Рассказывает полковник Ф. Данилов
Во время войны нередко возникали сложные ситуации, когда воюющие стороны вынуждены были использовать свое оружие, боевую технику не так как планировали ее создатели. О редком случае применения реактивных установок М-8 и М-13 я и хочу рассказать в этой статье.
После отражения наступления противника на волчанском направлении в июне 1942 года 57-й гвардейский минометный полк, действовавший в составе войск 21-й армии, был выведен в резерв Юго-Западного фронта и к вечеру 29 июня сосредоточился в Короче, в 40 км от линии фронта. Входившие в его состав дивизионы расположились в садах на окраине города и с утра приступили к текущему ремонту боевой техники и транспортных машин.
Обстановка в полосе 21-й армии казалась нам устойчивой, и командование рассчитывало, что полк пробудет в резерве несколько дней. Штаб полка, не установив еще связи со штабом артиллерии фронта, не знал, что утром 30 июня противник перешел в наступление и прорвал линию фронта ослабленной 21-й армии. Во второй половине дня 30 июня совершенно неожиданно для нас вражеские танки появились у юго-восточной и северо-западной окраин Корочи. Шоссейная дорога, ведущая на Новый Оскол, оказалась перерезанной в районе Хвощеватое.
Не имея связи с вышестоящими штабами, командир 57-го гвардейского минометного полка подполковник И. Г. Корецкий решил отходить из Корочи проселочными дорогами на Велико-Михайловку, где по имевшимся сведениям находился штаб армии, рассчитывая там уточнить обстановку и получить боевую задачу.
Хорошо натренированные в совершении маршей, дивизионы полка немедленно двинулись в поход. В ночь на 1 июля они вошли в Велико-Михайловку, но штаба там уже не было. Он передислоцировался в Верхососенск. Удалось выяснить, что армия получила задачу занять оборону по восточному берегу реки Оскол. В связи с этим подполковник И. Г. Корецкий отдал командирам дивизионов распоряжение отходить за реку Оскол и сосредоточиться в роще, что в 6 км восточнее города Новый Оскол.
2 июля наш полк в полном составе сосредоточился в намеченном районе, невдалеке от шоссейной дороги, идущей из Нового Оскола на Острогожск. К этому времени было получено указание из штаба артиллерии фронта о том, что полк из резерва фронта снова переподчиняется 21-й армии, где он должен получить боевую задачу.
В связи с тем, что полк находился в резерве, он имел лишь один залп боеприпасов. Этим единственным залпом зарядили боевые установки, а освободившиеся транспортные автомашины отправили за снарядами в район расположения фронтовых складов.
Утром 3 июля командир полка направил в штаб 21-й армии своего заместителя для уточнения обстановки и получения боевой задачи. Одновременно командиру 311-го отдельного гвардейского минометного дивизиона капитану В. Д. Смирнову он отдал распоряжение направить группу разведчиков для уточнения обстановки на рубеже реки Оскол от Нового Оскола до Волоконовки. Там должны были занять оборону соединения 21-й армии. Для выполнения этой задачи капитан Смирнов выделил группу разведчиков во главе с заместителем начальника штаба дивизиона по разведке лейтенантом И. К. Гориным.
Первая половина дня 3 июля прошла в ожидании сведений об обстановке на переднем крае. Получение их осложнялось тем, что имевшиеся в полку маломощные радиостанции не позволяли поддерживать связь не только со штабом артиллерии фронта, но и со штабом 21-й армии. Попытка установить утром 3 июля связь с соседними частями армии тоже не дала результатов. Ни в лесу, ни в ближайших селах наших войск не оказалось.
В середине дня капитана Смирнова вызвали в штаб полка. Вскоре после его ухода возвратились наши разведчики. Взволнованный лейтенант Горин доложил мне весьма неутешительные данные. На восточном берегу реки Оскол войск 21-й армии не обнаружено. Западнее расположения нашего полка никаких частей нет. Город Новый Оскол занят противником, который еще 2 июля форсировал реку в районе Чернянка и южнее Нового Оскола. Крупная группировка танков и мотопехоты противника, форсировавшая реку Оскол в районе Волоконовки (30 км южнее Нового Оскола), продвигается в северо-восточном направлении на Острогожск.
Изучив по карте направления дорог из Нового Оскола и оценив сложившуюся обстановку, мы с начальником штаба дивизиона старшим лейтенантом Зубовым пришли к выводу, что через 2—3 часа для полка могут быть отрезаны все пути отхода. С учетом этого командирам батарей и других подразделений были даны указания о подготовке дивизиона к маршу и выдвижении всех машин на восточную опушку рощи. После этого вместе с лейтенантом Гориным я направился в штаб полка для доклада полученных разведданных.
Выслушав мою информацию о добытых разведчиками сведениях и уточнив некоторые вопросы у лейтенанта Горина, командир полка приказал присутствовавшим у него командирам немедленно выводить дивизионы на восточную опушку рощи. Каждый дивизион в голове своей колонны должен был иметь боевые установки.
К двум часам дня все дивизионы выдвинулись на проселочную дорогу, идущую в направлении населенного пункта Криничный. Перед маршем с личным составом батарей были проведены короткие беседы об обстановке, разъяснено решение командира полка на отход в район города Коротояк. На каждой боевой установке кроме ее боевого расчета находились также один-два офицера батареи или штаба дивизиона.
Как только наши передовые машины вышли из рощи и поднялись на возвышенность, мы обнаружили движение крупной колонны танков и мотопехоты противника, которая подходила к населенному пункту Криничный, преградив таким образом выход нашему полку на шоссе Новый Оскол — Острогожск — Коротояк. Немцы нас, по-видимому, тоже заметили, так как колонна вскоре остановилась.
Находившийся в голове нашей колонны командир полка остановил следовавшие за ним машины. Некоторым из нас сложившаяся обстановка показалась безнадежной. Отходить некуда: Новый Оскол — в руках врага. Командир не имел времени, чтобы посоветоваться с комиссаром и начальником штаба. Малейшее промедление грозило полку — и личному составу и 24 боевым установкам «катюш» — гибелью.
Попав в такое, казалось, безвыходное положение, мы согласно инструкции могли в считанные секунды взорвать все боевые установки. Для этого на каждой машине всегда возился подготовленный к взрыву ящик с толом. Однако в таком случае полк как боевая часть перестал бы существовать. Командир полка принял смелое решение: произвести залп всеми тремя дивизионами прямой наводкой по вражеской колонне танков и мотопехоты. Как потом не раз вспоминал Иван Григорьевич Корецкий, из всех боевых решений, которые ему приходилось принимать в годы войны, самым ответственным было решение 3 июля 1942 года под Новым Осколом. Принимая его, командир полка верил, что только огневым ударом «катюш» еще можно было спасти полк от гибели. При этом следует учесть, что ни мы, ни другие ракетные части до этого не производили стрельбу из боевых установок прямой наводкой. Да и в действовавшей в годы войны инструкции о ведении огня реактивными установками не предусматривалось такое использование их. Никто из нас не знал эффективности подобной стрельбы. Однако вражеская колонна была так близка, что ее можно было поразить только ударом прямой наводкой. Рельеф местности благоприятствовал этому.
Чтобы принять решение и приказать развернуть боевые установки в сторону противника для залпа прямой наводкой, командиру полка потребовалось буквально несколько секунд. Теперь многое зависело от сноровки, натренированности боевых расчетов и их командиров, от правильной наводки установок на цель, от того, кто успеет первым открыть огонь.
По поведению противника было заметно, что встреча с нашим полком для него была неожиданной. Немецко-фашистские танки стали развертываться лишь после того, как наши дивизионы заняли боевой порядок и, сняв брезенты с боевых установок, начали наводить их на вражескую колонну. Для наведения установок на цель в обычной обстановке опытные расчеты затрачивали менее минуты. В тот день с помощью офицеров огневых взводов это было сделано еще в более короткий срок.
Как только командиры дивизионов доложили о готовности, командир полка скомандовал:
«Огонь!».
В одно мгновение три дивизиона произвели залп, и на наших, глазах вражеская колонна была охвачена массой разрывов снарядов.
Никто не подсчитывал урон, нанесенный противнику этим залпом. Не до того было. Но все участники этого короткого боевого эпизода видели, как остатки вражеской колонны поспешно стали отступать на юго-запад, оставив на поле боя несколько десятков горящих танков, автомашин и сотни трупов.
В истории 57-го гвардейского минометного полка об этом эпизоде сделана следующая краткая запись:
«Полк, настигнутый танками и мотопехотой, был вынужден израсходовать последние снаряды, дав залп прямой наводкой в 14.30 3 июля 1942 г. по танкам и мотопехоте противника восточнее с. Белый Колодец, чем причинил большой урон противнику в живой силе и технике и временно добился приостановления его наступления».
Охватившая противника паника спасла наш полк. Конечно, немцы не знали, что у нас не осталось ни одного снаряда, но учесть, что для перезарядки боевых установок потребуется не менее 10—15 минут, они могли. За это время вражеские танки сумели бы смять гусеницами наши боевые установки, расстрелять личный состав из пулеметов.
В результате панического отхода остатков вражеской колонны дорога на восток, была освобождена. Наш полк, не потеряв в бою ни одной машины, ни одного человека, с наибольшей возможной скоростью устремился в направлении Попасная, Острогожск, Коротояк. Боевые установки приводились в походное положение на ходу. Чехлы же на боевую часть надели на первой остановке, когда полк оторвался от противника на значительное расстояние.
К вечеру 3 июля, пройдя горящий после вражеских бомбардировок город Острогожск, 57-й гвардейский минометный полк достиг города Коротояк.
Соединения 21-й и 40-й армий заняли оборону по восточному берегу Дона. Наш полк несколько дней поддерживал войска 21-й армии, а после 10 июля был переброшен под Серафимович.
* * *
Какие же выводы можно сделать из действий 57-то гвардейского минометного полка в период оборонительных боев?
Оказавшись отрезанным восточнее Нового Оскола крупными силами противника, личный состав полка проявил мужество и выдержку. Хотя нашим бойцам никогда раньше не приходилось вести бой, видя перед собой противника, гвардейцы не растерялись. Четкой работой у боевых установок они упредили его в открытии огня и своим мощным залпом нанесли ему большие потери, заставив остатки колонны в панике отступить. Успешный залп 57-го гвардейского минометного полка в районе с. Белый Колодец позволяет сделать вывод, что в случае необходимости и такой вид стрельбы реактивных установок может быть весьма эффективным.
Большая заслуга в успешном прорыве полка из района Нового Оскола принадлежит лейтенанту Ивану Кирилловичу Горину и возглавляемым им разведчикам, проявившим мужество и упорство при ведении разведки утром 3 июля. Их точные и своевременные данные о противнике на рубеже реки Оскол и о выдвижении крупных его сил из Волоконовки на Острогожск помогли командиру полка принять решение на отход.
Особого внимания заслуживают действия командира полка подполковника Ивана Григорьевича Корецкого. Его хладнокровие, находчивость, быстрое принятие решения и стремительное развертывание боевых установок для нанесения удара прямой наводкой спасли полк от неминуемого разгрома.
За проявленное в этом бою мужество, стойкость, находчивость и воинское мастерство подполковник И.Г. Корецкий и лейтенант И.К. Горин были награждены орденами Красного Знамени.