумать над ним, так как сюда будут приходить люди на встречи. Там много вещей от Jeanneret- я собираю их уже очень, очень много лет, еще до того, как началась всё это оживление и «бум» галерей. Я обожаю проект Chandigargh с Le Corbusier. Я сделал шоурум только для своих брендов из всего винтажного - все швейные столы, стулья, они очень удобны и выглядят изумительно. Тебе не нужно волноваться, если в помещении ребенок или собака. Эти вещи уже пережили многое, и меня это в них и привлекает. Они прекрасный антиквариат, я думаю, не только в смысле эстетики, но и в том, как они прожили уже столько жизней. Ты видишь через что им пришлось пройти, особенно в Индии. Они прекрасны, потому что не идеальны.
Помнишь ли первое большое произведение искусства, которое ты приобрел?
Да, очень даже хорошо, и автор этого произведения мой очень хороший друг. Он на этой неделе представляет здесь свои работы с Паулой Купер. Его зовут Эван Холловей, это было «001 Seconds». Она висела в Антверпен на протяжении долгого времени, но его сняли ради другой картины.
Нравятся ли тебе какие-нибудь молодые художники?
Мне нравятся работы Сани. Но, что именно значит «молодой»? Это еще одна вещь в мире искусства. Я всё еще думаю, что Эван достаточно молодой художник, но, с другой стороны, уже нет. Они называют это серединой карьеры, наверное. Но я не знаю, я периодически возвращаюсь к моде нового поколения, а затем я отстаю на немного, и сейчас я опять обращаю на него много внимания: поколение, которое создало и спровоцировало мой интерес. Некоторые уже не настолько активны, например, я обожаю Кеди Ноланд. Мне настолько нравятся эти работы, что я очень по ним скучаю на данный момент. Я большой фанат Синди Шерман. Марк Мендерс, голландский скульптор, он мне очень нравится; у него странные работы. Но некоторые работы становятся все сложнее. Сейчас не так легко найти хорошие работы.
Покупал ли ты какие-либо работы, с тех пор как переехал сюда?
Да, я совсем недавно коллаж Стивена Ширера. Мне понравился показ его работ в BrantFoundation, но в последнее время, я больше внимания обращаю на фотографии. Я не особо обращал внимания на них раньше- за исключением AnneCollier, я вообще не обращал на них внимания. Но теперь я ими заинтересовался: Tillmans, Gursky, Стивен Ширер. Когда я начал их коллекционировать, я не очень углублялся в фотографию, только если такие легенды как Ларри Кларк. Потом я увлекся скульптурой и рисованием. Сейчас, столько плохих скульптур и картин, что я заинтересовался фотографией. Но все не так легко.
Работая с Kvadrat, задумывался ли ты о том, что ты возвращаешься к промышленному дизайну, с чего ты начал?
Я не возвращаюсь к промышленному дизайну. Мне нравится позиция куратора, мне кажется, если ты делаешь ткань, то можно поднажать и пройти немного дальше или, наоборот, убавить ход и взглянуть на вещи трезвым взглядом. Потому что я не хочу, чтобы в какой- либо момент то, что я делаю казалось претенциозным. Я не хочу такого отношения. Мне нравиться держать все в трезвости и минималистичности. Это мой подход. Я бы не хотел возвращаться к промышленному дизайну. Это отнюдь не означает, что я никогда не сделаю парочку вещей, но было бы интереснее вернуться к практике, а не к бизнесу. Мысль о том, что я буду делать мебель и керамические изделия и затем буду заниматься распространением и производством этой продукции- не знаю, я не очень этого хочу, мне это не надо. Я многое коллекционирую и я восхищен идеей того, что ты можешь сделать все сам, с землей, огнем, водой, стихиями. Умопомрачительные вещи. Это так сложно, может, потому что это так просто, но для этого много чего нужно. Все что я делаю, мне всегда нужно что-то вокруг меня, понимаешь? В модном мире нужно быть очень организованным и нужно столько производственных помещений, и ассистентов, и публичных отношений. Но я не жалуюсь, так заложено.
Просто интересно, видел ли ты когда-нибудь мебель Рика Оуенса?
Да, и я думаю, она очень даже ничего. Все постоянно соревнуются, но я восхищаюсь Риком, и его мебель поразила меня не меньше других вещей за последнее десятилетие, в мебельном бизнесе. Это не совсем мебельный бизнес, понимаешь, это больше что-то типа галереи. Мне нравится то, что он создает вещи, которые ты сразу же можешь представить в его мире, его обстановке. Она не для все, тебе они либо нравится или нет - она не об этом. Это о том, как какой- то дизайнер создает стулья для Vitra или стол для Knoll, или художник, который делает керамические изделия для какого- либо бренда, всё фрагментировано. Рик держит всё вместе, и я думаю, что это потрясающе, если человек способен делать все эти вещи в наши дни, так как в нашей индустрии, организации, во всем этом процессе, нашем поведении, но это становится все сложнее и сложнее. Конечно, нужно быть очень сильным человеком, и я думаю, что для Рика это еще и хобби. Это то, что он может сделать в свободное время или он относиться к этому также, как он относится к пошивке платья. У него всё вместе.
Купил ли бы что-нибудь из его вещей?
Я ничего не покупал, но, честно говоря, очень хотел. Я также коллекционирую мебель, но в какой-то момент я перестал их покупать, но на некоторой мебели даже сидеть невозможно. Это не значит, что я их критикую, так как я думаю, что они прекрасны, но я не хочу спать в кровати из гипса кровати. Я не хочу сидеть на неудобной скамейке, это же просто какой-то предмет. Скорее всего, именно поэтому я обращаю внимание на мебель прошлых времен, так как в те времена всё было сбалансировано красотой форм, материала и функционирования. Но я все равно считаю, что он делает хорошую мебель и, что были моменты, когда я задумывался купить их.
Я тебя понимаю, но все же- это не самые приятные вещи для того, чтобы на них сидеть.
Просто они не совсем для этого. Они больше подходят для галерей. Мне нравиться думать об изделиях Рика, как о чем-то, что он извлек из своего окружения, и тогда всё встает на свои места. Это стиль жизни, как мир Джил Сандерс или старый мир Calvin - или конкретный минимализм, Мария-Антуанетти, Версаль. Я считаю очень интересным то, что Рик делает вещи, которые редко где увидишь. Я вижу его, лежащего в кровати из гипса и пятидесятью норковыми одеялами, но это не значит, что я могу сделать также. Я создаю окружающую среду, а он все сразу: коллекции, шоу, магазины. Его дом- это целая вселенная, как у некоторых дизайнеров тех времен, например, у Пьера Кардена была своя мода, мебель, архитектура. Это все один мир, это восхищает, когда люди делают что-то подобное.
Есть ли у тебя собственный мир?
Со стороны куратора- да, но вообще нет- я не создаю собственную мебель. И я не чувствую нужды в этом. Я не могу иметь слишком много «моего» вокруг себя.
Правда? Интересно, так как на тебе сейчас твой Twin Peaks свитер, и ты, кажется, носишь много своих вещей.
Вообще, не особо. В последнее время, я стал носить подобные большие вещи, так как они очень удобные, и потом еще футболку в брызгах или что-нибудь другое, и это всё. Не так много, как может показаться. Но в моем окружении, нет тех вещей. Нет ничего из коллекции. Я не работаю дома- я очень, очень редко беру работу на дом. У меня есть офис, в котором я работаю, и дом, в котором я живу. Я думаю, что мне было бы не удобно сидеть с собственной мебели. Может быть и нет, но дело не в этом. Дело в том, что я вдохновляюсь работами других людей. Мне нравится, когда вокруг меня работы других. Я это люблю.
Статья: W Magazine
Перевод: Please