Автор: Марина Ринейская
-Любочка, я уже почти готов,- крикнул Владимир Николаевич своей жене из ванной комнаты, заканчивая утренний моцион.
- И у меня все готово, - ответила Любовь Ивановна громко.- Иди, садись.
Владимир Николаевич вошел в кухню, запахиваясь в оранжевый махровый халат. Он был аккуратно выбрит, свеж, лицо сияло. Утренний душ придал ему бодрости и хорошего настроения.
-Ну, давай нашу вечную гречневую кашу, - сказал он с улыбкой, присаживаясь к столу и обнимая скользящим движением свою жену за талию.
Любовь Ивановна стояла у плиты в мягком абрикосовом халате и тапочках на босу ногу. Она аккуратно накладывала в мелкую большую тарелку гречневую кашу, добавив в нее немножко масла. Владимир Николаевич любил кашу. Когда-то давно, еще в студенческие годы он испортил желудок из-за нерегулярного и некачественного питания. Позже желудок вылечил, но рецидивы желудочного дискомфорта нередко случались. Поев с утра каши, он чувствовал в организме легкость, в желудке ничего не тянуло и не закручивало.
-Любочка, ты какая-то бледная с утра. Может, нездоровится? – спросил Владимир Николаевич озабоченно, заглядывая жене в глаза.- Не ходила бы ты сегодня на работу . Хочешь, я позвоню Ивану Ильичу и скажу, что ты приболела.
-Что ты? - произнесла Любовь Ивановна, повернувшись от плиты в сторону мужа. - Со мной все хорошо. Просто утро еще. Губы не подкрашены, щеки не напудрены… Все нормально. Да и как это ты себе так просто представляешь « позвоню Ивану Ильичу». Разве он будет беспокоиться о замене занятий. У нас на кафедре каждый ищет себе замену сам.
-Ты сам - то не забудь хоть сегодня принять « Нолипрел». Вчера я не напомнила, а ты забыл. А вечером давление повысилось.
-Да, это так. Целый букет болезней, - слегка вздохнув и уже приготовившись уходить, тихо ответил Владимир Николаевич. - Откуда все берется? - задал он себе риторический вопрос. - Вдруг это давление, да еще и диабет…
- Любочка, как бы я смог без тебя. Ты для меня все: жена, врач, «записная книжка»… При этих словах Владимир Николаевич как-то криво улыбнулся, положил жене руки на плечи и посмотрел в глаза.
Любовь Ивановна провожала его в коридоре, махала рукой в открытую дверь удаляющейся фигуре мужа и оставалась одна.
Муж уходил на работу рано, а ей еще можно было часок поспать. Она очень любила утренние часы. Именно в эти часы ей спалось хорошо, и снились сны. Но поспать в такие часы удавалось только по воскресеньям, когда не надо было вставать, готовить кашу и провожать Владимира Николаевича на работу. В остальные дни она не спала. Просто лежала с закрытыми глазами в полудреме, перебирала задачи наступившего дня, что-то вспоминала…
Любовь Ивановна быстро сняла халат и зарылась в мягкую постель. Закрыла глаза… « Как замечательно,- подумала она и слегка потянулась.- Господи, какая я счастливая, благодарю Тебя за все, что Ты мне дал,
– произнесла Любовь Ивановна тихо.- Дочь, муж, внук, все со мной рядом. Никого не потеряла. Всех взрастила, всем помогла. Мама, слава Богу, жива… А главное –это терпение, терпение, терпение»,- подытожила она, повторяя эти слова уже в который раз.
Сладость утренних часов ввела ее в полудрему. Она проснулась от будильника мобильного телефона, который настроила еще вчера, предполагая, что, проводив мужа на работу, немножко вздремнет. Любовь Ивановна быстро встала, с удовольствием приняла душ, умылась и приступила к завтраку. Ее завтрак всегда был вегетарианским: кофе, овсяное печенье, фрукты, еще что-то в этом роде… Она уже и не помнила, когда начала использовать раздельное питание: завтрак и ужин вегетарианские, а обед – белковый. Главное – такой режим позволял ей сохранять фигуру. А фигура всегда была предметом особой заботы Любови Ивановны. Ведь Владимиру Николаевичу никогда не нравились полные женщины. Он любил женщин с ярко выраженной талией, стройными ногами и подчеркнутыми бедрами. Всегда на них обращал внимание. Не раз, досадуя и негодуя, Любовь Ивановна перехватывала его восхищенные взгляды. И потому вопреки своей природе, располагающей по прошествии лет к накоплению жировых отложений на животе и бедрах, она изо всех сил старалась соответствовать пристрастиям Владимира Николаевича: не только использовала раздельное питание, но в разное время посещала то бассейн, то аэробику, то колонетику, то уроки танца живота… В результате, несмотря на свои пятьдесят четыре года, выглядела Любовь Ивановна отменно. Стройная, хотя и не высокая, всегда аккуратно подстриженная. На чистом ухоженном лице не очень выразительные, но лучистые серые глаза. Походка легкая, пружинистая.
Часы в соседней комнате пробили десять раз. Любовь Ивановна быстро оделась, взяла подготовленный еще с вечера портфель со всеми необходимыми материалами и направилась на работу.
Легкий теплый ветерок сентября дул ей в лицо, теребил маленький шейный платочек. Она шла энергичным шагом деловой женщины и чувствовала, что ее сердце переполняет радость. Ее душа спокойна и больше не терзается. Дома все хорошо.
-Вот так, вот так, - повторяла про себя Любовь Ивановна. Все вознаграждается, все. А главное – терпение, терпение. И все…
Она даже не заметила как вошла в университет и поднялась на свою кафедру. На работе Любовь Ивановну уважали. Работалось ей легко. Сказывался большой опыт, хорошее знание предмета и умение общаться с аудиторией.
Когда-то, много лет назад, оставив адвокатскую карьеру, она пришла работать в университет. Ее пригласил старенький профессор, известный ученый в области земельного права, у которого она писала дипломную работу. Науку Любовь Ивановна любила, а поэтому без особого труда защитила кандидатскую диссертацию и стала преподавать на кафедре. Через год после защиты она вышла замуж за Владимира Николаевича, тогда уже известного в городе адвоката, а вскоре у них родилась дочь, Мария. Проблемы семьи вышли на первый план. И лишь через несколько лет, полностью использовав отпуск по уходу за ребенком, Любовь Ивановна возвратилась на работу. Она быстро наверстала упущенное, подготовила новые учебные курсы и по прошествии времени стала доцентом. Сегодня многие из тех, с кем она начинала работать, уже защитили докторские диссертации. Но Любовь Ивановна к этому не стремилась. На все расспросы коллег отвечала: « Когда я защитила кандидатскую диссертацию, то поняла, что мне больше ничего не нужно». Многие коллеги, зная ее научные способности, удивлялись такому решению, недоумевали, а иногда и откровенно говорили о странной жизненной приземленности, даже какой-то недалекости Любови Ивановны. Но она не реагировала, так как твердо знала, что ей этого не нужно. Не потому, что была лишена профессиональных амбиций, и ей не хотелось защитить диссертацию, стать профессором, а потому, что делать этого ей было нельзя. Владимиру Николаевичу это могло бы не понравиться. Он всегда любил быть первым и не терпел ни малейшего намека на превосходство, пусть и формальное. Но главное, в чем Любовь Ивановна не признавалась даже себе, заключалось в другом. Она понимала, что работа над докторской диссертацией отвлечет ее внимание от семьи и мужа . Ведь надо будет не только посвящать время научной работе дома, но и ездить на научные конференции, выступать с докладами. А значит, она не сможет всегда быть приветливой, встречая мужа с работы, внимательной и заботливой женой, хорошей хозяйкой. А она всегда считала, что их семья держится только на ней, на ее женских усилиях. И если эти усилия ослабнут, кто знает, чем все может кончиться. Своего мужа Любовь Ивановна знала, даже очень хорошо. Он позволял себе многое. И не только провожал стройных женщин улыбчивым взглядом … А поэтому даже при мысли о том, что она может куда-то уехать, хотя бы и в командировку, у нее замирало сердце и пробегал по коже холодок.
Зазвонил телефон. Она открыла крышку своего мобильника и услышала радостный голос дочери.: « Мам, ты представляешь, Колюшка сегодня в школе первую пятерку получил. Рад, невозможно передать. Как Ваши дела? Как здоровье папы?»
-Все замечательно, Маша, все замечательно. Я так рада. Колюшка, какой молодец…, пятерку…
-Мам, мы завтра с Павликом и Колюшкой к вам приедем. Я тебе перезвоню. Ой, моя маршрутка… Целую, пока.
Любовь Ивановна выключила телефон, вынула из своего портфеля Земельный кодекс и пошла в аудиторию на лекцию. В перерыве между лекциями она думала о том, что приготовит сегодня на ужин и каких продуктов в холодильнике не хватает. А по окончании лекций, войдя на кафедру и засунув в портфель две большие курсовые работы, сразу стала прикидывать, в какой супермаркет ей лучше зайти, чтобы все закупить и приготовить горячий мясной салат, который Владимир Николаевич очень любил.
Ее размышления прервал хриплый голос заведующего кафедрой, Ивана Ильича.
-Любовь Ивановна, а не подскажете ли мне, в котором часу Вы заканчиваете в пятницу лекции? Как сегодня, в шестнадцать тридцать? Я, если не возражаете, на следующей неделе хотел бы назначить заседание кафедры.
Любовь Ивановна слегка задумалась, застегивая лежащий на столе портфель, и коротко ответила: « да, как сегодня». В тот же момент в ее мозгу как будто что-то щелкнуло. Она почувствовала Бог знает откуда накатившую волну негодования, глубоко вздохнула и стала судорожно теребить замок портфеля. Неожиданно для себя вспомнила, что сегодня пятница. А этот день в ее жизни был самым плохим. Плохим потому, что муж всегда в этот день приходил домой за полночь, а бывало, что и вообще не приходил. Когда-то давно, еще в первые годы их совместной жизни, Любовь Ивановна пыталась с ним разговаривать на эту тему, объяснять, что так вести себя в семье нельзя . Но Владимира Ивановича это только злило. Он нехотя объяснял жене, что встречался с какими-то старыми друзьями, нужными людьми, а то и просто праздновал дни рождения « товарищей по цеху».
Любовь Ивановна страдала, плакала, даже старалась в этот день чем-нибудь мужа занять: покупала билеты в театр, на концерты. Но ничего не помогало, изменить порядок жизни не удавалось. Тогда она решила просто терпеть. Терпеть, чтобы не потерять мужа и семью.
Так было раньше. Но сейчас все изменилось. Едва закончив рабочий день, Владимир Николаевич стремился домой, ужинал и ложился на диван отдыхать.
Домой Любовь Ивановна пришла как обычно, держа в одной руке портфель, а в другой – полиэтиленовый пакет с продуктами. Едва войдя в квартиру, она заметила в коридоре туфли мужа и сразу услышала его слабый голос: « Люба, Любочка, подойди скорей, мне плохо». Еще не успев снять туфли, сразу устремилась в спальню. Владимир Николаевич лежал на кровати в одежде и обуви. Его голова была повернута к двери комнаты и на бледном лице выделялись испуганные глаза, а правая нога свесилась с противоположной стороны кровати и слегка подрагивала.
-Володя, что с тобой?, - произнесла она скороговоркой.
-Сердце, сердце… дай что-нибудь.
Она подбежала к ящику с лекарствами, который находился тут же, в спальне, и нервно в нем порывшись, достала валидол.
-На, на быстрей. - почти засунула лекарство мужу в рот и побежала к телефону. Едва в трубке послышался женский голос, Любовь Ивановна выкрикнула:
-Мама, мама, скорей. Володе плохо. Скорей...
Мать Любови Ивановны, Анна Андреевна, жила с ней в одном доме, в соседнем подъезде. Когда-то она работала участковым врачом, но уже около пятнадцати лет как вышла на пенсию. Анна Андреевна не любила мужа дочери. Так уж случилась. Но как всегда в таких случаях, а это бывало нередко, она быстро взяла медицинские препараты, которые были наготове в тумбочке и сразу пришла.
У Владимира Николаевича было высокое давление. Анна Андреевна сделала ему укол и через некоторое время измерила давление еще раз. Оно стало спадать. Любовь Ивановна помогла мужу раздеться и уложила в постель.
Женщины удалились на кухню, прикрыв в спальню дверь, Анна Андреевна, присев на стул, достала из кармана старого жакета пачку сигарет, медленно затянулась. Любовь Ивановна, резко схватив мокрую губку, лежащую в раковине, начала протирать электрическую плиту. Руки у нее тряслись, а на лбу выступил пот.
-Что ты так разволновалась?- спросила ее удивленно мать. -Разве это с ним первый раз?
-Да, не первый, конечно. Но ведь ты знаешь, у него столько болезней. Вдруг что… - При этих словах Любовь Ивановна тяжело вздохнула и, взяв со стола бумажную салфетку, вытерла ею со лба пот.
- Ах, ах, - покачав головой, иронично произнесла Анна Андреевна.
« Вдруг что», - повторила она слова дочери. - Как жила, так и будешь жить. Ты, я вижу, не принимаешь в расчет, что у тебя есть дочь, внук, да и мать еще жива…
-Мама, я знаю, что ты скажешь. Прекрати. Это моя семья, понимаешь?
-Все понимаю, все. Только он -то не очень часто вспоминал, где его семья. Сына на стороне имеет, всю жизнь делал что хотел. Сколько ты выплакала, забыла? Всю жизнь его завоевывала, будто подвиг совершала. А теперь, когда у него куча болезней, он сдался. Позволил себя покорить.
При этих словах Анна Андреевна облокотилась на кухонный стол и закрыла лицо руками. Недокуренная сигарета неловко торчала между пальцами ее правой руки. Воцарилось молчание…
-Любочка,- послышался из комнаты голос Владимира Николаевича.- Принеси мне , пожалуйста, чаю. Пить очень хочется.
Любовь Ивановна побежала в спальню и обнаружив, что мужу лучше, стала бодро готовить чай.
Анна Андреевна молча встала, загасила сигарету в ею же сделанный маленький кулечек из бумажных салфеток, лежащих на кухонном столе, и направилась в коридор, к раздевалке. Она молча сняла домашние тапочки, легко «скользнула» в свои растоптанные туфли и, неловко поцеловав подошедшую к ней дочь, произнесла; « Я ухожу, если понадоблюсь, сразу звони. Перед сном измерь ему давление еще раз».
В эту ночь Любовь Ивановна спала плохо. Она несколько раз просыпалась, прислушивалась к дыханию мужа и молила Бога о его здоровье.
Утро субботнего дня началось с приезда дочери, зятя и внука. Любовь Ивановна суетилась, готовила завтрак и слушала восторженный рассказ внука о полученной вчера пятерке в школе. Владимир Николаевич выспался и был бодр. Потом вся семья сидела за столом и завтракала.
Нравится рассказ? Поблагодарите Марину Ринейскую переводом с пометкой "Для Марины Ринейской".